Черт… Черт! Только не это!!! Нет, нет, нет! Я внутренне сжимаюсь, готовая провалиться под землю, но мой дублер в той жизни приветливо улыбается. Мартимус. Немного другой, явно старше, лицо незаметно изменилось. Но это он. Леший его побери. Это точно он. Какого…
— Мне надо с тобой поговорить! — с порога запыхавшись, заявляю я.
Мартимус ничего не отвечает, улыбка так и продолжает висеть на его холодном лице, только глаза немного дергаются в сторону. Я перевожу взгляд следом и замечаю в глубине кабинета грузного мужчину, вальяжно сидящего на диване с военным знаком на груди.
— Это срочно, — поясняю я. — Касается наших исследований.
— А-а-а, — зачем-то смеется Мартимус. — Тогда ты можешь не стесняться моего гостя. Полковник, моя жена Елена. Мы как раз очень заинтересованы узнать, что удалось выяснить вашей экспедиции. Присаживайся. Кофе? Расскажи нам все как можно подробней!.. — голос звучит вкрадчиво и властно одновременно. Мой муж в этой жизни не просит, он приказывает.
Следующие несколько часов проходят в каком-то безумии. Я говорю. Говорю долго. Два застывших ледяных взгляда пронизывают меня до костей, изучают. Рассматривают, словно насекомое. С любопытством. Потом сыплются вопросы. Разные, дотошные. Я послушно отвечаю.
— Это прорыв… — слабо говорю я в который раз, но меня не слышат.
— Опасно… — морщится полковник. — Мы подозревали, что ничем хорошим это не кончится.
— Позвольте! — я подскакиваю с места. — Это же глобальные перспективы! Возможно… Возможно все человечество изменится!
— То-то и оно, — мрачно отвечает полковник. — Это угроза. Явная угроза человечеству.
— Макс! — заламываю руки я, обращаясь с мольбой к Мартимусу. — Скажи!
Но он молчит. Смотрит хмуро, озабоченно.
— Лена, успокойся, — кривая улыбка. — Полковник прав. Мы не зря затеяли исследование, я рад, что вы показали хороший результат. Но дальше заниматься этим опасно. Кто знает, какие изменения в организме происходят под действием того места…
— Мы видели лишь прогресс. Прогресс у растений, у животных…
— Вашу жену придется изолировать, — чеканит полковник.
— Что?! — вскрикиваю я.
— Лена! Это временная мера! — пытается успокоить меня муж. — Как только мы все выясним, ты вернешься к привычной жизни!
— О чем вы?! — кричу я. — У нас уникальная возможность познать новые виды, измениться самим! Вы, верно, меня неправильно поняли!
Полковник и муж переглядываются. Их взгляды мне совершенно не нравятся. Почему-то на ум приходит образ Волчанкина. Я просто физически вижу, как он с трудом открывает глаза, приходя в себя с тяжелой головой. Пытается вспомнить и понять, что происходит. Слабое недоумение проскальзывает на его лице. Потом… небольшое подозрение. Через некоторое время он яростно дергает ручку входной двери. Крушит мое жилище в поисках средства для связи. Тщетно. Ярость сменяется болью. Каким-то безумным осознанием, что нас, наших чувств больше нет… Вернее, они есть. Но им отказано в существовании. Предательство…
Почему-то этот образ ранит меня больше, чем непонимание мужа. Я еще раз пытаюсь объяснить, но тщетно. Мужчины говорят сами с собой. В их словах часто звучит "угроза", "биологическое оружие", "уничтожение"… На меня косятся с подозрением, будто я уже чем-то больна. Сложно… Страшно. Тупая боль в висках, острая в сердце.
Вскоре муж берет меня за руку, сажает в механическую карету, везет в загородный дом, похожий на маленькую крепость. Это большее, о чем он смог договориться со своим другом. Не сажать меня в камеру, а просто запереть в особняке. Одну, под присмотром охраны. Без возможности связаться с кем-то. Ключи от квартиры, где бьется в попытках выбраться Волчанкин, тоже забирает муж. Я не могу не дать, иначе кто откроет дверь…
Я не выдерживаю, плачу. Муж успокаивает, оставаясь при этом твердым в своих решениях. А дальше жизнь происходит как во сне. Я ничего не знаю, я ни с кем не общаюсь. Дни сменяют один другой, я их не считаю. В моей душе пустота, как будто вырыли огромный колодец, но он так и не наполнился водой. Внутри нет ничего, глухое бессилие. Нежелание жить. Я не понимаю, в какой момент оступилась впервые. Я ничего не знаю про себя. И главное, я не ведаю, что с ним. С тем, кого не слушала. Кого… предала. Слезы давно пересохли. У меня нет сил даже плакать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
В один из дней я выхожу в наш маленький сад, мою единственную отраду, оставшийся островок природы, напоминающий о счастливых днях экспедиции. Мы были вместе. Мы цвели вместе с уникальной излучиной, в которой буквально творились чудеса. Мы были счастливы, будущее казалось полным приключений и открытий. Зачем, зачем я все разрушила… Впрочем, Макс бы не оставил это просто так. Он докопался бы до истины рано или поздно… Могли ли мы противостоять ему и его влиятельным друзьям?..
