«Хорошо хоть обратно почти сразу превратился», — стиснув зубы, думал белокосый, путаясь в штанинах под смешки зевак. Но, только сунув голову в воротник, сообразил, чем может быть вызвана такая «удача».
* * *
Когда Альк ворвался в комнату над кормильней, она давно опустела. На полу рыбьими чешуйками блестели раскатившиеся по всем углам монетки, один стул лежал на боку. Больше ничего не пострадало, только вещи друзей исчезли. Жестокой и кровопролитной борьбы тут не было — просто неравная.
Хозяин кормильни, схваченный за грудки, клялся и божился, что за постояльцами пришли «друзья» — ласково вывели под ручки, все вместе сели на коров и уехали. Куда? Да вон туда куда-то…
— О чем они между собой говорили? Неужели ни одного слова не расслышал?!
— Так по-ринтарски же…
— А выглядели как?!
— Да так и выглядели… Стриженые все, морды круглые. — Мужик искренне не понимал, почему должен интересоваться погаными чужеземцами.
— Сколько их было?
— Шестеро…
Альк выпустил кормильца, на помощь которому уже спешил вышибала, — но, видя, что все обошлось, резко замедлил шаг. Видун, даже не обратив на него внимания, столбом застыл посреди заведения, невидяще глядя в пол. Если бы гостями тсаревны заинтересовалась саврянская служба, проследив их от дворца, это полбеды: Альк хотя бы знал, где их искать. Хоть и пришлось бы поунижаться перед влиятельными знакомыми, чтобы друзей отпустили.
Но куда и зачем их могли уволочь ринтарцы… Столица велика, укромных мест в ней уйма, людей — под сотню тысяч, дар путника тут бессилен, как нюх охотничьей собаки посреди рыночной площади: слишком много следов перекрывают нужный. Опять-таки — можно привлечь тайную службу с доносчиками среди нищих и воров, в конце концов разыщут нору чужаков… Однако будет слишком поздно.
Нору.
— Где моя корова? — Саврянин вскинул голову, приняв решение.
— Сейчас приведут, господин, — обрадовался хозяин: съезжает!
Но Альк, дождавшись коровнюха со Смертью, только снял с седла длинный сверток, а животное велел отвести обратно. Еще и денег за постой дал.
Вернувшись в комнату, белокосый замкнул дверь и на всякий случай подпер ее стулом. Окно, напротив, распахнул. На пыльном в разводах подоконнике отчетливо отпечатались Рыскины ладошки. Альк пригляделся — разводы были паутинкой крысиных следов.
— Отлично, — пробормотал он далеко не радостным голосом, смахивая пыль и хлопьями обтрясая ее с руки.
Взобраться на крышу не составит труда, дома стоят плотно. Однако вылезать прямо сейчас саврянин не стал, отошел к постели. Надел перевязи с ножнами, покрепче затянул ремни. Переплел косы. Проверил шнурки на башмаках, пояс — не хватало еще, чтоб развязались в самый важный момент!
И сел на пол, прислонившись спиной к кровати и запрокинув голову на ее край.
Каким, однако, ценным даром наделила его Хольга — точно знать, глупость ты совершаешь или нет! Знать — и все равно сворачивать под указатель: «Только для полных идиотов». Альк горько усмехнулся. А Рыска-то была права! От его умения играть на гитаре оказалось куда больше проку. Удовольствия так точно.
Несколько щепок саврянин смотрел на закопченный потолок, заставляя себя сосредоточиться на одной-единственной мысли, чтоб она уж точно из головы не вылетела, — а потом закрыл глаза.
* * *
Разбойник дунул на горящую лучинку. Огонь погас, но острый кончик продолжал ярко тлеть.
— А как ты запоешь… — лучина медленно приблизилась к лицу Жара, — если эта штучка воткнется тебе в глаз?
Когда крохотный уголек очутился прямо напротив зрачка, вор не выдержал и зажмурился. Живо вспомнился дохлый шош с кровавой слизью в глазнице.
— …а если хорошенько нажать, то и в мозг…
Вор уже веком чувствовал (или мерещилось?) исходящее от лучины тепло. Героем он себя никогда не считал, но выбора не оставалось. Как только похитители узнают все, что их интересует, они тут же убьют пленника. Вопрос только во времени, когда этот вариант покажется Жару предпочтительнее.
— Да, может, он и впрямь ничего не знает, — лениво бросил от стола другой разбойник. Еще двое сосредоточенно чавкали, расправляясь с копченым окороком. Из темно-красного мяса уже наполовину торчала обскобленная ножами кость.
— Знает-знает, я же вижу, как жмется. Когда правду говорят, визжат по-другому.
Жар рискнул приоткрыть один глаз. Лучина успела остыть, похитители скалили зубы, довольные испугом жертвы.
— Не бойся, крысеныш! Зенки твои мы напоследок оставим, а то еще окочуришься до срока. — Разбойник бросил горелую щепку на пол, раздавил каблуком. — У нас тут кое-что поинтереснее есть…
Вор сглотнул. У него было время осмотреть свое узилище — похитители принялись за допрос только по прошествии восьми, а то и десяти лучин. То ли улаживали какие-то дела, то ли давали пленнику возможность «настояться»: хорошенько струхнуть в окружении зловещих, хоть и изрядно заржавелых за годы штуковин. Что палачу удастся сомкнуть створки «ёжика», Жар сомневался. Но дыба выглядела вполне рабочей.
— Так как? Вспомнил, кому письмо отвез?
— Да не знаю я ее! Баба какая-то, подружка белокосого! — предпочел полуправду вор, надеясь, что она будет звучать достовернее.
— Ага, баба. Уже лучше. — Палач повернулся к дружкам. — Эй, кончайте жрать! Помогите нашего гостя на «трон» усадить.
Вор, у которого невыносимо ныли задранные и привязанные к вбитой в стену скобе руки, понял, что предпочел бы еще немного постоять.
Двое разбойников, недовольно ворча, оторвались от еды. Один внезапно ткнул Жара кулаком под ребра, чтоб меньше выеживался, и скрючившегося парня поволокли к стулу, на котором стоял железный, зарешеченный с одной стороны ящик. Хитрое устройство многочисленных дверок с запорами позволяло как надеть его на голову, так и защемить руку или вообще усадить пытаемого голым задом на отверстие в крышке.
— Что выбираешь — верх или низ?
В ящике мельтешили здоровенные крысы, штук пять или шесть. Голодные и раздраженные, они то и дело сцеплялись друг с другом — иногда наравне, катаясь клубком, иногда слабейшая с отчаянным писком опрокидывалась на спину. Тогда ее нехотя оставляли в покое — до следующей стычки.
— Может, с руки начнем? — робко предложил Жар. Похитители обидно захохотали. Одна из крыс прыгнула на решетку, повисла всеми четырьмя лапами. Палач, забавляясь, ткнул ее пальцем в брюхо — и еле успел отдернуть руку.
— Поскольку верх нам для разговора важнее… — вслух рассуждал он, не приняв в расчет пожелание пленника.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
