Валюженич поерзал в кресле и раскрыл принесенную с собой книгу в богатом кожаном переплете. Косухину читать было нечего, и он предпочел скучать, вообразив себя на настоящем боевом посту – дело привычное, хотя и невероятно тоскливое.
Вскоре Тэд задремал, уронив книгу на пол. Будить его Степа не стал, решив посторожить пару часов, а уж потом поспать самому. Было тихо, спокойно – и очень скучно. Каждые полчаса где-то в соседней комнате еле слышно били часы – и больше ничего не происходило.
Честно прождав два часа Степа разбудил Валюженича и тут же уснул. Время во сне тянулось столь же медленно. Он снова слышал бой часов, но почему-то уже не издали, а совсем рядом. А затем раздался стук маятника. Вначале неясный, он становился все четче, все громче…
– Стив!
Косухин мгновенно проснулся и выхватил револьвер. В комнате все было по-прежнему. Он прислушался: вдали четырежды негромко пробили часы.
– Извини, что разбудил, – голос Валюженича звучал виновато. – Но, понимаешь… В общем, мне стало не по себе…
– Это на тебя дом действует, – рассудил Косухин. – Правильно, что разбудил, а то мне всякая ерунда снилась…
– Я чувствую себя как-то… Знаешь, у писателя Эдгара По есть рассказ, – Тэд нервно рассмеялся. – Про одного джентльмена с расшатанными нервами. Ему все казалось, что умершая сестра очнулась в гробу и медленно идет прямо к нему…
– Это ты брось! – возмутился Степа. – Меньше книжек дурацких надо читать! Горького взял бы, это писатель правильный, пролетарский. А то свихнешься…
Валюженич неуверенно улыбнулся и вдруг вскочил с кресла.
– Стив, там что-то происходит! Надо разбудить Наташу!
Тревога передалась и Косухину. Он встал, вновь прислушался, но вокруг царила мертвая тишина. Степа хотел было успокоить приятеля, но вдруг почувствовал знакомый холодок в спине. Холодок, затем ледяной холод… Степа стиснул зубы…
Из коридора донесся глухой тяжелый вздох.
– Дверь под прицел!
Поздно! Нечеловеческой силы удар обрушился на деревянные створки. Засов выдержал, но обе половинки треснули, с притолоки посыпалась штукатурка, по всему дому пронеслась легкая дрожь. Косухин взвел курок – и тут новый удар отбросил в сторону сорванный засов. Дверь рухнула.
…Глиняная маска теперь не казалась бесстрастной. Грубо вылепленные губы кривились, в черных глазницах светился красноватый огонь. Огромные конечности с растопыренными пальцами тянулись вперед…
– По глазам! – крикнул Тэд и выстрелил. Степа тоже прицелился, но не успел – чудище входило в комнату.
Краешком сознания Косухин успел удивиться – монстр ступал бесшумно, тихо. Сухо ударил выстрел – еще одна пуля из револьвера Валюженича прочертила едва заметную полосу на глиняной личине. Монстр не дрогнул – глаза вспыхнули красным огнем, огромная фигура подалась вперед…
И тут Степа понял: чудище не шло – плыло, едва касаясь пола. В его движениях появилась странная легкость, и Косухин решил, что никакая это не машина. В глазах горела осмысленная глубокая ненависть – монстр знал, что делает, он видел своих врагов.
– Что случилось? – в дверях спальни стояла Берг, успевшая накинуть легкий китайский халат, украшенный извивающимися драконами.
– Наташа, назад! – Косухин дернул револьвером, но стрелять не стал. В небольшой комнате рикошет опасен, а пуля ничем не могла повредить глиняному тулову. Монстр наступал на Валюженича, тот уже уткнулся лопатками в стену, стараясь уклониться от тянущихся к горлу глиняных клешней.
Степа прикинул расстояние, поглубже вдохнул воздух и кинулся вперед, пытаясь обойти чудище слева. Глиняная рука дернулась, но Косухин все же успел поднырнуть и через мгновенье стоял рядом с Тэдом. Прямо на Степу глядел горящий маленький глаз. Косухин поднял револьвер и поднес его вплотную к правому глазу глиняной твари. Ударил выстрел. Там, где только что горел красный огонь, стало черно и пусто.
– Йе! – Валюженич дважды выстрелил, промахнулся, выстрелил вновь. Глиняная клешня рассекла воздух, Тэд резко наклонился и отскочил в сторону. Монстр замер, прислушиваясь. Видеть он уже не мог – третья пуля Тэда попала в цель.
– Скорее в комнату! – Наташа широко растворила дверь спальни. – Я открою окно!
Это слышали не только люди. Ослепленное чудище среагировало мгновенно. Одна клешня метнулась туда, где стоял Степа, вторая поднялась, загораживая дорогу. Косухин упал на пол, перекатился, вновь вскочил на ноги.
