Ваши объяснения, вместо признания совершенной ошибки и обязательства не допускать ее в дальнейшем, преследуют цель замазать эту ошибку и найти оправдательные мотивы для Вашей недисциплинированности.
Примите меры к недопущению в будущем подобных действий. Предупреждаю, что за повторение недисциплинированности Вы будете наказаны».
Нарком электростанций Д. Жимерин.
5. Председателю Государственного Комитета Обороны товарищу И. В. Сталину
«Докладываю Вам, что 2 августа с. г. в 10 ч. 35 м. на Зуевской РЭС Донбасэнерго по окончании аварийного ремонта включен в работу турбогенератор № 5 мощностью 50 мгвт и полностью сняты ограничения промышленности Донбасса. Ремонт турбины № 5 Зуевской РЭС окончен на 6 дней раньше установленного срока.
НКЭС Д. Жимерин, 3 августа 1944 г.
С. 3. ГИНЗБУРГ
«Во время войны строитель делит славу с воином», — метко и справедливо заметила газета «Правда» в одной из статей, опубликованных на ее страницах в суровые военные годы.
Больших войн без огромных жертв и разрушений в истекшем XX веке, как известно, не было. Не обошлась без этого и Великая Отечественная война Советского Союза, с которой не может сравниться ни одна из предшествующих войн в мировой истории ни по громадным людским потерям, ни по объему превращенных в руины и пепел материальных ценностей.
Скорейшее восстановление пострадавших от вражеского воздействия сотен и тысяч городов и сел СССР имело тогда (тем более в условиях продолжавшейся тяжелой войны) первостепенное значение. По этому поводу Председатель Президиума Верховного Совета СССР М. И. Калинин говорил: «Я думаю, что основная идея восстановительного процесса должна заключаться в наискорейшем включении данного города или села в общую работу для фронта, чтобы каждый освобожденный город своим трудом увеличивал общую сумму военного производства».
Однако в годы войны эпопея возрождения не ограничивалась только восстановлением того, что было в стране, чем располагал народ перед вражеским нашествием. Интересы разгрома немецко- фашистских захватчиков потребовали также развертывания в широких масштабах нового строительства: сооружения новых предприятий, железных дорог, шахт, рудников и других промышленных и сельскохозяйственных объектов, а также учреждений культуры и науки и, конечно, жилищного строительства.
Но давайте спросим сегодня у молодого соотечественника: «А был ли у нас во время войны правительственный орган, который непосредственно осуществлял эту грандиозную работу, руководил ею и отвечал за нее, как он назывался и кто его возглавлял»? Думаю, далеко не каждый из нового поколения наших граждан даст четкий, правильный ответ.
А такой орган в правительстве СССР имелся. Это Наркомат по строительству СССР, образованный 29 мая 1939 г. и действовавший в течение всей войны.
Был и человек, который первый с 16 июня 1939 г. возглавил этот народный комиссариат и руководил им до 19 января 1946 г. Это видный государственный и хозяйственный деятель Семен Захарович Гинзбург (21.10.1897 — 15.05.1993).
Его большая трудовая жизнь, включая руководящую деятельность, не была «усыпана одними розами», а прошла через ряд осложнений разного масштаба и характера. И надо было обладать твердой силой духа, убежденностью в своей правоте и стойкостью, чтобы «не сломаться», достойно преодолеть все трудности и огорчения, пережить клевету, незаслуженные обвинения и т. п.
Полагаю, что мне нет необходимости осветить в этом небольшом биографическом очерке о наркоме по строительству военных лет основные этапы его трудового пути в 1941 — 1945 гг. Обо всем этом лучше поведал сам Семен Захарович в письменных ответах мне, которые публикуются ниже.
Хочу лишь отметить, что из сложнейших испытаний военного лихолетья он вышел с честью и его вклад в победу представляется достаточно весомым.
Что касается некоторых моментов, связанных с неожиданными перемещениями С. 3. Гинзбурга по службе (то на повышение, то наоборот) в предвоенные и первые послевоенные годы, то они заключались в следующем.
В сентябре 1937 г. он назначается заместителем народного комиссара тяжелой промышленности СССР, а через полгода становится председателем Комитета по строительству при СНК СССР. Но уже в октябре 1938 г. парткомом этого Комитета Семен Захарович был исключен из партии за «полную потерю классовой бдительности, отрыв от партийной жизни и за неискренность». Однако в феврале 1939 г. партколлегия отменила это решение, заменив его строгим выговором. До мая 1939 г. он продолжал возглавлять Комитет по делам строительства с этим взысканием и с ним же, как уже говорилось выше, 16 июня 1939 г. стал первым наркомом недавно образованного Народного комиссариата по строительству СССР.
