Он сел на скамью, прислонился спиной к стене, порадовавшись своей предусмотрительности насчет рубашки, и закрыл глаза. Ему страшно хотелось внутри быть таким же спокойным, как он выглядел внешне. Впрочем, паниковать действительно бессмысленно. На крайний случай оставался прямой канал связи с Дзинтоном. Но следовало подумать – а что, собственно, происходит?
Знал ли Демиург Джао о том, что рядом с местом назначения экспедиции расположена бывшая Цитадель Майно, в районе которой расположена военная лаборатория? Безусловно. Не мог не знать, тем более что сам принимал участие в уничтожении Цитадели и – опосредованно – в изъятии Майи. Знал, но не предупредил. Хотя и снабдил дополнительными средствами связи и защиты. Надеялся, что военные не отреагируют? Вряд ли: в каком состоянии находится руководство лаборатории после демонстративно-небрежного изъятия Майи Камиллом, понимал даже сам Саматта. Это может означать только одно: Демиургу интересно, каким образом его подопечный сумеет справиться с ситуацией сам по себе, без поддержки.
Впрочем, есть и альтернативное объяснение. Дзинтон так толком и не пояснил, как устроены "сети влияния" Демиургов. Но из того, что все-таки сказал, следует что каждый агент сети является более-менее самостоятельным. Совместные действия возможны, а зачастую и необходимы, но, как правило, агент действует в одиночку – и по собственному усмотрению. Демиурги – или как минимум Джао – оказывают им поддержку, какую полагают допустимой, но не считают нужным навязывать личную точку зрения, предоставляя разбираться по своему усмотрению.
В любом варианте происходящее здесь является его заботой, и прямой канал связи можно задействовать только в самом крайнем случае. Например, если у руководства лаборатории действительно поехала крыша, и их всех собираются тут закопать – против меча голыми руками не повоюешь. Но пока на такой вариант развития событий ничего не указывает. Следовательно, нужно просто позволить событиям развиваться. Пока. А там посмотрим.
К его удивлению, профессор Бун оправился от потрясения куда раньше, чем ожидалось. Уже через полчаса после начала их заточения он устроил викторину. Назначенный ведущим ассистент Марой один за другим вытаскивал из своей необъятной памяти исторические события, а присутствующие по очереди называли даты, когда они происходили. Очередной отвечающий выбирал следующего.
Саматта, которого не пригласили участвовать, тоже невольно увлекся игрой. Он пытался угадать ответ раньше отвечающего, и, к его удивлению, по крайней мере в половине случаев ему это удавалось. В один момент он не выдержал и поправил отвечающего студента:
– В шестьсот двадцать пятом, а не третьем.
– Что? – удивленно взглянул на него тот.
– Я говорю, последняя осада Крестоцина состоялась в шестьсот двадцать пятом, – повторил Саматта. – Она завершилась четырнадцатого пятого падением города под ударами имперских войск. Кстати, я никогда не понимал, почему ее назвали осадой. Город пал в первые же сутки. Майно просто снес всю защиту одним комбинированным ударом с моря и суши.
– Ну, если не считать того, что Майно – все-таки сказка, все верно, – кивнул Марой. – Действительно, комбинированный удар имперских войск с моря и суши смял хваленую защиту города в течение нескольких часов. Диверсанты-пловцы захватили побережные укрепления, опустили цепи на входе в бухту, и пока защитники занимались защитой городских стен, майнеры спокойно высадили на внутренних пристанях штурмовые отряды. Но так сложилось, что бой назвали осадой. Просто реальную картину восстановили немногим более полувека назад, а до того считалось, что схватка вышла длительной и кровавой. Поздравляю, Саматта, ты знаешь историю лучше, чем половина студентов моего потока, – он выразительно взглянул на неверно ответившего студента, и тот вспыхнул. – Ты тоже интересуешься историей? Впрочем, чего я спрашиваю? Не интересовался бы – не сидел бы здесь.
– В офицерском училище эту операцию рассматривают как эталонную, – пояснил Саматта. – Ее разбору отводится целое занятие. Но вообще-то да, историей я со школы интересуюсь. В выпускном классе мне даже дали Большую серебряную медаль за сочинение по обществоведению. История объединения Катонии после крушения Империи Майно.
– И ты пошел в солдаты? – удивленно поднял бровь Бун. – Ну, юноша, ты определенно завалил свои способности самым большим камнем, который только нашел на дороге.
– У меня не хватало денег, чтобы учиться в университете, – дернул плечом Саматта. – И в кредиты влезать не хотелось. А армия обещала оплатить обучение после пяти лет службы. Но как-то не сложилось. Через два года я пошел на курсы сержантов, еще через год – в офицерскую академию, в двадцать лет получил лейтенанта, а дальше по накатанной тропе.
– Ну, положим, учиться никогда не поздно, – задумчиво пробормотал Бун, прищуренно глядя на него.
Саматта вернул ему подозрительный взгляд. Они с Дзинтоном что, сговорились? Они же даже не виделись никогда!
– Не смотри на меня так, юноша! – рассмеялся профессор. – Я, к твоему сведению, сейчас учу древнекарский. Год назад начал, лет через пять доведу до уровня свободного чтения. А это тебе не общий с его пятью падежами и тремя временами, он вообще ни на один современный язык не похож. А уж если такое ископаемое, как я, способно учиться, то ты и подавно. Или вот взять профессора…
Его речь оборвал скрежет ключа в замке. Дверь распахнулась под визгливый аккомпанемент несмазанных петель, и в камеру шагнул давешний лейтенант.
– Ты! – он ткнул пальцем в Саматту. – На выход.
– Эй! – возмутился Бун, вскакивая со скамьи. – Я начальник экспедиции! Я требую встречи с твоим начальством!
– Мне приказано привести твоего заместителя по безопасности, или кто он у вас, – качнул головой лейтенант. – Извини, господин, но я просто выполняю приказы.
Поднимаясь со скамьи, Саматта мысленно зафиксировал в голове изменение тона общения. "Извини, господин" – немного, но уже что-то. Судя по всему, факт отправки научной экспедиции в эту точку побережья уже подтвердили, так что дело за малым: убедить охрану, что их можно отпустить восвояси. Конечно, нежданно-негаданно свалившаяся на него роль зама по безопасности – сюрприз, но, с другой стороны, лучше, если разговаривать будет он, а не профессор Бун.
Идти пришлось недалеко. В двух саженях по коридору лейтенант остановился и кивком указал Саматте на дверь – тоже железную, но, по крайней мере, не скрипучую. Оглянувшись на двух угрюмо маячивших за спиной солдат, бывший спецназовец потянул ее на себя и вошел.
Здесь, как и в камере, под потолком сиротливо горела мощная электролампа без плафона. Вдоль стены стояли два древних полурассыпавшихся деревянных шкафа (сквозь приоткрытые дверцы виднелась пыльная пустота полок), а у дальней стены стояли не менее древний стол и пара стульев. На одном из них восседал один из самых огромных троллей, которых Саматта когда-либо видел. Тролль носил полевую пехотную форму с нашивками вайс-полковника.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
