уезда 20 июня того же года был схвачен священник, но освобожден после заступничества местных жителей[2033]. Во время Зиминского восстания на волостное село Павловское налетела банда из 18 крестьян села Рогозино, которая сначала захватила управу и почту, а затем «оцепила церковь, где в это время шла всенощная, и повели священника топить, но молящиеся не дали…»[2034]. Священник Алтайской губернии М. И. Вяткин в конце августа 1919 года был арестован «повстанческой разведкой», однако затем по приговору общества освобожден[2035]. И все же часто прихожане с безразличием или даже с одобрением встречали нечеловеческую партизанскую расправу над священнослужителями.
Роговский партизан Д. В. Пороховниченко, вспоминая, как повстанцы «…очищали от вредного элемента села…», пояснял: «…это касалось кулачков[,] и особенно не были равнодушны к попам, а по тому времени [их] именовали водолазами… Исключительный опыт боевой обстановки подтвердил, что церковь является одним из лучших опорных пунктов беляков, поэтому мы практиковали сжигание их… Ризы и вообще разные стихари спокойным образом перешивались на кисеты и… великолепные партизанские брюки[,] и это было удовольствие не только партизан, но и… религиозные старики имели кисеты из риз…»[2036]
Сжигались не только храмы, порой с частью клира (например, в Кузнецке были сожжены в соборе священники А. И. Петропавловский и Н. Н. Рудичев, а также церковный староста купец М. Э. Окулов вместе с женой[2037]). Когда 12 декабря 1919 года, осажденные партизанами роговского батальона М. З. Белокобыльского, сдались уцелевшие защитники волостного села Тогул, расположенного на стыке Бийского и Кузнецкого уездов, им, согласно партизанским мемуарам, была учинена «жестокая месть, так как в Тогуле белогвардейцы вешали большевиков на крючки за горло и пороли до смерти шомполами»[2038]. Допрошенный в январе 1920 года Г. Ф. Рогов ни слова не сказал о судьбе пленных. Описывая свой боевой путь, он изложил тогульский эпизод следующим образом: «В селе Тоголе имели бой с отрядом беляков численностью 600 чел[овек]. Нам удалось захватить 300 чел[овек]… Остальные взошли в церковь[,] где и продержались около 1 месяца, этим причиняя нам потери убитыми и ранеными. В конце концов многие из беляков стали здаваться в плен. Остались лишь одни священники, милиционеры и офицеры, которых взяли посредством метанья бомб»[2039].
Почти все из основного, что говорил Рогов на следствии, было ложью. Это касается и тогульской бойни, которая долго относилась к запретным страницам. В 1935 году в небольшом очерке, посвященном 50-летию видного партизана И. Е. Толмачёва, указывалось, что повстанцами было взято в церкви более 600 пленных, после чего последовали настойчивые просьбы партизан и крестьян судить этих пленных с целью мщения. Обнаружение трупов четырех изуродованных партизан «переполнило чашу терпения…». Больше в очерке не говорилось о данном эпизоде ничего, однако намек на уничтожение всех пленных был вполне понятен[2040].
В советской научной литературе сообщалось лишь о том, что 30 сдавшихся офицеров были расстреляны в отмщение за смерть в Тогуле якобы более тысячи партизан и членов их семей, замученных колчаковцами[2041]. Жестокие казни сторонников Рогова через повешение на базарных весах в Тогуле действительно происходили – несколько раз по три–пять человек, привозимых из окрестных сел после налета партизан на Тогул и обвинявшихся в большевизме[2042]. Но тот же Толмачёв рассказал про список якобы 362 повешенных и расстрелянных, который был обнаружен у пленного офицера и из которого сам он запомнил всего три фамилии – тогульцев Наумова, Сердняева и Тихонова[2043]. Однако белые публично казнили в Тогуле десяток-полтора красных, но никак не сотни[2044].
Вопреки показаниям Рогова, на самом деле среди примерно тысячи сдавшихся около половины являлись рядовыми дружинниками и мирными жителями. А захватить церковь удалось при помощи изменников из гарнизона, купленных лживым обещанием всем сохранить жизнь (действительно, партизаны, по их признанию, оставили в живых лишь подготовивших сдачу офицера Решетовского и фельдфебеля Траубе[2045]). И хотя о страшной судьбе сдавшихся Рогов не сказал ни слова, то, что вскоре совершили с пленными, наблюдали сотни людей. В массовых тогульских убийствах приняли участие, по-видимому, десятки партизан. Характерно, что если сжигание было публичным, то рубку пленников, осужденных партизанским трибуналом, производили по ночам, понимая, что казнь рядовых дружинников вызовет у окрестного населения совсем иное отношение, чем сожжение священников, офицеров и купцов. Основную часть пленников – примерно 450 человек – раздели и зарубили прямо во дворе партизанского штаба в селе Юрченково (оно же – Старый Тогул, через реку от Тогула), а самых заметных из сдавшихся, минимум 40 человек, а по оценке Ю. И. Гончарова – примерно 100, в том числе и полтора десятка священнослужителей, ждала куда более худшая участь[2046].
Писателям, как нередко бывало в советское время, первым удалось поведать о давней трагедии. Г. В. Егоров в романе «Крушение Рогова» (1965) с опорой на мемуары партизан дает весьма точные сведения о жертвах в Тогуле: «…Рогов учинил такую расправу – волосы дыбом встают: в церкви было взято шестнадцать попов, перед казнью потехи ради заставили их плясать „камаринского“ на площади, провозглашать анафему партизанам. После этого штыками всех загнали на костры и живьем сожгли. …Вчера вечером (т. е. 2 декабря 1919 года. – А. Т.) прямо во дворе штаба зарубили двести колчаковцев, кулаков и лавочников. А сегодня под утро еще двести пятьдесят человек…»[2047]
Недавно обнародованные свидетельства участников расправы, а также не цитировавшиеся прежде историками мемуары М. З. Белокобыльского, И. Я. Огородникова, И. Е. Толмачёва не указывают точного числа подвергнутых сожжению, но подтверждают именно этот способ казни десятков человек. В мемуарах налицо изрядный разнобой в оценке количества уничтоженных пленников, но все же эти источники при их сопоставлении позволяют вычленить достаточно надежные сведения и узнать имена некоторых жертв.
Сам Белокобыльский писал наиболее кратко, опуская либо фальсифицируя самые жестокие подробности, занижая численность убитых с санкции его и других командиров: в плен при штурме тогульской церкви было взято до 1 тыс. человек, включая 766 вооруженных белых, в том числе 240 мобилизованных (последних отпустили на второй день), а также 200 женщин и детей. Среди оставшихся 526 взрослых мужчин было 75 бийских дружинников («добровольцев из мелкобуржуазной среды» под командой фельдфебеля Траубе), 150 дружинников из Тогула и близлежащих сел, 75 милиционеров, 25 человек из комендантской команды, 16 священнослужителей, три офицера и 182 человека из купцов, торговцев и зажиточных крестьян Тогула и соседних сел[2048]. В разборе дел принимал участие представитель Причумышского краевого совета Лоллий Решетников. Во время отъезда Белокобыльского
