– Хлебнёшь, Хуан? – протянул бутылку матёрый.
– Не откажусь, амиго. Давно не смачивал глотку, – взял бутылку, сделав два больших глотка обжигающей скверной жидкости.
Матросы уселись на комингс, пригласили Хуана устроиться рядом. Пьяно и нагло расспрашивали Хуана о возможностях того в городе. Хуан уже понимал, куда они клонят. Им очень хотелось обчистить его, когда тот заимеет денег.
Хуан упросил одного матроса поменяться с ним вахтами.
– Думаешь ночью лучше стоять? – усмехнулся матрос. – Я согласен, тебе же хуже, Хуан. Я пойду капитана предупрежу.
Хуан не хотел стоять вахту с новыми приятелями, тем более ночью, а они стояли позже, под утро.
Он не упускал случая пообщаться с Пахо. И оказалось, что не зря. Уже ближайшим вечером бывший кашевар сделал попытку избить негра. И, получив увесистый удар по скуле, Пахо отлетел в угол камбуза, где и свалил котёл.
Хуан услышал грохот, бросился туда. Мулат только готовился продолжать издеваться над Пахо. Юноша двинул того по шее, выхватил кинжал, прошипел е яростью:
– Ты что тут устраиваешь, подонок, крысиный хвост?! Попробуй ещё раз к моему рабу подойти – и кишки твои повиснут на вантах! Прочь, гниль собачья!
Мулат осторожно протиснулся к двери и выскочил на палубу, бормоча проклятья и угрозы.
В пелене мелкого дождя и свежего ветра от северо-востока, судно осторожно входило в гавань Сан-Хуана. Видимость слабая, капитан неотлучно стоял у румпеля.
Горы совершенно не виднелись, затянутые сеткой дождя и туманом. Тучи неслись по низкому небу, и лишь где-то далеко в море одинокий луч солнца пронзал серую пелену непогоды своим размытым светом.
Судно не подошло к причалу, капитан распорядился бросить якоря на внутреннем рейде, подальше от властей. Хуану показалось, что здесь не всё в порядке. Видно, капитан занимался контрабандой и опасался появления на борту чиновников порта.
К вечеру матросы потребовали от капитана разрешения выйти в город.
– Мы уходим на рассвете, – бросил Гомес недовольно. – Сможете ли вы к этому времени вернуться? Или мне надо будет разыскивать вас по всем кабакам порта? Сидите на борту и можете пить свой ром здесь!
Однако матросы настояли, грозя вовсе покинуть судно.
Хуан с недовольством принял предложение матросов съехать с ними на берег при условии, что и Пахо поедет со всеми.
– Договорились, Хуан! – воскликнул матёрый, хитро посмотрев на товарищей.
– Черномазый нам не помешает, Хуан! Собирайся!
– Нечего собираться, ребята, – сокрушённо ответил Хуан. - У меня здесь ничего нет. Поехали, – и он незаметно тронул рукоять кинжала. Мачете пришлось оставить здесь.
Почти все матросы уселись в шлюпку. Капитан не забыл предупредить Хуана о плате, пригрозив присвоить каноэ.
В городе Хуан заметил, оглядываясь:
– Я должен идти добыть денег, сеньоры!
– Это хорошее дело, Хуан! – матёрый осклабился полусгнившими зубами. – Я с тобой. Вдруг кто вздумает обчистить тебя.
– Пошли, – невозмутимо ответил Хуан. – Это не очень далеко.
Матёрый с другом и Хуан с Пахо пошли в город, миновали портовые пристани и углубились в узкие улочки, сплошь после дождя покрытые грязью и нечистотами. Центр города с собором, церквами и дворцами губернатора и вельмож остались в стороне. Там матросам делать нечего.
Хуан шёл, поглядывал по сторонам и прикидывал, как спокойнее избавиться от назойливых попутчиков. Те начинали нервничать.
– Слушай-ка, Хуан! Скоро придём на место?
– Почти пришли, амиго. Завернём за угол – и мы на месте.
Он оглянулся незаметно. Переулок тонул в сумерках. Плотные облака ещё не рассеялись, но светлое небо уже проглядывало. Солнце закатилось, ночь стремительно надвигалась.
Хуан сделал вид, что споткнулся. Матёрый со смешком чуть наклонился к юноше. Тот молниеносно выхватил кинжал и сильно ударил в живот. Отскочил в сторону, готовый к драке.
Матёрый скрипнул зубами так и не распрямившись. Простонал со скрипом:
– Сволочь! Диего, круши их, ох!.. Диего!..
