Ученый ставит перед собой задачу «обрисовать историю одной из частей Украины, а именно Днепровского Левобережья, с древнейших времен до второй половины XIV в., т. е. до захвата Левобережной Украины Литвой».[1205]
В работе он дал обстоятельный географический очерк Северской земли, предваряющий основное исследование. Ученый рассмотрел древнейшее население Днепровского Левобережья. При этом автор не отрицает возможности передвижений отдельных племен. Опорой для ученого служит этногенетическая (яфетическая) теория Н. Я. Марра.
Определенное место в схеме этногенеза восточных славян ученый отводит и антам, отдельно ученый рассматривает владычество на Левобережье Хазарского каганата, отмечая положительное влияние Хазарского каганата на ситуацию в регионе.[1206]
В отдельную главу выделена проблема разложения первобытнообщинного строя и возникновения феодализма. Глава является развитием тех идей, которые были высказаны в выше охарактеризованной статье, причем упор ученый делает на археологические данные.
В развитой форме феодальное общество складывается в XI–XII вв., но уже IX–X вв. характеризуются зарождением феодальных отношений. Переход к феодализму, а не к рабовладельческой формации обусловлен, прежде всего, существованием сельской общины. Именно это и есть главное внутреннее условие, которое порождает на Руси феодализм. Оказало влияние и феодальное окружение. Все-таки первенствующее значение следует придавать внутренним причинам.
Исследователь старается выявить специфические черты генезиса феодализма среди радимичей и вятичей, подчеркивая более медленные темпы этого процесса.
Историк рассматривает судьбы Днепровского Левобережья в «составе Киевского государства» до 30-х гг. XI в.
Изучен и «период феодальной раздробленности». Это «период», который приходится на XI–XIII вв. Несмотря на «более чем скромные материалы» по истории развития феодального землевладения в Северской земле, автор констатирует укрепление в XI–XII вв. крупной земельной собственности князей, бояр и монастырей, рост феодально-зависимого населения и расширение форм феодальной эксплуатации, о чем свидетельствует «Русская Правда». Развивается торговля. Но все это не покончило с остатками родового быта. В некоторых местах длительное время сохраняются древние семейные общины, выступающие в виде сел сябров.[1207]
В. В. Мавродин яркие строки посвящает вечу, которое действовало в Северской земле. Без материальной поддержки со стороны «земли» князь ничего поделать не может, и в случае расхождения их интересов, князь был вынужден идти на уступки. При этом «земля» обычно преследовала, прежде всего, свои интересы, интересы своего города и области. Земские ополчения, когда перед нами на страницах летописи выступают вооруженные горожане и местные феодалы, «куряне», «путивляне», «черниговцы», «стародубцы» и т. д., играют большую роль и принимают участие в ряде войн чернигово-северских князей.[1208]
Когда читаешь эти строки, то видишь, что ученый оказался под влиянием мощной традиции, идущей из дореволюционной науки, в которой много говорилось о волостном быте в Древней Руси.[1209]
Впрочем, он тут же отступает в тень современного ему излишне социологизированного подхода: в «земле» господствовала местная феодальная верхушка, а на вече к туземным феодалам «земли» и города присоединялась купеческо-ростовщическая знать.[1210]
Подробно в работе рассмотрены «феодальные войны конца XI века». Мавродин выступает против распространенной в дореволюционной историографии установки тех историков, которые видели в Мономахе и Мономаховичах носителей идей самодержавия, а в Ольговичах — «идеи областничества, федерализма». Впрочем, Мономах начинает опираться на горожан, купечество и ремесленников.
В. В. Мавродин поднимает целый ряд вопросов политической и социальной истории Киева, Новгорода, Галицкой земли, Тмутаракани. В отличие от многих советских историков много внимания он уделяет вечевой активности древнерусского населения, пишет о наиболее ярких её проявлениях.[1211]
В. В. Мавродин заканчивает исследование изучением Левобережной Украины под властью татаро-монголов. Здесь он вступил в один из самых «темных» периодов нашей истории, и надо отдать ему должное, он с честью справился с трудной задачей, сумев мобилизовать всю совокупность исторических источников.
