Речь шла о первой линии оборонительных укреплений, в спешном порядке воздвигаемых Ро-Кха вокруг своей главной планеты. Эти укрепления состояли из орбитокорректируемых орудийных систем, с центральным ядром управления и персональными энергосистемами. Орудийные системы вели огонь сайренским аналогом линера, были полностью автономны и независимы одна от другой, а их контрольный центр располагался на самой планете, в крайне хорошо защищенном месте.
— Минуту, — тут же отозвался инком, меняя картинку ближайшего космоса на отдаленный участок дальней орбиты с темной стороны Ро-Кха-Зама.
Первая линия состояла уже из семидесяти орбитальных боевых платформ, но, похоже, Сайрены и не думали останавливаться. А ведь еще существовала такая же вторая (на средних орбитах) и третья (соответственно на низки), в каждой из которых сооружалось не меньшее число установок.
— Сегодня они менее активны, — поспешил заметит Лазарь, — наверное строительство подходит к концу.
— Это только альфа-сектор. Сайрены, судя по всему, хотят опоясать свой экватор подобными платформами, и хорошо укрепить полюса. Тогда каждый кубический километр на подступах к Ро-Кха-Заму будет простреливаться.
— С точки зрения оборонительной тактики, это очень даже логично. Единственное, что мне не понятно, с кем они собираются воевать. Неужели на них так повлиял тот случай с нашими разведчиками?
Михаил вздохнул, попросил инкома показать ему вторую и третью линии.
— Возможно, этот случай… возможно, какой-то другой, ведь ты не думаешь, что нам известно о сайренах все досконально?
— Конечно, нет, но мне хочется верить, что наши старания не пропадают даром.
Михаил даже оглянулся от удивления, словно пытаясь обнаружить за своей спиной настоящего живого человека.
— Ты часом не заболел?
— Что вы имеете в виду, капитан? — не понял его инком.
— Ладно, расслабься, — ответил ему коммандер после паузы, — это я просто пошутил. Разумеется, наши старания, информация, которую мы добываем, нужна как ВКС, разведке, так и Службе Безопасности, поэтому можешь не ощущать себя ненужным.
Вероятно инком хотел что-то ответить на это высказывание Исаева, но в это время окружающая обстановка изменилась, причем настолько кардинально, что ни Михаил, ни инком «Лазаря» не успели даже опомниться, как оказались втянутыми в казавшиеся на первый взгляд невозможными события.
Густая чернота космоса, обусловленная гигантской тенью, отбрасываемой родной планетой сайренов, подернулась яркими беззвучными всполохами. Там, где секунды назад Ро-Кха с упорством пчелиного роя создавали свои орбитальные орудия, один за другим распускались ярчайшие бутоны взрывов, в адском аннигиляционном пламени сгорали сотни кубометров специальной материи, автоматические строительные системы и корабли охранения.
Михаил с дрожью в сердце наблюдал за тем, как два мощных крейсера сайренов, совершенно не успев разобраться в ситуации и понять, что происходит, вспухли от разрывавшей их неведомой силы, и рассыпались на мельчайшие осколки, осветив пространство мощнейшей вспышкой.
— Кто на них напал? — мрачно спросил Исаев, совершенно сбитый с толку.
— Не могу определить противника. Мои детекторы ничего не показывают.
— Ну, ведь не могут корабли сами по себе взрываться?
— Я понимаю это, но кроме нас и сайренских машин здесь больше никого нет.
Это было для коммандера настоящим шоком. Он привык считать, что чувствительная сфера корабля способна была засечь любого противника (в то, что корабли Ро-Кха начали взрываться сами по себе, Михаил, естественно, не верил), а раз некий противник сумел настолько близко и так тихо подобраться к позиции вероятного врага, то это свидетельствовало о его чрезвычайном техническом могуществе.
— Ты точно задействовал все ресурсы? — переспросил капитан звездолета.