Хуан не стал ждать. Он двинул Диего ногой в пах, Пахо ударил кулаком в лицо, а Хуан ударил кинжалом, уже не разбирая куда.
– Бежим, Пахо! Скорее!
Они оставили вопящих матросов, редкие свидетели шарахались от них. В густых сумерках Хуан с негром быстро скрылись в закоулках узких переулков, пока не вышли на довольно широкую улицу с лавками и фонарями.
– Пахо, побыстрее необходимо купить приличную одежду, – заметил Хуан и трудно перевёл дух. – Поищем нужную лавку. В таком виде нам долго не продержаться здесь.
– Сеньор, вот подходящая, – вскоре указал негр на лавку с одеждой.
– Давай мне деньги. Тебе не следует их здесь показывать. Будешь моим рабом. Понятно?
– А как же, сеньор! Чего уж там...
В лавке купец подозрительно оглядел оборванцев, неохотно предложил на выбор новые рубашки, штаны, шляпы и прочие атрибуты приличной одежды. Хуан торопливо переодевался, стараясь не обнаружить своих ценных побрякушек.
Когда они полностью оделись, Хуан порылся в кармане, достал перстень и подал купцу.
– Денег у меня других нет, сеньор. Думаю, что это стоит больше твоих ничтожных тряпок.
Купец попытался возразить, Хуан схватился за кинжал, угрожающе глянув в наглые глаза лавочника.
– Теперь цирюльник, Пахо. Тебе хорошо. У тебя борода ещё не скоро вырастет. Да и волосы больше не растут, ха! А тут, – он показал на бороду, – сплошные заросли. Избавимся от них.
От цирюльника вышел обновлённый и совершенно неузнаваемый. Купил ещё сумку, сложил туда ценности, отдельно в купленный расшитый кожаный мешочек монеты. С гордо поднятой головой в сопровождении Пахо, пошёл по улице, высматривая дома, прохожих и экипажи состоятельных горожан.
Он зашёл в лавку, где кроме всего прочего, торговали холодным оружием.
– Мне шпагу, не очень длинную, – спросил Хуан подскочившего купца. – И кинжал для моего раба. Это ему может пригодиться.
Он долго торговался, выбирая оружие поскромнее, но добротное, с крепким клинком.
– Вот теперь я снова идальго, Пахо! – Хуан немного успокоился от ночного приключения и теперь ощущал себя вполне уверенно. – Можно поискать и ночлег. Очень хочется по-настоящему выспаться и отдохнуть.
Постоялый двор нашли довольно скоро. Хуан потребовал отдельную комнату, на что хозяин заметил учтиво:
– Сеньор, это будет стоить дорого.
– Я готов заплатить, хозяин. Только чтобы никто не мешал до позднего утра. Это нам необходимо.
Сунув хозяину целый реал, Хуан оглядел комнатку с довольно старой мебелью и не очень широкой кроватью. Пахо наотрез отказался ложиться рядом и Хуан за несколько мараведи добыл соломенный матрас с подушкой.
Они тщательно проверили запоры, укрепили дверь табуретом, положили оружие под руки и с наслаждением растянулись на постелях, предварительно сытно поужинав.
Потом Хуан с Пахо целую неделю бродили по городу, знакомились с ним, искали возможность уехать в Понсе.
– Может, купим животных и поедем по дороге? – спрашивал Хуан негра, не надеясь на ответ. – Сколько мы уже бродим по свету, а?
– Да уж месяц будет, сеньор, – с уверенностью ответил Пахо. Он хотел ещё спросить о многом, но не решался. Слишком хорошо жилось Пахо при Хуане, чтобы он мог позволить себе необдуманный вопрос.
– Я обещал Мире вернуться к её дню рождения. Он уже приближается. Я ещё обещал ей хороший подарок. Что скажешь, Пахо?
– Сеньор, вам решать. Что я могу?
– Ты до сих пор никак не отойдёшь от рабской покорности, Пахо. Запомни, мне не раб нужен, а преданный друг, на которого я мог бы положиться.
– Мне трудно это принять, сеньор. Простите. Мне уже скоро сорок лет, почти тридцать я провёл здесь, в рабстве. Я и родину свою забыл, и язык, и родных всех. Разве что смутно что-то вспоминается.
– Понятно, – в раздумье произнёс Хуан. – Я вот тоже, хоть и недавно здесь, а всё ж тоже забывать начал. Последнего друга на острове потерял. Теперь я один, и всё надо начинать сначала. Может, когда и вернусь на родину, да когда это будет ещё?
