– И все равно, мне вечно не хватает денег, – хныкала Грэйс. – Они текут у меня сквозь пальцы, как вода. Ты умеешь хранить чеки, счета и все такое? Я в этом плане безнадежна. У меня уже сто раз отключали телефон и электричество: я просто забываю платить по этим проклятым счетам, а когда вспоминаю, то бываю на мели. Ты мне поможешь следить за этим?
Дебби кивнула. Хотя сама она понятия не имела о финансовых делах, но по природе не была расточительна. Такси же было скорее инвестицией, чем роскошью, – и, кажется, оно оплатилось сполна!
– Нам надо будет попробовать провернуть вдвоем одно-два дельца, – задумчиво добавила Грэйс, глядя, как Дебби раздевается, чтобы примерить белое вечернее платье на бретельках. – Мы составим хорошую пару – ты маленькая и светлая, а я – большая и черная. Мужчины любят разнообразие в постели.
Дебби была потрясена.
– Но я думала…
– Что мы не должны делать такие вещи?
– Да. – Бенни был предельно точен в своих инструкциях. Никаких подбадривающих обещаний влюбчивой клиентуры и уж определенно – никаких продажных сексуальных предпочтений, иначе она в два счета вылетит с работы.
Грэйс засмеялась:
– Послушай, солнышко, то, о чем Бенни не знает, не причинит ему вреда. Ради Бога, ведь девушке надо чем-то зарабатывать на жизнь! Кроме того, он ведь сразу же закрывает глаза, если кому-нибудь из его выгодных клиентов понравится какая-нибудь девушка. Просто не делай это слишком очевидным, и все будет в порядке. Мои джентльмены – «приятели», но не клиенты – сечешь?
Дебби секла. Но она была исполнена решимости «не проворачивать никакого дельца», если удастся по возможности этого избежать. То, что предлагала Грэйс, могло быть лишь улучшенным вариантом того, что предлагал ей сводник на Паддингтонском вокзале, но она не таким видела свое будущее. Она приехала в Лондон, чтобы стать кем-то, однако речь не шла о том, чтобы сделаться девушкой по вызову – неважно, высокого класса, или нет!
Прошло шесть недель, а Дебби все еще не стала участницей «трио» Грэйс, хотя порой она должна была признать, что искушение заработать немного лишних денег было весьма сильным. Например, арабский принц, очень красивый и такой же богатый, которому она понравилась и который был сильно уязвлен, когда она ему отказала, и хорошо известный телевизионщик, который предложил приехать к нему домой в Мэйденхед, пока жены не было дома, но Дебби устояла и перед ним. Грэйс называла ее дурой и спрашивала, что плохого в том, чтобы хорошо провести время да еще за это получить – в натуре, если не наличными, – но Дебби упрямо оставалась на своем. Она не могла объяснить Грэйс, какое чувствовала отвращение при одной только мысли о том, чтобы лечь в постель с мужчиной, особенно с едва знакомым. Она не хотела говорить об омерзительном Барри и всех тех штуках, что он проделывал с ней, она хотела обо всем забыть и думала, что если никогда не позволит мужчине коснуться ее хотя бы пальцем, то будет счастлива. Кроме того, она была совершенно уверена, что Грэйс не поймет. Грэйс любила секс и все, что его касалось, она любила мужчин, любила, когда ее «заваливали». А если сюда добавить финансовые мотивы и дорогие подарки, то это уж было глазурью на пироге. По мнению Дебби, Грэйс была самой чувственной женщиной, которую только можно было себе вообразить, она гордилась своим прекрасным эбеновым телом и реакцией, которую оно вызывало в мужчинах, она была великолепна, сладострастна и ненасытна в собственных наслаждениях. Но удовольствие от чувственных утех, которые она описывала с графическими подробностями, облизывая свои пухлые ярко накрашенные губы и пробегая руками по своему стройному телу, воскрешая волнующие воспоминания, лишь вызывали у Дебби легкую тошноту, хотя ей и удавалось скрывать это от Грэйс. Когда-нибудь, думала она, ей придется уступить. Но не сейчас… не сейчас! Ибо пока все шло так, как она планировала, а ее планы требовали много энергии.
Как только она осознала, что официантки – низшая ступенька в иерархии клуба, Дебби решила устроить для себя лучшую жизнь. Она не была статной и поэтому не годилась в шоу-девочки, но почему бы ей не сделаться танцовщицей? У нее хорошее чувство ритма и, насколько она могла судить, однообразные танцы, которые представляли девушки в «Бенни», вряд ли могли завлечь клиентов. И после того, как она оплачивала квартплату и счета за электричество и телефон, Дебби откладывала каждый сбереженный пенс на уроки танцев и курсы моделей, что было идеей Грэйс.
– Ты будешь шикарной девицей, – сказала она. – У тебя как раз подходящее лицо и фигура. Но тебе нужно другое занятие, чтобы дело пошло. Если хочешь, могу дать тебе имя классного фотографа. Он просто куколка и любит женщин – поэтому он так хорошо их снимает. – Она усмехнулась. – Возможно, он растопит твое ледяное сердце!
Дебби ничего не сказала. Она знала, что хорошие фотографии могут быть ужасно дорогими, даже если ей удалось бы избежать дельцов, норовящих содрать побольше. Но раз уж Грэйс предлагает «своего» фотографа, то он, по-видимому, сделает для нее снимки дешево, а может, и бесплатно – в обмен на лапание в темной комнате. Фотографиям придется подождать, пока она не накопит достаточно денег для того, чтобы сделать их на законных основаниях.
Что же до ее разбитого сердца – Дебби была преисполнена решимости, что этого не произойдет. Возможно, теперь ей придется немного смягчиться – ради амбиций, и ничего больше. Но в этот момент она не могла представить себе, как сложатся обстоятельства. Она не собиралась становиться проституткой, не собиралась очертя голову бросаться в объятия плохого человека. Она решила, что это будет слишком мучительно для нее.
И вот тут-то она встретила Луи Лэнглуа, и за одну ночь все перевернулось – ее понятие о человеческих ценностях, ее решения и планы. Она встретила Луи Лэнглуа, влюбилась в него и поняла, что никогда в жизни у нее больше не будет ничего-ничего подобного.
Что было в Луи такого, что оказывало на всех столь чарующее воздействие? – спустя много лет раздумывала она. Да, он был красив, красив настолько, что замирало сердце, особенно когда он был одет так, как той ночью, когда она познакомилась с ним. Он был в вечернем костюме с черным галстуком, а отделанная рюшами сорочка каким-то образом подчеркивала его абсолютную мужественность. Но в «Бенни» приходило много красивых мужчин, среди них – кинозвезды и популярные певцы, все такие напыщенные, а самым красивым из всех был, вероятно, арабский принц. Луи тоже явно богат: покрой его костюма, цельные золотые запонки и кольца, что он носил, свидетельствовали о том, что у него действительно много денег, и это было очевидно даже для Дебби, которая еще не научилась распознавать часы от Картье и сшитые на заказ туфли. И все же это было не внове. У каждого завсегдатая «Бенни» водились деньги – без них в клубе нечего было бы делать. Нет, здесь дело было в другом, тут существовало нечто не поддающееся определению, нечто опустошительное, шарм и сила и, вероятнее всего, какая-то чуть ли не животная сексапильность, которая была в нем и придавала пикантность его облику. Долгое время Дебби не могла определить, что же это такое. И только годы спустя она поняла. Это был порок.