– Тэд! Быстрее!
Монстр обернулся, глиняная лапа вновь взметнулась в воздух, но американец успел раньше. Миг – и он был уже в дверях. Степа подождал пока Тэд войдет, и заскочил сам, захлопнув створку перед самым носом врага.
– Скорее! Туда! – Наташа резким движением распахнула окно. Пахнуло предутренней свежестью, и Степа успел подумать, что зимой пришлось бы выбивать раму. Сильный удар потряс комнату – ослепленный монстр пытался выбить дверь спальни, но попал в стену.
– Тэд, ты первый!
Валюженич на мгновенье замешкался. Новый удар, на этот раз более точный – и дверь распахнулась. Чудище стояло на пороге.
– Давай, Тэд! – Степа стал посреди комнаты, готовясь задержать страшилище. Американец уже был на подоконнике, еще секунда – и он, опустившись на вытянутых руках, мягко спрыгнул на газон.
– Наташа! Прыгай!
Девушка попыталась забраться на подоконник, но монстр опередил ее. С неожиданной ловкостью он заскользил по полу и, толкнув Косухина, очутился рядом с Берг.
Степа сунул за пояс ненужный револьвер. Стрелять не было смысла, а обойти монстра невозможно: даже слепой, он чувствовал каждое движение в комнате. Наташа отошла к стене и резким движением пододвинула кресло, пытаясь загородиться от врага. Тщетно! Кресло с треском ударилось в стену, глиняные клешни потянулись вперед, пытаясь нащупать горло жертвы…
Выбирать не приходилось – Косухин нагнулся и резко дернул ковер, в который тяжело упирались ноги чудища. Монстр загреб конечностями, пытаясь сохранить равновесие, но не удержался и с грохотом рухнул на пол.
– Наташа!
Девушка поняла все без подсказки. Перепрыгнув через лежавшее на полу страшилище, она одним движением оказалась на подоконнике и, не мешкая ни мгновения, спрыгнула вниз.
– Стив! Где ты? – донесся с улицы голос Валюженича. Степа бросился к окну. Монстр уже вставал – легко, почти не касаясь клешнями пола. Медлить не следовало. Прыжок – и Косухин был уже на подоконнике. Внизу он заметил бегущих к дому офицеров Богораза. Наташа и Валюженич стояли чуть в стороне, американец возбужденно махал руками.
За спиной послышался шум. Краем глаза Косухин заметил тянувшие к нему пальцы, на миг почувствовал обессиливающий страх, но превозмог себя и прыгнул.
Газон оказался мягким, и Степа лишь слегка ушиб ногу. Валюженич помог ему встать.
– Господа, что случилось? – поручик со шрамом стоял рядом, растерянно глядя на своих подопечных. Второй, незнакомый Степе, офицер уже успел вытащить револьвер.
– Оу! – воскликнул Тэд и указал вверх.
– Господи! – поручик перекрестился. Монстр стоял у окна. Пустые незрячие глаза в свете уличных фонарей смотрелись особенно жутко.
– Наташа… Наталья Федоровна, у вас это… все в порядке? – запоздало поинтересовался Степа.
– Спасибо, даже не ушиблась, – девушка не казалась испуганной, скорее, до предела удивленной. – Можете называть меня по имени, у вас это получается более ловко, Косухин… Господа, – обратилась она ко всем остальным. – Мне крайне неудобно. Не понимаю, что случилось с Бриареем…
– Простите? – поручик нерешительно взглянул на неподвижную фигуру. – Вы имеете, в виду… этого, сударыня?
Девушка неожиданно рассмеялась:
– Это же машина! Автомат! Дядя купил его на одном аукционе. Старинный автомат, очень простой, сделан в XVI веке, кажется, в Германии.
«Ничего себе машина, чердынь-калуга!» – только и мог подумать Степа.
– Мы назвали его Бриареем, – продолжала девушка. – Он выполняет самые простые команды, может прислуживать за столом… Не понимаю, что с ним случилось? Он обычно такой забавный…
– Оу, йе! – не выдержал Тэд и невольно взглянул вверх. Окно опустело – страшная личина исчезла.
– Не понимаю… – повторила Берг. – Никогда не думала, что Бриарей может действовать без команды! Но ведь кроме нас в доме никого не было!
– Значит, этот истукан взбунтовался, – второй офицер, постарше, с заметной сединой на висках, покачал головой. – Прямо чудище Франкенштейна!..
– Нелепо, – согласилась Наташа. – Мы, кажется, его повредили, хотя, конечно, не могу в этом никого винить. Спасибо, господа, вы лишили парижские газеты очередной сенсации – девушки, задушенной монстром…
Берг протянула Валюженичу руку, затем ее ладонь неожиданно легла на Степино плечо:
