Первого отрывать от охоты не захотел – здесь мне его помощь не понадобится. А вот Пакость, которая тоже нашла чем поживиться, вскоре сама объявилась и, спикировав откуда‑то мне на холку, едва слышно зашипела.
– Что? – вдруг занервничал один из гостей. Высокий, худой, с тщательно прилизанными светлыми патлами и бегающим взглядом. – Гарой, ты это слышал?
Второй гость, явно постарше, пониже ростом и заметно шире в плечах, смачно харкнул себе под ноги.
– Хватит трястись, идиот. – Голос у него оказался грубым, хрипатым, словно у простуженного. Или же как у курильщика с большим стажем. – Что ты как баба? Только дергаешься и визжишь не по делу!
– Да пошел ты… – яростно прошептал в ответ тощий, звякнув ключами. – Между прочим, это мне предъявят претензии, если тут что‑нибудь пропадет! И это мне придется отвечать, если обнаружится, что охрана вместо того, чтобы усилить бдительность, сейчас жрет в три горла в караулке и добрым словом поминает хозяйское вино!
Идущий вразвалочку крепыш снова сплюнул.
– Да кто чего узнает? Мы как сюда пришли, так и уйдем. Какого хотта я тебя только в долю взял?! Как ты был мелким ссыкуном, так и остался!
Тощий метнул в подельника яростный взгляд, но комплекция не позволяла ему просто так взять и врезать хамоватому крепышу по морде. Поэтому парень ограничился только тем, что показал чужой спине неприличный знак, который на местном жаргоне означал что‑то вроде оттопыренного среднего пальца, и ощерил в ухмылке мелкие зубы.
Я, кстати, не ожидал, что убийцами Лурра окажутся такие люди. Мне почему‑то казалось, что на один жалкий молг могли позариться какие‑нибудь бродяги. Нищие. Не отягощенные муками совести оборванцы, для которых одинокая монета могла считаться настолько ценной добычей, что ради нее стоило убить.
А эти люди оказались весьма неплохо одеты. Тощий был гладко выбрит, причесан и ухожен. Помимо добротных, стачанных явно не на коленке ботинок, на нем была чистая рубаха и какой‑то кафтан, старательно вышитый по краям. Крепыш был одет попроще, но и он ходил далеко не в рванье. Кожаная жилетка, сапоги и пояс выглядели совсем новыми. Болтающиеся на поясе ножны тоже явно не на помойке подобрали. Короткая черная бородка была определенно подстрижена. Не говоря уж о том, что грязными и неумытыми этих двоих я бы даже сослепу не назвал.
Тем более тощий, если не соврал, имел постоянную и довольно непыльную работенку. Крепыш, судя по всему, был моряком и тоже не бедствовал. Так какого ж черта им понадобилось убивать одинокого бедняка, от которого при всем желании нельзя было ждать хорошей добычи?!
– Вот он! – довольно оскалился крепыш, остановившись возле целой пирамиды из поставленных друг на друга ящиков. – Вон моя метка.
Тощий подскочил ближе, загородив весь обзор. Но судя по шуму и производимым телодвижениям, парочка вознамерилась вытащить один из ящиков из общей кучи.
Насколько я мог судить, ящик был довольно большим и стоял в самом низу, поэтому ворам пришлось изрядно постараться, чтобы его освободить. Крышку они вскрыли тут же – крепыш вытащил из ножен устрашающих размеров тесак и, просунув лезвие под доски, с легкостью выдрал гвозди из пазов.
По складу разнесся мерзкий скрип, от которого тощий аж подпрыгнул и суматошно огляделся.
– Да тише ты! Неровен рин кто услышит!
– Не лезь под руку, сопляк, – рыкнул крепыш, убирая нож на место. – Мешок давай! Тут делов‑то всего на пару ун!
Тощий засуетился, снова зазвенел висящими на поясе ключами, а затем приподнял кафтан и выудил из‑под него старательно свернутый холщовый мешок. Крепыш его нетерпеливо вырвал, раскрыл и, бросив на пол, запустил обе руки внутрь ящика.
Мне, признаться, стало интересно, поэтому я перешел на изнанку и подобрался поближе, желая выяснить, на что же именно позарились эти двое. Но с изнанки видно было плохо, запаха я тоже не ощущал. Только и того, что заметил, как крепыш вынимает из ящика туго перевязанные веревками кожаные мешочки и не особенно аккуратно складывает в большой мешок.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Мешочков оказалось ровно три десятка.
Когда все они перекочевали в мягкую тару, воры вернули крышку на место. Крепыш снова достал нож, приставил лезвие к шляпкам гвоздей плашмя и парой ударов крепкого кулака загнал их на место. После чего ящик задвинули обратно, навалили сверху других вещей. Затем крепыш поднялся и, забросив потяжелевший мешок на плечо, двинулся к выходу.
Тощий посеменил за ним.
Я, ненадолго задержавшись, отступил в тень. А как только парочка удалилась на безопасное расстояние, вернулся в реальный мир и принюхался.
Фу. Гадость какая.
Запах, который остался возле подозрительного ящика, был резким, едким и явственно травяным. Мне он был незнаком. Шал по этому поводу тоже ничего не смог сообщить. А вот в памяти Лурра имелись нужные воспоминания, но мне понадобилось время, чтобы в ней покопаться и понять, что таким характерным запахом обладают листья луокки[1] после того, как их высушат и истолкут в труху.
Это что же, у нас тут контрабанда и наркоторговля в одном лице?
– Отличная добыча, – подтвердил мои подозрения быстро удаляющийся крепыш. – Зусь дает по золотому за каждую унку[2] товара. Представляешь, сколько мы сегодня заработали? Просто за то, что встретили груз и обеспечили его безопасное хранение?
О. Так вы всего лишь посредники…
На роже тощего появилось странное выражение, в котором смешалась алчность, нетерпение и сожаление. О чем уж он пожалел в этот миг, я не знал, но при виде его жадного взгляда, упавшего на раздувшийся мешок на спине у подельника, я неожиданно понял, как отплатить им за смерть старика.
Воры, убийцы, а теперь еще и сбытчики наркоты…
Я снова нырнул на изнанку, в два прыжка нагнал торопящуюся убраться со склада парочку. Велел Изе подобрать с пола валяющуюся не по делу железную трубу. И, улучив момент, когда тощий засмотрелся в сторону, выпустил хвостяру на волю.
Тот, совершенно правильно уловив мою мысль, коротким проколом пробил барьер, выбрался в реальный мир и, держа трубу в зубах, от души огрел ею идущего первым крепыша по затылку.
Звук при этом раздался такой, что тощий вздрогнул и непонимающе повернулся. Но Изя исчез так же быстро, как и появился. А вот бородатый крепыш приглушенно охнул, согнулся в три погибели, выронив из резко ослабевших рук мешок. Но сознания не потерял. Только на колени грохнулся и, проведя ладонью по пострадавшей части тела, с недоумением воззрился на появившуюся на пальцах кровь.
– Гарой, ты чего? – испуганно замер тощий, когда крепыш обернулся и посмотрел на него налитыми кровью глазами. – Че случилось‑то?!
Морячок явственно зарычал.
– Ты что, сопляк… избавиться от меня вздумал?! В спину… гаденыш… будто я тебе уже и не брат!
– Гарой, это не я! Ты в своем уме?!
Крепыш молча поднялся.
– Гаро‑ой, нет! – отчаянно взвизгнул тощий, когда у подельника нехорошо изменилось лицо, в глазах метнулось пламя, а толстые пальцы сжались в кулаки. – Не надо!
Пока они отвлеклись, я зашел тощему за спину и, сделав еще один прокол в барьере, демонстративно уронил окровавленную трубу на пол.
Железка упала с таким грохотом, что злость в глазах крепыша сменилась настоящим бешенством. Он взревел, мгновенно став похожим на обезумевшего зверя. Тощий при виде столь явного доказательства его вины буквально взвыл. А потом развернулся и опрометью кинулся прочь, пугая темноту своей побелевшей физиономией и выпученными глазами, в которых метался уже не страх, а полноценный, какой‑то животный ужас.
Крепыш нагнал его тут же, в проходе между стеллажами, прыгнув следом и впрямь – словно дикий зверь из засады. Коротким ударом свалив тощего с ног, он с рычанием навалился сверху, отвешивая отчаянно верещащему парню тяжелые удары. Но тот, к моему несказанному удивлению, не только не потерял сознание от первой же оплеухи, но и отчаянно сопротивлялся. Даже каким‑то чудом сумел перевернуться, чтобы не остаться совсем беспомощным. Неумело, но на удивление успешно прикрывал лицо, пинал подельника в спину коленями, вертелся ужом и инстинктивно пытался сбросить крепыша на пол… но увы, силы были неравны. Если бы крепыш к тому времени не был так взбешен, то все закончилось бы намного раньше. Но тот, похоже, впадая в ярость, полностью утрачивал над собой контроль. Поэтому был слегка неточен в ударах, рассчитывал больше на силу, чем на умение. И слишком далеко откинулся назад, когда тощий, извернувшись, зубами вцепился в его руку, тем самым открывая противнику уязвимый живот.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