Через несколько месяцев после окончания войны он становится во главе нового Наркомата по строительству военных и военно- морских предприятий СССР, а в марте 1947 г. — министром промышленности строительных материалов СССР. Но на этом его перемещения не закончились: вскоре он переводится в Министерство строительства предприятий машиностроения СССР, но уже заместителем министра, с марта 1951 г. — первым заместителем, а ровно через два года — заместителем министра нефтяной промышленности СССР. Наконец, с февраля 1955 г. по июль 1970 г. до выхода на пенсию Семен Захарович последовательно работает первым заместителем министра строительства предприятий нефтяной промышленности СССР, заместителем председателя Госстроя СССР и председателем Стройбанка СССР…
Как и ряд других наркомов военных лет, он принял деятельное участие 7 мая 1971 г. в работе Всесоюзной научной сессии «Советский тыл в Великой Отечественной войне». С этого времени Семен Захарович поддерживал постоянные тесные связи с военно–историческим научным подразделением Института истории СССР АН СССР, выступал с воспоминаниями о минувшем, был консультантом при подготовке трехтомного труда по истории советского тыла 1941—
1945 гг. и т. д.
В конце мая 1986 г. я попросил уважаемого наркома ответить в письменном виде на ряд интересующих меня вопросов по проблемам развития военной экономики СССР 1941–1945 гг. Он любезно согласился и при нашей новой встрече в июне того же года вручил мне текст с его ответами.
Последняя встреча с Семеном Захаровичем была на подмосковной даче 20 июля 1990 г., куда я приехал по его желанию. Он заметно сдал (Гинзбургу шел 93‑й год), выглядел вялым, осунувшимся, похудевшим. Мы поговорили о последних тревожных событиях в стране, о положении в мире. Семен Захарович подарил мне свою книгу с теплым авторским текстом. Потом рассказал о содержании его новой статьи в «Вопросах истории КПСС», посвященной гибели Г. К. Орджоникидзе. Описание им случившегося с соратником Сталина коренным образом отличалось от официальной версии и основывалось на сообщенном ему в свое время свидетельстве Зинаиды Орджоникидзе — супруги Григория Константиновича. (Спустя почти год я встретился с Л. М. Кагановичем и рассказал ему о статье С. 3. Гинзбурга, надеясь, что новая трактовка смерти Г. К. Орджоникидзе получит его поддержку. Но Каганович встретил сообщенное мною «в штыки», в резкой и грубой форме отринув эту публикацию…)
Мы договорились о новой встрече с Семеном Захаровичем, но из–за его плохого самочувствия она так и не состоялась…
Ответы наркома по строительству СССР военных лет С. 3. Гинзбурга на вопросы профессора Г. А. Куманева
12 июня 1986 г. г. Москва
Вопрос: Как Вы стали строителем, что побудило Вас избрать эту профессию в качестве главной в Вашей жизни?
Ответ: Начну свой ответ с воспоминаний о моей учебе. Весной 1920 г., являясь комиссаром Военно–хозяйственной академии РККА, я принял участие в поездке работников Высшего совета народного хозяйства СССР (ВСНХ) по промышленным районам Юга страны. Она носила сугубо деловой характер. Работники ВСНХ встречались с местными руководителями, директорами, секретарями партийных комитетов, заслушивали информацию о состоянии дел, оперативно решали многие текущие вопросы. Поездка для меня была весьма полезной и поучительной.
Именно тогда я сделал для себя важный вывод. Мне стало ясно: чтобы быть полезным на хозяйственном фронте, недостаточно одного желания и энтузиазма. Необходимы глубокие знания. А для этого надо продолжить учебу. Ведь я еще весной 1917 г. окончил реальное училище.
А тут вдобавок попалась мне на глаза книга Гарина — Михайловского «Инженеры», где описывался труд инженера–строителя железной дороги. Меня захватила романтика полевой жизни, и я твердо решил, что буду инженером и не просто им, а инженером–строите- лем.
И вот 1 сентября 1921 г. эта мечта стала исполняться: я поступил в Московское высшее техническое училище на инженерно–строительный факультет. Это были очень трудные для всей страны годы, первые годы послевоенной разрухи. Нам, студентам, приходилось нелегко: в аудиториях холодно, в студенческой столовой кормили скудно, обходились без какого–либо транспорта. Но учились мы с большим удовольствием, даже радостью. МВТУ было потом преобразовано в физико–техническое училище, где много внимания уделялось практической деятельности. Уже после 2‑го курса почти все мы работали на производстве, где осваивали технику, строительное дело и многое другое.
