Где-то на середине пути Ариадна замедлила бег, двигаться стало тяжело, лошадь то и дело замирала. Я вгляделась вниз — причиной всему были корни деревьев, почему-то поднявшиеся, выпятившиеся над землей и явно различимые в свете яркой Луны. Еще чуть ближе к деревне волтов послышались ужасные, вопиющие крики, и вскоре передо мной предстала совершенно шокирующая картина. Все еще горел наш костер и несколько костров вокруг, освещая окрестности горячим оранжевым светом. Ратмира возле столба не было. Один из инквизиторов все же заметил нас и с отчаянным криком «адское отродье!» бросился в нашу сторону, размахивая длинным мечом наперевес. Я лихорадочно соображала, как увести Ариадну по труднопроходимой, покрытой бугристыми корнями местности, как неожиданно инквизитор остановился.
Точнее, дернулся вперед и упал навзничь — нечто помешало ему. Я сама открыла рот от ужаса и не удержала крика, когда темный змеевидный корень обхватил ногу человека в балахоне, затем поднялся выше, скручивая тело, а потом резко дернулся вниз, утаскивая инквизитора под землю живьем. Если конечно, он еще был жив в столь мощных тисках… Человек издал душераздирающий вопль и заглох, а на этом месте тут же разрослись новые корни, заполняя яму. Мы с Ариадной застыли на месте, не в силах пошевелиться. Что, если корни схватят и нас???
Однако мы стали лишь свидетелями еще нескольких подобных инцидентов, тут и там раздавались устрашающие в своей безысходности крики, и еще несколько инквизиторов на наших глазах исчезло в земной пучине. Страшно!!! Было невыносимо смотреть на гибель людей, с такой легкостью разводящих костры для нас. Но в душе зарождалась надежда… Неужели все получилось?.. Я смогла, смогла помочь…
Внезапно перед глазами пошли разноцветные круги, я почувствовала резкую слабость и покачнулась. Мне стало сложно удерживать равновесие в седле и я бессильно сползла вниз, на землю, выдыхая и опираясь на основание ближайшего дерева, обнимая проснувшиеся корни. Очень хотелось спать, я безумно устала. Вот бы увидеть Ратмира! Он простит меня, обязательно…
Больше я не могла бороться с усталостью, словно невыносимая тяжесть навалилась на веки, я стала прикрывать глаза, ловя смутные образы. Спать… Как сладко… Хотелось уснуть и провалиться глубоко-глубоко, на самое дно ласкающей зовущей волны. Погружаться в приятную негу, забыть обо всем. Я закрыла глаза. Дерево казалось удобнее подушки, ноги немного замерзли, но мне это не мешало. Руки стали тоже холодными, я прижала их к себе, сворачиваясь клубком. Я услышала шелест листьев, что росли на дереве, они жаждали мне о многом рассказать. Они расступались, обнажая яркий свет, переговаривались, ведя неспешный диалог обо всем вокруг. Они шептали, приглашая меня присоединиться. Потом…
Из неги я вынырнула лишь в тот момент, когда сильные руки настойчиво тряхнули меня.
— Алёна!!! — крик был почти нечеловеческим, и я с трудом узнала Ратмира. Зачем так кричать? Я с усилием приоткрыла веки, улыбнулась уголками губ. Жив! Все в порядке!
— Получилось… — хотела сказать я, но так и не услышала своего голоса. Только губы слабо дернулись в попытке вымолвить слово. И лицо у Ратмира было каким-то странным… напряженным, перекошенным…
— Алёна! — снова заорал он, лихорадочно поднимая меня с земли. — Сейчас! Сейчас… Потерпи… Маленькая моя… Не засыпай! Я здесь, я рядом! Не спи! — почему-то кричал он, когда забрался на коня, держа меня на руках. Но голос его мне казался далеким, он словно долетал из-за тумана, откуда-то издали, не достигая моего сознания в полной мере. Мне было хорошо. Я закрыла глаза.
