а как вышли, заполонили всю планету. У них там других разумных видов не осталось.
— Вот так становишься расистом… Сидели бы на своей планетке, и никому бы до них дела не было, вонючая скотина нэсу.
— Да, а теперь ещё кричат об ущемлении в правах. Как жаль, что их сожрать не успели, понарасплодились тут, — недовольно закончила Вторая.
Эктори подняла взгляд на сплетничавшую троицу, вроде бы это были те же девчоночки, что когда-то обсуждали Эмони. Но точно сказать она не могла: лица у них были одинаково правильные, аристократичные. У неё появилось сильное желание, впечатать всю троицу мордашками в стеночку. Приглядевшись, она всё же заметила, что у Первой слишком выпирал не пропорционально большой подбородок, у Второй был нос с горбинкой, а у Третьей… Третья ей просто так не нравилась — за компанию.
Эктори вздрогнула, прислушалась к успевшему стать знакомым поцокиванию каблучков: вышагивая, словно она и здесь была королевой, в кабинет вошла Сабирия, встретившихся с Эктори взглядом, тут же переменилась в лице. На губах у упырицы промелькнула улыбка. Шевельнув ушами, королева несу направилась к болтливым одногруппницам. Без всякого предупреждения заехала одной снизу по челюсти, второй в нос, а третьей досталось увесистой книгой по всему лицу.
Девушки попытались визжать, все присутствующие обратили недоуменные взгляды на Сабирию, но та абсолютно спокойно проговорила, подняв на них глаза: «Не произошло ничего выходящего за рамки обычного».
К удивлению Эктори эти слова возымели эффект, происшествие мгновенно стало безразлично всем, даже троице, чьи лица были поправлены упырицей.
Проговорив: «Ну и страшилы», Сабирия плюхнулась рядом с Эктори, протянула ей книгу, которой только что заехала по лицу несчастной одногруппнице:
— Хорошая литература, а главное полезная. Отдам сейчас, а то я её вот уже с пол хода в библиотеке должна.
Эктори кивнула, ей почему-то тоже стали безразличны все дальнейшие события. Она погрузилась в сон, совершенно послушав всё, о чём болтали подошедшие Мира с Зингерой, из-за чего ей потом пришлось внимательно выслушивать правила выбора цвета костюмов для учеников Академии. Важного в Миреной лекции она почти ни почерпнула, хотя запомнила, что каждый новый ход у них будет форма определённого цвета, такого же, как выбрали себе самые первые ученики, а вот на шестой — заключительный, они облачатся в белое или чёрное, показывая избранное ими занятие по жизни.
Ход бордовый: Глава 51: О политике и истории
В первый же день учёбы, все разговоры о новом директоре отошли на второй план. У сплетников-аристократов появилась новая тема для обсуждений: Тиллери явилась в Академию в брюках.
В тот день она, дождавшись пока до начала занятия останется совсем немного времени, и все ученики займут свои места, зашла в кабинет уверенным шагом и, словно не замечая возгласы одногруппниц, направилась к Хафэру с Гэо, облокотившись на стол, шепнула довольная собой:
— Ну же мальчики, скажите, как смел мой поступок.
Хафэр, не отрываясь от книги, пробурчал:
— К чему все эти представления? Будто бы это не вы с Ар стали самой обсуждаемой темой прошлого акь.
Тиллери усмехнулась:
— Я люблю когда на меня смотрят, когда мне завидуют, когда говорят только обо мне. Ведь самые тёмные дела проворачивается в самое светлое время. Если хочешь что-то скрыть, привлеки к другому как можно больше внимания.
— И что же ты хочешь скрыть?
Тиллери отмахнулась от Хафэра, наклонилась к Гэо, поправив ворот его пиджака, произнесла:
— Никогда раньше не видела тебя в белом, а тебе между прочим идёт. Так ты пойдёшь по дороге своего отца и станешь советником? Значит ты хоть раз да появишься в светском обществе.
Гэо, учтиво улыбнувшись, ответил:
— Вам, госпожа белый идёт куда лучше. Отрадно видеть Вас в нём.
Тут Хафэр отложил книгу, обратился к Тиллери:
— По какому же пути ты пошла? На сколько знаю, среди твоих предков не было тех, кто наживался на чужих неудачах. Или решила стать художником?
Тиллери усмехнулась:
— А вот об этом… Вся моя семья, была в дружественных отношениях с Империей и я тоже надеюсь, что мы разделим не только горести но и радости.
Хафэр на какое-то время задумался, потом недовольно цокнул, посчитав, что такая реакция будет наиболее логичной:
— Звучит похоже на брачную клятву какого-то канувшего в забвение народа. Неужто?
— Не подумай!
— Ну, в Империи…
— Я хочу войти в состав Империи.
— В чём выгода? — уточнил Хафэр недоверчиво, в голосе его совсем не было удивления. — Мы и так ведём тесное сотрудничество.
— Ваши законы мне очень нравятся, они удобны, — ответила Тиллери, покосившись на преподавателя, попросившего её занять положенное место, обойдя стол, сев рядом с Хафэром. — Никаких налогов и вообще товарно-денежных отношений между её гражданами. Для кого-то вроде меня — любителя наживаться на других — это может показаться неподходящим, но только показаться. А ещё у вас отсутствует система судов, однако ни чей дом ещё не обчистили да и просто так никого не убили. Да, встречаются порой отморозки, но это скорее исключение подтверждающие правило.
— Но ты же знаешь, что в случае военных действий, все территории должны оказать посильную поддержку. Да и в мирной жизни…
— Да. Как там у вас? От каждого по способностям каждому по потребностям? Так это же замечательно!
— Но нужно соглашение твоих отца и матери, как глав знатного дома, — Император всё ещё пытался заставить её усомниться.
— Нет. В состав Империи хочу только я. Я предлагаю только имеющиеся у меня наделы, и пусть они составляют лишь десятую часть от владений нашей семьи, у некоторых государств и то меньше. Я действую независимо, во всех документах будет ставиться только моя именная печать, ведь я уже признана самостоятельным, ни от кого не зависящим членом общества. А по договору, который мы заключили с родителями, я могу либо продолжить поддерживать семейное благополучие, либо отделиться, продолжая оказывать им поддержку, как исполнение дочернего долга, и действовать в остальном самостоятельно.
— Но ты в белом…
— Да, я иду по тому же пути, что когда-то избрали отец и мать мои. Мы продолжаем оставаться семьёй, поддерживая друг друга, но и они в своё время решили добиваться всего самостоятельно. Через тринадцаток ходов по нашему времени, я и сестру подтяну, а потом мы покажем родителям всю выгоду избранного нами пути и они передадут нам наследство, от которого мы конечно же
