альбома. Ценная для меня публикация об Андрее Тарковском в последнем номере 1992 года еженедельника «Неделя» – «Проходят дни густой лиловой тенью…» (строка из совместного стихотворения с Андреем). Воспоминания «Мой старый друг патефон», «Тот самый старый Лещенко», «Фарфоровая душа» о Михаиле Глинке, «Афоризмы без лести», «Отечественные записки. Строки дневников и писем из коллекции Юрия Безелянского», журнал «Огонек». И там же в «Огоньке» публикация «1932-й в стиле ретро», которая спустя годы расширилась до книги «Клуб 1932»…
Одна из первых публикаций из Серебряного века – «Темные аллеи Ивана Бунина». Рецензия на книгу Славкина «Памятник неизвестному стиляге», подборка в «Вечерней Москве» – «Московские даты – события, люди»… «В Пушкинском состоялся бомонд Андрея Вознесенского»… Календарные подборки литературного календаря из какого-то красочного нового книжного журнала (был и сгинул). В одном выпуске на дату Владимира Жемчужникова строки:
С ума ты сходишь от Берлина,
Мне больше нравится Медынь.
Тебе, дружок, и горький хрен – малина,
А мне и бланманже – полынь.
Очерк об Италии в газете «Культура» – «Страждущий россиянин в стране вечной красоты». Это старая публикация – в стране «Русской грезы» я впервые побывал в декабре 1989 года, а вырезка попала в 90-е.
Ну, и о заграничных изданиях. Издатель Менджерицкий, узнав о моих писаниях, пригласил в свой журнал «Русская Америка» и ввел даже в редколлегию (среди прочих Юрий Рост, Юрий Щекочихин, Сергей Юрский, Сванидзе, Розовский, Эльдар Рязанов и Ю.Б. Хорошая компания!). В «Русской Америке» я выдавал какие-то календарные вариации…
А Георгий Вайнер, с которым у меня были теплые дружеские отношения, напечатал несколько моих материалов в старейшей американской газете «Новое русское слово», где печатались Горький, Троцкий и прочие знаменитости. Одна из публикаций там – «Венера в мехах на площади Ленина» о Захер-Мазохе.
Был принят и обласкан в международном шикарном журнале «Космополитен». «Космо» в одном из номеров представил своих авторов, в том числе и меня: «Бессменный автор захватывающих очерков о знаменитых женщинах никогда не заставляет себя ждать…» Точно, был всегда пунктуален и аккуратен. Написал для «Космо» более 10 женских портретов, которые потом включил в книгу «Вера, Надежда, Любовь» (1998).
Господи, не могу расстаться с первым альбомом (и другие в стиле «ах!»). И как не пропустить несколько текстов о живописи и художниках. Была грандиозная выставка в Манеже под названием «Россия». Я не мог не откликнуться и дал, то ли в «ВК», то ли в «ВМ», свой субъективный опус «С красками сейчас туго». Концовка такая:
«Да, российские художники выступили бледно, под стать осенней распутице и экономической неурядице. И все же хорошо, что выставка “Россия” открыта. Сначала такая, а потом… Ах, как любит русский человек ждать и надеяться…»
Еще одна выставка «Ню в советском изобразительном искусстве 1920–1980 гг.». И такой вернисаж пропустить было никак нельзя. Грешен, я люблю ню, а если вульгарно, то обнаженку, посмотрел и разочаровался, и быстро написал отчет, который вышел в «ВК» под заголовком «Разглядывая обнаженную натуру» и ниже: «Нет, это не взбитые сливки».
«ВК», 16 августа 1994 года – «Все знают Дали, но кто помнит Дельво?». Выставку Сальвадора Дали я проигнорировал, но зато громко вздыхал и вспоминал увиденную когда-то в Голландии выставку Поля Дельво, который своими мрачными женскими обнаженными фигурами на фоне не менее мрачных урбанистических громад произвел сильное впечатление…
Да, было время: ходил на выставки. А сейчас коронавирус привязал к дому (и транспортная карта заблокирована). Сплошное сидельство! «ВК», 30 июня, Манеж, выставка Ильи Глазунова. Прорва народа, ажиотаж. Многие в восторге, я – нет. И не случайно озаглавил свой текст «Черная аура Ильи Глазунова», большая публикация. Приведу только несколько суждений: «Это живопись? На мой взгляд – живописно-политическое шоу…» Из глазуновского призыва «Россия, проснись!» прорастает не гуманистическая идея возрождения, а практические семена ярости и бескомпромиссной борьбы…
Не из глазуновских ли семян пророс «Крым наш!» – это я добавляю четверть века спустя. А еще примерно в это же время, но другая газета, «Сударушка», написала о совсем другом художнике, для которого главнее была красота, а не борьба, как у Глазунова. И это кто?
«Нежный, как вздох Боттичелли…» Вот так и жили тогда в лихих годах. Писали, печатали, я много, Ще меньше. Но оба были при деле, а сегодня только диванные воспоминания… 8 февраля 2021 г.
Кстати, а не привести ли статистику моих публикаций по первой половине 90-х:
1992 – 67 публикаций
1993 – 163
1994 – более 130
1995 – 176 (рекорд)
1996 – 147…
Этапы большого пути и исторические вехи прерываю, цифры пестрят глаза. И кто-то наверняка подсчитывает заработанные деньги. Да, гонорары, но главное – признание. В феврале 1994-го получил диплом почетного кавалера газеты «Вечерний клуб». Первая пятерка кавалеров, среди авторов – Юрий Нагибин и Ю.Б.
Ну, а на закуску, нет, на десерт – интервью.
Первое коротенькое в «Спутнике» (1991) – иллюстрированном цветном дайджесте советской прессы. Основательное интервью провела Наталья Зимянина, дочь секретаря ЦК КПСС Михаила Зимянина и музыкальный критик («ВК», 3 июля 1994). Во врезке она написала: «Юрий Николаевич Безелянский – человек тихий, незлобивый, на скандальных, напористых изобретателей вечного двигателя не похож…» Далее о календарях: «Продукцию Безелянского – исторические календари особого подбора с тонкими, интеллектуальными комментариями – в любой редакции отрывают с руками…» В интервью я оценил свою работу как «Календарь одинокого интеллигента».
Следующее интервью провел Олег Чечилов («Журналист», февраль 1995). Заголовок «Число, которое способно стать сенсацией». В интервью Чечилов назвал меня громко: «Человек-архив» и определил, что он провел разговор с журналистом, хобби которого стало профессией.
Второе большое интервью в «ВК» (23 февраля 1995) провел маститый Эдуард Церковер (увы, рано ушедший из жизни). В заголовок он вынес мои слова «Чувствую себя уже не человеком, а какой-то печатающей машиной». И в интервью первые жалобы на усталость. И в разговоре позволил себе вспомнить одно из ранних стихотворений:
Я – все одно непостоянство.
Я соткан из противоречий.
Пестро души моей убранство,
Язык мой – перезвон наречий.
В себя вобрал я нежность лани
И в то же время ярость тигра.
Нет для меня других желаний:
Разнообразить жизни игры…
Сегодня я в тоске грозовой,
А завтра – смех и безмятежность.
Люблю во взоре бирюзовом
Я пламенеющую дерзость.
А потом были и другие интервью (всего 100, не меньше) и многочисленные опросы по разным поводам. К примеру, в каком-то «Утреннем курьере» о жизни
