Рейтинговые книги
Читем онлайн Испытание Ричарда Феверела - Джордж Мередит

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 122 123 124 125 126 127 128 129 130 ... 138

— Когда вы писали это, смирение ваше было напускным?

Ответ его был прост:

— Подумайте, кто те люди, которым нужны готовые изречения? Я убежден, что пословица — это только привал на пути к истинной мысли; большинство, оказывается, этим и удовлетворяется. Только лестно ли такое общество для хозяина дома?

Она почувствовала, что ее женская натура снова поколеблена силой его ума. Человек, который может так говорить о своей совершенно особой и удивительной способности, поистине велик.

«Так кто же из нас трус? — прочла она дальше. — Тот, кого потешают промахи человечества!»

— О, как это верно! Как это замечательно сказано! — вскричала темноглазая леди, вся сияя от этого пиршества мысли.

Еще один афоризм, казалось, прямо подходил к нему:

«Нет более жалкого зрелища, как нет и большей извращенности, чем человек мудрый, давший волю чувствам».

«Должно быть, он написал это, — подумала она, — видя перед глазами собственный пример. Ну и странный же он человек!»

Леди Блендиш при всей своей непокорности все еще была склонна подчиниться. Однажды над ней одержали большую победу; но если тот, в ком она чтила высокую душу, мог ее победить, то надо было быть поистине великим человеком, чтобы удержать ее пленницей. Осенняя примула расцветает для людей высокой души; в руках людей мелких она становится цветком ядовитым. Тем не менее сэру Остину достаточно было доказать свою правоту — и преданностью леди Блендиш он заручался навеки.

— Сегодня он не приедет, — повторила она, на что баронет со спокойной удовлетворенностью на лице ответил:

— Он уже здесь.

Из холла до них донесся голос Ричарда.

Возвращение молодого наследника привело в волнение весь дом. Берри, пользовавшийся каждым удобным случаем, чтобы подойти к своей Бесси, теперь, когда ее вынужденная холодность к нему увеличила ее притягательную силу («Таковы уж мужчины!» — рассуждала она), — Берри поднялся к ней наверх и торжественно сообщил ей эту новость, сопровождая свои слова выразительными широкими жестами.

— Это самое лучшее из всего, что ты мне за много дней сказал, — говорит она, и, ничем не выказав своей благодарности, бросает его, и бежит, чтобы сердце Люси поскорее наполнилось радостью.

— Слава богу! — восклицает она, входя в соседнюю комнату. — Наконец-то настает счастье. Мужчины взялись за ум. Я прямо готова твоей Божьей матери молиться и ваш крест целовать, моя милая!

— Тсс! — остановила ее Люси и склонилась над лежавшим у нее на коленях ребенком. Крохотные сонные ручонки во сне прижались одна к другой, большие голубые глаза открылись, и его мать, которая все уже знала и сама, но которой не терпелось услыхать подтверждение этому, вся дрожа, укрыла его своими локонами, и пыталась успокоиться, и качала его, и тихонько напевала, запретив ворвавшейся к ней с этой вестью Берри говорить даже шепотом.

Ричард приехал. Он был под отчим кровом, в старом доме, который так рано сделался ему чужим. Он был совсем близко от жены и ребенка. Он мог обнять их обоих; и именно в эту минуту жгучая мука и сознание того, что он совершил безумие, совершенно сразили нашего героя: впервые в жизни он узнал, что такое настоящее горе.

Разве господь не обратился к нему в буре? Разве не указал перст божий ему путь домой? И вот он приехал; вот он стоит здесь; в ушах у него гудят слова поздравлений; чаша счастья протянута ему, и ему предлагают испить ее. Так что же, в конце концов, ему снится во сне? То, что ждет его завтра, или вот это? Если бы не свинцовая тяжесть, которая пулей запала ему теперь в грудь, он, может быть, счел бы завтрашний день, несущий смерть, всего лишь сном. Да, сейчас он бодрствует. Только сейчас рассеялся туман иллюзий: сейчас видит он перед собой настоящую жизнь, расцвеченную всеми красками человеческой радости; завтра, может быть, ему придется со всем этим расстаться. Свинцовая пуля рушила все иллюзорное.

Они стояли возле него в холле — отец, леди Блендиш, миссис Дорайя, Адриен, Риптон — люди, которые давно его знали. Они пожимали ему руку; они расточали ему приветствия, значения и ценности которых он прежде не понимал. Теперь, когда он все это постиг, слова словно насмехались над ним. Где-то за спинами собравшихся были еще приседавшая миссис Берри, кланявшийся Мартин Берри, ухмылявшийся Том Бейквел. Почему-то видеть этих троих ему было всего приятнее.

— Старушка моя, верная Пенелопа! — вскричал он, оставив всех родных и кидаясь к ней. — И ты, Том!

— Да благословит вас господь, мистер Ричард, — прохныкала миссис Берри и вслед за тем весело прошептала: — Все теперь хорошо. Она ждет тебя наверху в постели, будто снова на свет родилась.

Кто волновался больше всех, так это миссис Дорайя. Она не отходила от него и пристально следила за выражением его лица, за малейшей в нем переменой и за каждым его движением; да оно и не удивительно: она привыкла видеть перед собой маски.

