обязаны нашим поклонникам, то нам кажется вполне уместным перед окончанием книги позволить одному из зрителей высказаться еще раз.
– Стив
Уэйн из Кайла, штат Техас: Многие из нас смотрят на свой карьерный путь и надеются дожить до шестидесяти пяти лет, выйти на пенсию и наслаждаться тем, что мы много работали. Нам посчастливилось накопить немного денег, и теперь мы можем попытаться слегка расслабиться в наши последние годы. Как актеры вы, ребята, имеете возможность продолжать работать намного дольше обычного пенсионного возраста. Есть ли у вас какая-то психологическая точка, достигнув которой вы останавливаетесь, или вы предпочли бы работать до тех пор, пока просто физически не свалитесь?
Стив: Ого. Какой интересный вопрос. Майкл, что ты думаешь?
Майкл: Я? Я хочу умереть на сцене, приятель. У меня нет хобби. Работа – вот мое увлечение. Я должен оставаться творческим человеком, и пока буду способен запоминать свои реплики, хочу работать до самого конца. Потому что я не знаю, чем мне еще заняться.
Стив: Есть старая поговорка: «Из шоу-бизнеса на пенсию не уходят». Конечно, тебя отправляют восвояси, когда с тобой покончено. Мне очень повезло, и я добился довольно большого успеха. Но как бы мне ни нравилась актерская профессия, я не знаю, хочу ли работать вечно, потому что я не желаю продолжать гоняться за ролями, ходить на прослушивания и все такое. Эта составляющая актерства мне уже не нравится.
Майкл: Что ты собираешься делать?
Стив: Потусоваться, выпить немного, прогуляться по пляжу, увидеться с детьми, посмотреть несколько фильмов, устроить хороший ужин. У меня прекрасные отношения с женой и много отличных друзей.
Майкл: А Лаура не будет против того, что ты все время сидишь дома?
Стив: Возможно, но у нее не будет выбора. [Смеется.]
Майкл: Может быть, у нее есть выбор, например поместить тебя в дом престарелых, как мать Поли.
Стив: Как ты думаешь, когда мы выйдем на пенсию, мы поедем вдвоем в такое место, как «Зеленая роща», где у нас будет двухместный номер с дверью между комнатами?
Майкл: Мы будем как Берт и Эрни.
Стив: Мы выйдем на пенсию вместе. Как ты считаешь?
Майкл: И будем вести подкаст из дома престарелых. Нам даже не придется его записывать или транслировать. Никто не узнает. Мы просто сделаем это.
Стив: Мы отправимся в такое место, как «Зеленая роща». Там хорошо кормят. Там есть все. Нам показывают фильмы, мы поем.
Майкл: Но ты не поешь.
Стив: Другие станут петь, а мы будем слушать. Фантастика. Давай подумаем об этом.
Майкл: Может, мы сами откроем дом престарелых. Мы можем назвать его «Talking Sopranos. Уход за пожилыми».
Стив: У нас будут логотипы «Talking Sopranos» на подкладных суднах.
Майкл: С нашими портретами? Да, круто.
Стив: Конечно, мой друг. Так и будет.
Невозможно в нескольких словах описать, что значило участие в сериале «Сопрано» для всех нас. Но есть одна вещь, которую мы можем сказать с уверенностью, и каждый человек, работавший над этим шоу, чувствовал то же самое: нам повезло быть одной семьей. Мы никогда снова не ощутим такого же.
Мы много говорили о том, как «Сопрано» навсегда изменил телевидение, но мы хотели бы еще рассказать о его влиянии на нас. Мы выбрали трех наших друзей, чтобы они нам помогли – подвели итог лучше, чем это могли сделать мы сами.
– Стив и Майкл
Роберт Айлер: Майкл, знаешь, что забавно? Когда мы выступали на двадцатилетием юбилее, мое кресло стояло в конце. Все уходили со сцены, а я был последним. Так что я брел за кулисы, а вы застыли посреди дороги. И я положил руку вам на спину, такой: «Что происходит?» Вы посмотрели на меня и сказали: «Мне просто грустно, что завтра мы не будем снова вместе». Это поразило меня, потому что я чувствовал то же самое. Тот момент останется со мной навсегда.
Иди Фалько: Оглядываясь назад, трудно оценить, как много участие в сериале значило для меня на протяжении долгих лет. Подумать только, что этого могло бы и не быть. Конечно, очень немногим актерам выпадает нечто подобное.
Фил Абрахам: По правде говоря, это была целая жизнь. Семейная атмосфера сделала все еще более особенным. Какой бы тяжелой ни была работа, в этой группе людей было нечто такое, чего я никогда не встречал. Даже когда у нас возникали проблемы друг с другом, мы выкручивали кому-то яйца и были настолько неадекватны, насколько это вообще возможно, сохранялось некое огромное ощущение товарищества и общей цели, которое действительно удерживало нас вместе. Мы все это чувствовали.
И наконец, мы не можем закончить книгу, не рассказав в последний раз о нашем дорогом друге Джиме Гандольфини. Джим покинул нас слишком рано, и эта рана в наших сердцах никогда не затянется.
Мы виделись с Джимом несколько раз незадолго до его смерти. В 2013 году он устроил вечеринку в своей квартире в Трайбеке за день до Пасхи. Там было несколько человек из актерского состава «Сопрано», но это не было мероприятием для шоу-бизнеса; там присутствовало много членов семьи Джима, его кузины, племянницы и племянники. Дочь Джима Лилиана родилась в Лос-Анджелесе в октябре предыдущего года, на следующий день после того, как Джим пошел на показ своего нового фильма «Не исчезай», в котором он воссоединился с Дэвидом Чейзом. Поэтому он впервые привез Лилиану домой в Нью-Йорк, чтобы познакомить ее с семьей, и это было радостное событие. Джим был спокоен, расслаблен, смеялся, было похоже, будто с его плеч упал огромный груз.
С тех пор как закончился сериал, с тех пор как он сложил с себя бремя роли Тони Сопрано, стало заметно, что его настроение улучшилось. Теперь, глядя на Лилиану, прыгающую на коленях у матери, в окружении друзей, говорящих о чем угодно, только не о шоу-бизнесе, он воспрял духом. Там был Тони Сирико, и как только Стив вошел, Тони набросился на него: «Эй, ты уже поздоровался с боссом?» А Стив ответил: «Он больше не босс». Стив посмотрел на Джима, и было видно, как Джим счастлив освободиться от всего этого.
В последний раз мы были вместе 20 мая того года, на премьере фильма Стива «Никки Второй», в котором мы все снимались. Джим сыграл в той картине такую комедийную роль, какой никогда раньше не исполнял; он очень хорошо провел время и был в прекрасном настроении на вечеринке