— Абсолютно. В том числе и новые детекторы. На моих сенсорах пусто.
— Проверял метрические аномалии?
Инком ответил спустя пять секунд, видимо еще раз решил все досконально пролоцировать:
— Метрика в полном порядке. Космос абсолютно чист.
Не будь Михаил находчивым капитаном, коммандером такого современного судна с такой трудной миссией, какая имелась у «Лазаря», он бы, скорее всего, запаниковал, наделал глупостей и провалил операцию, но Исаев был опытнейшим офицером УКР, поэтому он предпочел вообще ничего не делать, а просто наблюдать, чувствуя, что информация об этом инциденте будет представлять для Земли чрезвычайную важность. Некий очень оснащенный противник напал на главную планету Ро-Кха, при этом либо не заметил присутствие в системе земного звездолета, либо просто не захотел его замечать. Конечно, Абсолютное зеркало от того так и называлось, что отражало все виды излучения или воздействия на объект, а также обеспечивало полнейшую его скрытность от внешней среды, но что если другими расами безразмерного космоса был придуман способ преодолевать эту защиту? Хотя, с другой стороны, как известно, у страха глаза были велики, поэтому всякие экзотические версии по поводу защиты и скрытности вероятных кораблей неведомой цивилизации можно было отбросить, потому что «Лазарь», даже с последней моделью детекторов, не смог бы увидеть звездолет, накрытый точно такой же защитой Абсолютного зеркала, какой владел и сам.
Слегка успокоившись, приведя ураган мыслей в относительный порядок, он отдал инкому еще несколько указаний и продолжил досматривать разворачивающуюся перед его глазами драму.
* * *
Огромный объем пространства был непроглядно черен, бесцветен и пуст. Мы привыкли считать, что если на обозримой нами территории нет ничего, за что хоть как-то удается уцепиться нашему взгляду, то такая территория и вовсе не может существовать, во всяком случае, не будет иметь ни длины, ни ширины. Ведь, чтобы оценить ее размеры, нужно, по крайней мере, увидеть или как-то по-иному почувствовать ее часть, а уже потом строить гипотезы и предположения об истинных размерах.
Всего этого здесь не было и пока не существовало. Но вот именно, что пока. Мощный интеллект, наделенной невероятной силой творить, пришел в это пространство не по собственной воле, а потому, что это была его обязанность, если так можно выразиться, жизненный принцип. Всё в мире живет ради чего-то, у всего есть какая-то цель. Была цель и у этого Сверхинтелекта, первого разума, появившегося в этом, пока еще необжитом участке космоса.
Горящий вихрь развертки прошел по этим местам огромное количество времени назад. Местный космос (а такой могущественной Сущности было известно множество подобных этому пространств) уже вовсю отсчитывал время, поскольку элементарные кирпичики материи, на которые было наложен огромное количество всевозможных свойств и законов, являлись так же по замыслу Превышнего-Творящего упругими резонаторами данного вакуума и отсчитывали одинаковые промежутки времени. А это, в свою очередь, строго регламентировало дальнейшие действия Надразума. Нет, он был достаточно свободен в исполнении своих планов, поскольку Превышний-Творящий не ограничивал его специально, однако действовать вразрез с первоначальной гармонией строго-настрого запрещалось. Кем? Надразум не мог ответить на этот вопрос, так же, как человек не мог ответить на вопрос, почему он плачет, когда ему грустно или смеется, когда весело. Для него все запреты и все разрешения были одновременно эфемерными и непреодолимыми. Эфемерными, потому что рамки, в которых ему надлежало действовать, творить, появлялись не сразу, а постепенно взрастали на вложенных в изначальный континуум законах, а непреодолимыми, потому что их нарушение могло привести к таким катастрофическим последствиям, какие с легкостью спровоцировали бы глобальное обрушение и всеобщую смерть всего, что вмещал в себя Фрактал Пространств.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