— Я не могу без тебя! — последнее, что прорвалось в мое разум сквозь путы забытья. Я мысленно улыбнулась и, оттолкнувшись, полетела дальше…
Огромный, соленый, теплый океан, мягкая вода, заставляющая чувствовать себя в невесомости, приятное, нежное небо, украшенное розовато-золотистым закатом… Пушистые, воздушные, казавшиеся невероятно сладкими облака… Безмолвие. И абсолютное спокойствие. Я свернулась клубком, словно зародыш в теплой, обволакивающей воде, по-матерински давшей мне приют. Я на своем месте, полная прекрасных эмоций радости, умиротворения и безмятежности. Быть бы здесь всегда… В этой окутывающей невесомости, в этой мягкой чистой воде. Мне приятно и хорошо. Счастье. Вот, пожалуй, как можно назвать мое состояние. Безграничное полное погружение в суть бытия… Спокойный разум… Душа, казалось, вместившая в себя целый мир. И тело, которому невыносимо приятно. Как же здорово здесь находиться, плавая, ныряя, погружаясь все глубже и глубже в согревающие изумрудные воды…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я не знаю, как долго я была здесь, в этом безграничном блаженстве. Хотелось остаться навсегда… Однако, чей-то настойчивый голос вдруг резко разрушил гармонию окружающего пространства. Он звал меня, дергал, буквально пытался вытащить из моего теплого океана блаженства! Я пряталась, как могла. Уворачивалась и отплывала, гнала его прочь. Голос был знаком — мужчина, близкий, и невыносимо настойчивый. Мне не хотелось думать, кто это, единственное желание — побыть подольше в моем мире, в теплом всеохватывающем просторе… Однако, нахальный голос не хотел сдаваться. И каждый раз он пробирался даже сквозь толщу воды! Зовя, вызывая, вытаскивая меня куда-то. Наружу! Не хочу! Никаких жестоких миров больше! Хочу отдыхать! Я недовольно бултыхалась в воде. И кому это понадобилось меня выдергивать отсюда?
Стало совсем невыносимо, когда голосов оказалось два. К первому прибавился второй, тоже мужской, помладше. Какой-то особенный голос… Я замерла, хотелось его слушать. Мне было не совсем понятно, что это… Голос практически пищал! Слов я не разбирала, разве мне есть до этого дело? И все же я заметила, что неизменно прислушиваюсь к нему… Потом снова подключился первый, уверенный, нахальный, с нажимом. И когда они затараторили что-то вдвоем, я не выдержала! Словно от невыносимого эха и жужжания я подпрыгнула из воды, рассердилась, и мир моментально закружился, завертелся вокруг, превращаясь в гигантскую спираль, уносящую меня из мирка покоя и блаженства.
Я открыла глаза…
Возвращение. Эпилог
Ратмир
Сегодня исполняется пять лет нашему сыну, и я знаю, он вырастет достойным хранителем Леса. Он и сейчас необычный ребенок, а в его огромных голубых глазах, кажется, отразилась вся Вселенная. Мой сын готов буквально жить среди волтов, клохх и жеребят, он может носиться с ними на четвереньках и прекрасно понимает язык всех. Разве что летать не научился. Но если дело так пойдет и дальше… Шучу. Я уже и правда ничему не удивляюсь, меня невозможно изумить. Самые большие потрясения я уже пережил. Я надеюсь.
Я смотрю на Алёну в легком цветастом платье и любуюсь ее яркой и одновременно чистой красотой. Она смеется так весело, задорно, так искренне рада, что мы у нее есть, что мне порой становится стыдно. Неловко за то, что я не всегда могу выразить свои чувства так же открыто, как она. Я до сих пор вспоминаю с содроганием тот день, когда мог её потерять. Мы могли её потерять. Вскоре после того, как Алёна пришла в себя, оказалось, что она ждет ребенка. Первое, что она спросила — что это за тонкий неугомонный голосок, настойчиво болтающий с ней. Это стало счастливым потрясением для нас обоих…
Ожидая, когда она очнется, взывая к ней дни и ночи напролет, я успел поседеть. Алёна и сейчас шутит, что только ей удалось состарить такого бессмертного человека, как я, на десяток-другой лет всего за несколько дней. Пусть… Это неважно. Я был готов всю жизнь отдать, лишь бы она пришла в себя и осталась невредима. Что там годы… Тем более, сейчас мы оба знаем, что значит время. Время для нас… это вовсе не часы и минуты. Это бесконечная игра в погружение и выныривание в пространстве между жизнями, когда мы оба стараемся делать это синхронно. Уходя на дно блаженного океана, самая главная наша задача не потерять память о нас обоих и не затеряться в водах бесконечности. И выйти на поверхность физического существования вместе (и, желательно, не слишком далеко), ведь когда мы рядом, наш общий потенциал усиливается. Получалось не всегда… На сей раз получилось.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