— Ты что-то бледный, Ричард? Племянник ее сослался на усталость.

— Что же это тебя так задержало?

— Дела, — ответил он. Она отвела его в сторону.

— Ричард! Это свершилось?

Он спросил, что она имеет в виду.

— Эта ужасная дуэль, Ричард. — Он нахмурился. — Ты дрался? С этим покончено, Ричард?

Не получая от него немедленного ответа, она продолжала, и волнение ее было так велико, что слова вырывались из ее уст затрудненно, с перерывами:

— Не притворяйся, что не понимаешь, о чем я говорю, Ричард! Она была, скажи? Неужели ты умрешь такою же смертью, что и моя бедная Клара? Неужели одной такой смерти в нашей семье мало? Подумай о своей милой молодой жене… мы так ее полюбили!.. о своем ребенке, об отце! Неужели ты решишься убить всех нас?

Миссис Дорайе удалось подслушать отдельные слова из разговора Риптона с Адриеном, и ей этого было достаточно, чтобы самые мрачные предчувствия поднялись в ее сраженной горем душе.

Не понимая, откуда она могла догадаться об этом, Ричард спокойно сказал:

— Все уладилось, — то, на что вы намекали.

— В самом деле! Это правда, мой милый?

— Да.

— Скажи мне… — но тут он от нее отстранился.

— Все подробности вы узнаете завтра, — и она, сразу не сообразив, сколь двусмыслен его ответ, не стала больше его ни о чем расспрашивать.

В течение двенадцати часов он ничего не ел и теперь попросил, чтобы ему принесли поесть, но ограничился одним только сухим хлебом и бордо, которые ему и подали на подносе в библиотеку. Ничем не выдав обуревавших его чувств, он просто сказал, что, прежде чем увидеть сына, он должен поесть; и вот он сидел теперь, отламывая большие куски хлеба и запивая их вином, и поддерживал общий разговор. Приглядываясь к нему, отец обнаружил в нем разительную перемену и понял, что от прежнего Ричарда в нем ничего не осталось. В словах его была четкость, в манерах — зрелость тридцатилетнего человека. Действительно, в нем было все то, что нужно, чтобы скрыть безмерное горе. Но что бы там ни было, он приехал. В эту единственную в его жизни ночь все виды сэра Остина на будущее были ограничены пределами одной этой ночи.

— Ты пойдешь сейчас к жене, не правда ли? — спросил он, и странное равнодушие прозвучало в ответе Ричарда. Баронет решил, что им лучше встретиться с Люси наедине, и передал ей, чтобы она ждала мужа у себя наверху. Все остальные поняли, что настало время оставить отца и сына вдвоем. Адриен подошел к Ричарду.

— Не могу я больше выносить этой тягостной сцены, поэтому спокойной ночи, сэр Голодун! — сказал он. — Вы можете сколько хотите тешиться мыслью, что поели, но будьте уверены: ваше потомство — а я боюсь, что оно будет многочисленным, — громко проклянет этот день. Природа никогда не прощает! Ничто не может возместить пропущенный обед. А пока что, сделай одолжение, прими от меня вот это, — и он протянул Ричарду огромный пакет, содержащий все, что он в этот вечер писал. — Верительные грамоты! — сказал он, весело похлопывая Ричарда по плечу. До слуха Риптона донеслись также слова «приумножение… человеческого рода», но он совершенно не представлял себе, что они означают. Взгляд мудрого юноши говорил: видишь, мы все для тебя здесь уладили; и с тем же несвойственным ему серьезным видом он вышел из комнаты.

Ричард пожал руку — ему и Риптону. Вслед за тем леди Блендиш пожелала ему спокойной ночи, расточая похвалы по адресу Люси и пообещав, что будет молиться за их счастье. Памятуя о том, что нависло над завтрашним днем, двое мужчин вышли, чтобы поговорить с глазу на глаз. Риптон хотел сразу же принять меры, чтобы помешать дуэли, однако Адриен сказал:

— Мы успеем это сделать завтра. Покамест он здесь, ему ничто не грозит. О дальнейшем я позабочусь, — и кончил тем, что стал добродушно подсмеиваться над Риптоном и намекать на его похождения с госпожой Случайностью, уверяя, что та, как видно, втянула его не в одну подобную историю. Ну конечно же, Ричард здесь, а пока он здесь, он в безопасности. К этому выводу пришел Риптон и спокойно улегся спать. Миссис Дорайя рассуждала примерно так же и также полагала, что, пока он в Рейнеме, опасаться им нечего. Единственный раз в жизни она решила не полагаться на свой инстинкт, дабы не поднимать бессмысленную тревогу там, где должен царить покой. Вот почему она ни словом не обмолвилась брату о том, что знала. Она только пристальнее заглянула Ричарду в глаза, когда поцеловала его, расточая похвалы Люси.

1 ... 122 123 124 125 126 127 128 129 130 ... 138
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Испытание Ричарда Феверела - Джордж Мередит бесплатно.
Похожие на Испытание Ричарда Феверела - Джордж Мередит книги

Оставить комментарий