Ки покраснел.
— Я знаю… Обещаю держать рот на замке.
— Так нужно ради Тобина. Теперь, хоть это и ранит мою гордость, должен сказать вам вот что: вы оба должны быть в хороших отношениях с Оруном, пока в этом сохраняется необходимость.
— Уж не боишься ли ты его? — выпалил Ки.
— Можно сказать и так. Орун был уже влиятельным вельможей, когда мы с Риусом стали компаньонами Эриуса. Орун был всего лишь третьим сыном князя, зато его отец накопил огромные богатства и пользовался доверием царицы. Не хочу проявить неуважения к твоей семье, Тобин, но твоя бабушка Агналейн под конец была безумна, как взбесившаяся кошка, но Орун сумел и остаться в живых, и сохранить власть. Эриус тоже хорошо к нему относился, чего мы с твоим отцом никогда не могли понять. Так что перечить Оруну — только себе же вредить. Сохраняйте с ним мир. И еще… — Фарин замялся, как будто неуверенный, стоит ли говорить дальше. — Вот что: если у кого-нибудь из вас начнутся с ним неприятности, сразу приходите ко мне. Обещайте!
— Ты же знаешь, что мы так и сделаем, — ответил Тобин, хотя ему показалось, что, говоря это, Фарин смотрел на Ки.
Раздался стук в дверь, и Фарин вышел, чтобы взять письмо у гонца. Тобин еще немного посидел на постели, обдумывая услышанное, потом поднялся, собираясь пройти в зал. Однако когда они с Ки вышли в коридор, тот тронул Тобина за плечо и прошептал:
— Мне кажется, наш приятель здесь. Я чувствую его рядом с тех пор, как мы были в комнате наверху.
Тобин удивленно повернулся, поняв, что Ки имеет в виду Брата.
— Ты можешь чувствовать его присутствие? — прошептал он в ответ. Сам он потерял духа из виду в комнате наверху и больше его не видел.
— Иногда. Я прав?
Тобин огляделся и действительно увидел позади себя Брата, который манил его в противоположном направлении.
— Да, он здесь. Только я его не вызывал.
— С чего бы это ему вести себя здесь не так, как везде? — пробормотал Ки.
Следом за Братом мальчики прошли по нескольким узким коридорам и оказались в маленьком заброшенном дворике, обнесенном стеной. Когда-то здесь была летняя кухня, но замшелая крыша над плитой обвалилась и так и не была починена. Посередине двора высилось огромное засохшее ореховое дерево. Его мертвые ветки образовывали дырявую крышу над двориком, серую и унылую на фоне синего неба. Узловатые корни выступали из утоптанной земли, словно извивающиеся змеи.
— Ты все еще видишь его? — шепотом спросил Ки. Тобин кивнул. Брат сидел под деревом между двух больших корней. Он поджал ноги и положил голову на колени, спутанные черные волосы свисали вниз, закрывая лицо. Он выглядел таким несчастным, что Тобин медленно подошел поближе, гадая, что могло случиться. Он был всего в нескольких шагах от Брата, когда тот поднял бледное залитое слезами лицо и прошептал сухим, усталым голосом, какого Тобин никогда раньше не слышал:
— Это и есть то самое место, — и исчез.
Тобин озадаченно оглядел дерево, не понимая, что в нем такого уж особенного. Насчет кровати все было понятно: именно на ней появился мертворожденный младенец, и Брат, похоже, помнил об этом. Но почему он придает такое значение этому дворику, этому дереву? Тобин посмотрел на место, где Брат сидел, и заметил небольшое отверстие под одним из корней. Присев на корточки, он присмотрелся более внимательно. Углубление оказалось больше, чем показалось Тобину на первый взгляд: восемь или десять дюймов в ширину и несколько дюймов в глубину с внешнего края. Углубление напомнило Тобину тайник, который он пытался найти в лесу, чтобы спрятать в нем куклу.
Песчаная почва была сухой и твердой, защищенной от дождей деревом. Тобин с любопытством сунул в отверстие руку.
— Там могут быть змеи, — предупредил Ки, тоже опускаясь на корточки.
Дыра оказалась внутри более просторной: в ней вполне поместилась бы кукла, если бы удалось просунуть ее в верхнее отверстие. Пальцы Тобина не нащупали никаких змей, ему попались лишь несколько ореховых скорлупок и сухие листья. Когда Тобин уже хотел вытащить руку, он вдруг коснулся чего-то круглого. Он ощупал находку, потом сумел ухватить ее достаточно крепко, чтобы вытащить из земли. Это оказалось золотое кольцо с резным камнем, похожее на то, которое подарил ему благородный Орун. Тобин потер его об рукав, чтобы очистить от грязи. Большой плоский камень оказался глубокого лилового цвета, как цветок ириса, на нем были выгравированы профили мужчины и женщины.
— Клянусь Пламенем, Тобин, это же твой отец! — воскликнул Ки, смотревший через плечо друга.
— И моя мать. — Тобин перевернул кольцо и обнаружил на золотой оправе с внутренней стороны буквы «А» и «Р».
— Проклятие! Брат, должно быть, хотел, чтобы ты его нашел. Посмотри, нет ли там еще чего-нибудь!
Тобин снова запустил руку в отверстие, но больше в дыре ничего не оказалось.
— Вот вы где! — сказал Фарин, выходя из дома. — Что это вы тут делаете в грязи?
— Посмотри, что Тобин нашел под засохшим деревом! — воскликнул Ки.
Тобин протянул Фарину кольцо, и тот вытаращил глаза.
— Столько лет прошло… Как оно могло здесь оказаться?
— Это было кольцо моей матери?
Высокий воин опустился на корточки и взял кольцо, печально глядя на выгравированные на камне профили.
— О да. Это был один из подарков, которые твой отец сделал Ариани при помолвке, и она очень любила его. Это ауренфэйская работа. Мы с Риусом плавали в Вирессу, чтобы заказать его для Ариани лучшим резчикам. Я помню выражение ее лица… Мы так и не узнали, что случилось с кольцом, да и с некоторыми другими ее вещами, после того как она заболела. — Фарин взглянул на углубление в земле. — Как, вы думаете, оно могло там оказаться? Ладно, не имеет значения. Теперь оно нашлось, и тебе, Тобин, следует носить его в память о родителях.
Кольцо было Тобину велико, поэтому он повесил его на ту же золотую цепочку, на которой висела печать его отца, потом еще раз взглянул на резное изображение. Риус и Ариани выглядели молодыми и красивыми, совсем не той несчастной парой, которую Тобин знал.
Фарин протянул руку и положил кольцо и печать на ладонь.
— Теперь ты сможешь носить на сердце что-то, что принадлежало им обоим.
Глава 43
Последующие недели пролетели для мальчиков как блестящее, но расплывчатое нечто. Жизнь в замке не подготовила их к тому обществу, в котором они теперь проводили целые дни, хотя ни один сначала не хотел огорчать другого своими сомнениями. Каждое утро компаньоны бежали в храм, чтобы принести жертвы Сакору, потом до середины дня занимались боевыми искусствами под строгим руководством Пориона.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
