– Да. Физики показали, что такая задача разрешима. Древние богатыри выбирали себе меч по руке, – задумчиво сказал академик. – Наш народ создает себе машину по плечу – великую холодильную машину, охлаждающую пустыню. Великий тепловой насос, согревающий Север. Вот уж поистине богатырская машина, в которой земной шар превращен во вращающееся колесо!
Корабль значительно приблизился к ледяному молу. Навстречу шел гидромонитор.
Женя, теребя шарфик, вглядывалась в приближающийся корабль, стараясь разглядеть на капитанском мостике знакомую коренастую фигуру. Вдруг с ледокола в небо взвились две струи, похожие на салютующие стальные шпаги. На недосягаемой высоте струи рассыпались сверкающими искрами, распустились тюльпанами.
Гидромонитор приветствовал своим боевым оружием новых бойцов Арктики. Корабль с двумя устремленными в небо водяными мачтами приближался все ближе и ближе. Ветер дул со стороны струй, и Женя с Галей ощутили на лице мельчайшие брызги. От их свежести становилось радостно на душе. Обе смеялись и махали платками.
Галя оглянулась и увидела на мостике высокую фигуру отца, прилетевшего ночью на лодке Росова. Сейчас, когда сходились в море корабли, эта летающая лодка с воздуха приветствовала их.
На палубе раздались ликующие крики. Волков, стоя у реллингов, указывал на мол и на приближающийся гидромонитор, как бы туда адресуя гремевшую на корабле овацию. Его высокая фигура на мостике корабля была видна и с гидромонитора.
Спокойный с виду Федор успел разглядеть на корабле махавших платками подруг и передал чуть дрожащей рукой бинокль возбужденному, радостному Алексею.
Александр Григорьевич Петров, дядя Саша, поглаживая бороду, смотрел на своих молодых друзей ласковыми, теплыми глазами. Они не оборачивались и не видели этого взгляда.
Вокруг шумели строители. Общий гул покрывал могучий бас Дениса. На корме, глядя в небо, где метеором неслась серебристая стрела с легким оперением, стояла статная Маша Веселова, представляя на торжестве открытия мола создателей «подводных солнц», менявших климат полушария.
Ледокол сближался с новой строительной армадой. Ее пассажиры: метеорологи и физики, строители и геологи, металлурги и механики, шоферы и повара, химики и журналисты – смотрели сейчас на ледовый флагман, на простершуюся за ним ледяную стену, созданную руками человека и призванную сдержать стихию, подчинить ее воле созидателей. Выступающая над водой часть стены казалась солнечным лучом, протянувшимся через все море. Ледяная кромка поднималась выше воды, и об нее разбивались набегавшие волны.
Ледяной мол сверкающей полоской шел от окоема к окоему, неся на себе ажурные мачты с весело вертящимися лопастями ветряков холодильных машин.
…Конец романа,
но не конец Мечты
Весна идет (эпилог)
Мои юные друзья, читавшие мой роман-мечту и вместе со мной перевернувшие сейчас его последнюю страницу! Мои юные герои, мечтавшие вместе со мной о будущем, о великих делах, которые свершаются сейчас и которые мы свершим завтра!
На несколько часов вы стали взрослыми, почувствовали себя созидателями Вам немножко жаль, что почти все, о чем здесь написано, пока только мечта, что нет пока этих удивительных сооружений и не зажжено «подводное солнце». Да пока это мечта, но разве в нашей жизни она не становится действительностью?
Хмурый мой, серьезный Федя! Лицо твое посветлело с тех пор, как ты подружился с гайдаровцами. Доволен ли тем, как описан здесь капитан Федор Терехов? Таким ли ты хочешь быть, таким ли станешь?
Пылкий Алеша с горящими глазами! Какие мысли бродят сейчас в твоей беспокойной голове? Разве могу я или нарисованный мной инженер Карцев придумать все то, что ты или подобные тебе выдвинут когда-нибудь как реальные мечтания людей, строящих завтрашний день?
Внимательный Денис в форменной рубашке ученика ремесленного училища! Разве ты не будешь одинаково гордиться плодами труда своих рук, будь то трубы водопровода или грандиозное сооружение, перерезающее моря?
Майкл в Америке! Если я еще раз побываю у тебя дома, то наверняка узнаю тебя в юном агитаторе и борце за мир, поборнике демократии и справедливости.
Румяный, толстый Витя делает вид, что он не обиделся. Он даже бросил красивую фразу: «Гороскоп моей жизни очерчен ошибочно», а потом буркнул: «А вот возьму и не утону…» Я рад! Я только и хочу того, чтобы Витя не стал похожим на себялюбца, нарисованного в книге. Может быть, об этом он и задумается.
А девочки, обе мечтательные, но по-разному, прочтя роман, немного смущены. Я больше всего виноват перед ними. Я осмелился говорить об их чувствах, о любви и дружбе, которые помогают творчеству, вдохновляют на подвиг.
Женя пытается сказать о другом:
– В конце романа на гидромониторе строители обязательно должны петь. Мне бы очень хотелось сочинить для них песню. Я обязательно буду учиться музыке. – И, почему-то вздохнув, добавляет: – А студенты-геодезисты, наверное, где-нибудь здесь, в Москве. И Маша Веселова с ними. Вот бы ей про себя прочитать.
Галя долго о чем-то думает, потом говорит прямо:
– Такого мальчика, как в романе, то есть Алексея, я бы никогда не полюбила.
Алеша смущается:
– Я и буду другим.
– Посмотрим, – говорит девочка. Сколько в ней неожиданного лукавства!
«Позвольте, – спросят меня, – вы беседуете со своими героями? Разве вы их не выдумали?»
Конечно же, нет! Я не выдумывал, я только пытался представить себе их поведение в завтрашнем дне, когда они станут взрослыми. Потому я и отправился в Арктику, на этот крайний рубеж сопротивления природы, чтобы увидеться там со скромными героями арктических будней. Так жизнь вторгалась в мой роман со всех сторон.
В матросской столовой легендарного «Георгия Седова», заслужившего почетный прикол, в клубе полярников на острове Диксон, в кают-компании зимовки в бухте Тихой, в тундре близ Амдермы, на Новой Земле и на острове Рудольфа моряки, полярники, геологи и строители обсуждали замысел создания с помощью ледяного мола незамерзающей полыньи вдоль сибирских берегов. Они решительно опровергали этот замысел, оспаривали его, потом дополняли, делали реальным, тем самым вписывая главные страницы книги.
Но и когда книга вышла в свет, жизнь продолжала менять мечту, требовать от нее все большей достоверности, даже осуществимости. А что, если не хватит тепла полярных течений? Что, если не вскроется полынья? Нашлись ученые, которые стали в печати спорить с книгой, как с техническим проектом. И по их вине в книгу вошли новые люди, люди передовой науки о глубинах вещества, достижения которой именно у нас используются во имя счастья народа.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