Страницы исследования, посвященные Северской земле в эпоху владычества монголов, — один из лучших очерков на эту тему в отечественной историографии. И этот очерк, и книга в целом, на наш взгляд, не получили должной оценки в отечественной историографии. По богатству своего содержания, по количеству интересных идей работа занимает одно из ведущих мест в советской исторической науке. Сыграла она выдающуюся роль и в творческой биографии ученого.
По данной книге была защищена докторская диссертация 4 мая 1940 года. Как мы уже отмечали, в качестве официальных оппонентов выступили директор Библиотеки АН СССР профессор И. И. Яковкин, известный археолог В. И. Равдоникас и академик Б. Д. Греков.
Всесторонний анализ проделанной диссертантом работы дал И. И. Яковкин.[1212] Согласившись с основными положениями диссертационного исследования, он указал, однако, на «некритическое использование» автором «феодальной терминологии» и склонность В. В. Мавродина видеть феодальное общество там, где сам факт существования феодальной эксплуатации явно не доказан.
Сомнения вызвал у И. И. Яковкина и вывод о «зачатках поместной системы для младшей дружины в XII–XIII веках». Оппонент сделал вывод о том, что «проблема феодализма в Киевской Руси нуждается в дальнейшей углубленной разработке и пересмотре всех тех ее положений, которые пытаются утверждать существование крупного землевладения у славянской родоплеменной знати чуть ли не в IX веке».[1213]
Высокую оценку диссертации дал и Б. Д. Греков, подчеркнувший, что в свете «новой марксистско-ленинской периодизации истории нашей страны», требующей не только «пересмотра» старого наследия, но и постановки новых проблем, работы, подобные этой, «совершенно необходимы». В отличие от И. И. Яковкина, Греков не стал определять своего отношения к затронутым в диссертации проблемам, ограничившись общим замечанием, что «автор не боится трудностей, хотя и не всегда их успешно преодолевает».[1214]
В. И. Равдоникас, естественно, подошел к оценке диссертации со своей «колокольни». Он посчитал слабым местом работы использование и характер интерпретации автором археологических источников. В работе, заявил он, практически отсутствует «анализ вещевого материала, который мог бы дать немало интересных выводов». Оспорил В. И. Равдоникас и некоторые выводы автора, в частности, о существовании в VII–IX вв. славянских поселений на нижнем Доне и на побережье Азовского и Черного морей, что не подтверждается имеющимся у исследователей археологическим материалом.[1215] В целом, однако, все оппоненты были единодушны в высокой оценке представленного сочинения.
После защиты докторской диссертации В. В. Мавродин возглавил кафедру истории СССР, а затем и исторический факультет.
Новый этап изучения истории Киевской Руси — книга «Образование Древнерусского государства»[1216] вкупе с более мелкими работами второй половины 40-х — 50-х гг. В 1946 году был издан научно-популярный вариант данной работы.[1217] Надо иметь в виду, что он отличается от научной версии. Так, в качестве первой главы здесь яркий, красочный, мы бы даже сказали поэтический географический очерк «Земли Русской».[1218] Важно проследить, как менялись взгляды ученого в этот период.
В. В. Мавродин ясно видел свой особый путь в науке. В одном из писем военного саратовского периода своей деятельности он писал: «Я сейчас занялся историей Киевской Руси, но совершенно не в том аспекте, который характерен для работы Б. Д. Грекова и С. В. Юшкова. Я хочу попробовать изложить истории политическую, внешнюю, показать Русь в системе государств, ее связи с Востоком, западом, Византией».[1219]
Действительно, эти два вопроса — история образования русской народности и русской государственности (вопросов взаимосвязанных и переплетающихся) заняли в дальнейшем основное место в творчестве ученого. Добавим еще сюда и важнейшую проблему генезиса феодализма и мы получим круг проблем, которые волновали ученого в то время.
Такой подход отразился и в рецензиях того времени. Так Б. Д. Грекова ученый упрекает в том, что он уделил мало внимания проблемам этно- и глоттогенеза и не высказал свою точку зрения на вопрос об этногенезе русского народа…[1220] Н. С. Державину адресован упрек в том, что он не остановился на происхождении терминов «рус», «Русь», игнорировал вопрос о древних докиевских политических объединениях восточных славян.[1221]