Остатки мыслей съедали меня каждый день. Однако сегодня на душе было особенно тревожно. Словно слабый сигнал комариным писком навязчиво звучал внутри. Он никак не уходил, не хотел успокаиваться. Я села на скамейку и прислушалась к тишине вокруг. Какой-то совершенно особой, звенящей, не проходящей тишине. Что-то было не так. Что-то стало еще хуже. Куда уж?
Я осмотрелась. Не пели птицы, не жужжали насекомые. Застыла безмолвно трава. Остановилось небо. Какое-то совершенно прозрачное серое небо, замороженные и казавшиеся кривыми рваные облака. Что с ним??? Внезапно серость начала розоветь. Становиться оранжевой, вытесняя другие небесные оттенки. Что происходит?! Что-то надвигалось. Раскатистый грохот догнал причудливо меняющие цвет облака. А потом налетела волна… Волна кислотно оранжевого цвета. Это произошло быстро, за долю секунды. Я не успела ничего понять, ничего почувствовать. Волна просто слизала все вокруг, унесла с собой, сожгла, выкинула, раздавила окружающую реальность. Мир схлопнулся в бесконечно малую точку, наступила темнота.
Пульсирующие круги и вспышки побежали перед глазами. Меня медленно выносило обратно. К костру. Я практически забыла о том, кто я и где нахожусь, поэтому приходить в себя было непросто. Слишком свежи ощущения… Катастрофа. Случилась огромная катастрофа. И тогда. И теперь. Я узнала то, что знать совсем не хотела. И это знание еще сильней изрезало мою душу, искромсало её на куски. Можно ли их сшить обратно? Я не знала.
Я обнаружила себя сидящей на земле рядом с костром. Напротив присел Ратмир. О боги! Он тоже с трудом приходил в себя! И как только его взгляд становился более осмысленным… он мрачнел. Наливался тяжестью и злостью все больше и больше. Происходило что-то ужасное. Ратмир… мой милый Ратмир смотрел на меня жестко, с яростью. Его глаза сузились и вспыхнули огнем. Он никогда не смотрел на меня так, никогда… Даже когда он злился, в нем всегда оставалось нечто ироничное, притягательное… Но не сейчас. Сейчас на меня глядел демон, готовый сожрать меня с потрохами, не меньше.
— Ратмир… — мой голос сел, я дышала с трудом, словно пробежала марафон. В носу щипало. Катастрофа. Я поняла, что видела не только я. Ратмир тоже все видел. Все!..
— Алёна! — яростно выкрикнул он, и губы его исказились от злобы. — Почему? Почему ты каждый раз делаешь это?! Уходишь, предаешь??? Бросаешь на гибель… Лес. Все повторяется…
— Я не знаю! — выкрикнула я сквозь слезы. — Я не понимаю! Я хочу все изменить!
— Изменить? — он саркастически усмехнулся. — Так ты все хочешь изменить? Ты раз за разом уходишь, уносишь с собой частицу леса и меня, чтобы растоптать, уничтожить…
— Нет! — я отчаянно замахала руками. — Нет! Я не хочу! Так выходит! Все уже иначе! Ведь правда? Правда? Теперь все изменилось?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Повисла тишина, и лишь тяжело дыхание нас обоих перекрывало треск костра.
— Я не знаю, — мрачно изрек он. — Теперь я ни в чем не уверен.
— Но как? — окончательно расплакалась я. Эмоции хлестали через край, я не могла их остановить. — Это прошло! Это ужасно, но это в прошлом! Я хочу начать все сначала, хочу…
— Ты играешь, не ведая, что творишь. Кто знает, когда ты в очередной раз запрешь меня в доме, чтобы вынести лесные артефакты?
