кто-то что-то написал.
— Ты сказала, что мечтала. Ты расписывала, как это замечательно. Это приравнивается к желанию, — немного рассерженная тем, что серокожая тут же принялась отказываться от своих слов, совсем ещё недавно требуя с неё — арии — обещание, проговорила Эктори.
— Что ты? — Нарт отмахнувшись ушла, оставив ничего непонимающую Эктори.
Громко выдохнув Эктори вернулась к чтению, искренне желая, чтобы Нарт к ней больше не приставала.
* * *
Просидев за книгами до самого рассвета, Эктори, отряхнув свалившийся со спинки кресла пиджак, без особой охоты поплелась на занятия. Ощущала она себя просто ужасно и непонятное предчувствие словно вопило о грядущих неприятностях.
Под конец занятий объявилась Эмони — впервые за весь учебный ход. Эктори сначала даже не узнала дочурку бывшего директора, она сильно осунулась, начала сутулиться надменность в её глазах сменилась безысходностью, впервые Эктори стало жалко неприятельницу, пропало всякое желание с ней связываться, теперь уже из снисходительности а не по причине опасливости.
Сайма, оглядев направившуюся в их сторону Эмони, шепнула на ухо хозяйке, пытавшейся поместить планшет в карман, забитый леденцами, которые Эктори теперь таскала отовсюду просто по привычке, и когда их становилось слишком много, высыпала в вазочку в библиотеке.
Эмони облокотилась на парту Эктори, попыталась расправить плечи, показать, что она ничуть не изменилась, обратилась:
— Хочу поговорить с тобой наедине.
Ария безразлично кивнула, хотя внутри всё сжалось в не хорошем предчувствии.
Мира и Зингера попытались помочь подруге, не оставить её одну, но Эктори выдавив из себя улыбку пообещала их догнать.
Эмони, поманив Эктори за собой, вывела в пустой двор перед Академией. Ария по пути приготовила кинжал, действовала она в первую очередь потому, что хвататься за оружие в неприятных ситуациях было намеренно выработанной привычкой, чтобы в случае чего успеть выхватить его, представила, как и куда будет бить, напомнила, что Эмони, которая теперь выглядит так жалко, что не хочется даже руки марать, как никто другой заслуживает того, чтобы быть названной гадом.
В тени дерева Эмони неожиданно остановилась, развернувшись, положила руки Эктори на плечи, почти дружески улыбнулась.
Эктори с удивлением для себя заметила, что раньше она была чуточку ниже Эмони, а теперь смотрела на неё сверху вниз, мельком скользнула глазами по обуви «леди», убеждаясь, что та всё ещё ходит на высоченных каблуках.
Эмони, какое-то время глядя в зелёные глаза теперь ещё более ненавистной ей дочери Империи, заговорила:
— Дашь мне один камушек — Агара? Я и у Хафэра просила и у Тиллери — они отказываются.
Эктори отстранилась, неприязненно поморщившись — противная ей особа уже почти повисла на ней, сковывая движения, не давя возможности быстро полосонуть кинжалом если настанет необходимость, проговорила:
— От меня тогда что ты хочешь?
Эмони залилась истерическим хохотом:
— Не притворяйся дурой, вы из них глаза делаете. Отдай мне свои глаза!
Рука Эмони скользнула под полы пиджака арии, схватила за запястье, рванула, вывернула, выгнула, впилась длинными ногтями в нежную кожу, заставила разжать пальцы, выпустить кинжал, в падении подхватила его.
Эктори, без особых усилий высвободилась, облизнув неприятного вида царапины на руке, они перестали кровоточить, стали выглядит так, словно бы их нанесли несколько дней назад, проговорила с некоторым безразличием:
— Я довольно скоро умру, а потом можешь забрать их себе, если так сильно хочешь… — протянула руку, желая получить оружие обратно.
Эмони недовольно воскликнула:
— Я хочу сейчас! — вонзила кинжал Эктори в бок.
Пока ария замешкалась, тщетно пытаясь осознать, как она могла допустить подобную оплошность, Эмони, выхватив из кармана какую-то склянку, с трудом откупорив крышку, ломая ногти, бросилась к Эктори, и уже вылила бы содержимое на неё, но ария оказалась проворнее, лишь несколько небольших капель попало ей на лоб, мерзко ожгло кожу, потекло вниз. Эктори, вывернув руку дочурке бывшего директора, опрокинула ей на голову едкую жижу. Послышался отвратительный хруст ломающегося каркаса, рука Эмони обмякла и когда ария выпустила её, повисла так словно принадлежала тряпичной кукле.
Эктори отступила, рывком выдернула кинжал застрявший между сочинений пластин внутреннего каркаса, отшвырнула в сторону, пошатнулась — глаза заволакивала золотая пелена, сменяемая тьмой, правый глаз ужасно жгло, незнакомая жижа словно выжигала его.
Эмони, размазывая искалеченной рукой кашу из разъедаемой плоти, целой схватила арию за шиворот, подтащила к себе, попыталась прикоснуться, измазать отвратительной массой.
Эктори наконец справившись с подступавшей паникой, поняв, что левым глазом она всё ещё видит, и довольно чётко, ударила Эмони в живот, даже с учётом что жизнь её продлится совсем не долго, арии очень не понравилось когда её попытались оборвать. Та, что носит имя Ар это так просто не оставит! Она будет бороться!
Эмони согнулась, воя от боли, Эктори с разворота ударила её каблуком под колено, провалила на землю, сама навалилось сверху. В первый удар она вложила всю неизвестно откуда взявшуюся у неё ненависть к Эмони, та дёрнулась, извернулась, вцепилась рукой в распущенные, ослепительно-белые волосы, рванув назад с такой силой, что шея Эктори неестественно изогнулась, затылок коснулся места, где крепились крылья. Однако она была арией, потому подобное никак не могло ей навредить, лишь доставить некоторый дискомфорт из-за защемлённой между сочленениями шарниров кожи. Но осознала она это лишь позже, а пока все мысли разогнал испуг, подступивший в тот момент, когда пропала возможность дышать и мир перевернулся с ног на голову перед глазами на мгновение потемнело, рывок отдался в голове звенящим ударом, уши заложило, все звуки перестали существовать.
Эктори придушила неприятельницу — чтобы отпустила, нанесла следующий яростный удар, а затем ещё и ещё. Даже когда Эмони перестала уже сопротивляться, её ногти больше уже не впивались в шею арии, рука не разрывала зелёную ткань лёгкой блузки и бордовую плотного пиджака. Лицо Эмони уже превратилось в отвратительное склизкое месево: малиновая кровь перемешалась с золотой, сочившейся из изрезанных острыми обломками каркаса, разбитых от сильных ударов рук Эктори. Она всё продолжала бить, не слыша и не видя ничего происходящего вокруг, в ушах стоял звон, а оставшийся глаз тоже застилала золотая пелена.
Вокруг понемногу образовывалось всё больше кучек аристократов, опасливо переговаривавшихся между собой, не решавшихся вмешаться.
Откуда-то примчавшаяся Мира попыталась остановить, но Эктори отпихнула её не заметив.
Мира больно ударилась о каменную плитку, подскочив, попыталась вновь вмешаться, но Зингера, редко оставлявшая её одну, остановила, оттащила подальше, шепнула:
— Это не наше дело, у Имперцев свои законы, с ней ничего не станется.
Мира, пытаясь вырваться, крикнула ей в ответ:
— Я же
