Глава восьмая
Итак, они всё-таки попали в Башню, усилия Яхач привели их к концу сна. Бар уставился на строение. Некоторое время тот мысленный образ, который он создал в мозгу, накладывался, как туманная мелодия, на реальность. Затем иллюзия исчезла, и он смотрел на строение, родное этому миру сна.
Башня была поставлена так, что пики утёса прикрывали две её стены со стороны моря; стены стояли под прямым углом. Древняя кладка была так тщательно пригнана, что даже само время не смогло нарушить её. Поэтому строение вызывало такое тяжёлое ощущение возраста, что оно казалось почти видимым.
На стенах, на высоте, которую Бар оценил как два обычных этажа, не было никаких отверстий; выше находился треугольник клинообразных ромбовидных окон.
Они казались абсолютно чёрными, поскольку ни один солнечный луч не проникал в эти глубокие норы.
Ещё один поразительный фокус: в путешествии, которое они совершили объединённой волей, они оставили за собой ночь, здесь же, по мнению Бара, время подходило к середине дня.
Башня была сложена из тускло-красного камня, совсем не похожего на жёлто-коричневый камень утёсов, наполовину укрывавших её. В грубо сглаженной поверхности блоков искрились вкрапины кристаллов, отражающих солнце, так что здание казалось окружённым ожерельем из драгоценных камней.
— Кильпойму, — Яхач выпустила руку Бара. — Нам здорово повезло.
— Что Осдейв собирался здесь делать?
— Он смочил бы этот блок, — девушка указала на один из камней на высоте плеча Бара — по-видимому, хорошо пригнанную часть основания Башни, — водой из Чаши Кровавой Смерти. Это должно было дать выход существу, которое всегда жило внутри, и Осдейв торговался бы с ним за Жезл Ара… чтобы он мог править.
— Поскольку у нас нет той Чаши, — спросил Бар, — не можем ли мы сразу сломать сон?
Она не ответила. Он перевёл взгляд с Башни на девушку.
Её лицо застыло, глаза не смотрели ни на него, ни на Башню, а куда-то вдаль, сквозь неё, что было перед ними.
— Я… не… могу… — она с трудом выдыхала каждое слово, как будто перед этим долго-долго бежала.
— Мы же дошли до самого конца сна, почти… И ты не можешь прекратить его?
— Тогда мы сразу же попадём в рисунок, выбранный другим Мастером, — высказала она горькую правду.
Бар принял её ответ как должное. Ладно, значит, они не могут разбить сон, составленный Осдейвом, но должны следовать другому…
— Ты знаешь всё, что знала Яхач. Ты должна знать, раз тебя инструктировали. Такое когда-нибудь случалось?
— Насколько я знаю, Яхач не было известно о таких перемещениях, а она Мастер десятого класса. Это высший разряд по шкале Улья.
— Однако должны быть более сильные Мастера, иначе мы бы не были захвачены. Ты не можешь установить источник?
Слабая тень растерянности в её глазах пропала. Теперь в них появилось напряжённое выражение.
— Могу попытаться. Она… доберётся до нас рано или поздно. Сон должен идти до самого конца, иначе врач Улья узнает, что тут несчастье. Они… Фустмэм, если она участвует в том, что мы ищем, не посмеет помешать врачу вмешаться. Мы наверняка лежим там в настоящем глубоком сне. И поскольку наш сон ограничен во времени, та, что ткёт новый рисунок, должна спешить. Мы отрезали среднюю часть приключений Осдейва и приблизили конец. Мне остаётся только ждать следующего хода, и это будет их ход.
Бару это не понравилось. Терпение было оружием, которое он культивировал в своих собственных операциях. Но то относилось к реальному миру, и тогда он имел некоторый контроль над будущим. Ему приходилось ждать нападений, но противник всегда работал на той основе, которую он, Бар, мог понять. А вот такая призрачная борьба его злила.
— А есть какой-нибудь способ установить защиту заранее? — спросил он.
Вместо ответа она сделала предупреждающий жест. Через секунду он зашатался под ударом — не физическим, хотя у него и было ощущение, что некий гигант двинул его кулаком, направляя к Башне. В то же время Яхач поднесла руки к голове и вскрикнула от боли.
Эта… эта сила хотела толкнуть Бара к Башне, разбить его тело о каменные блоки. Но он не утратил соображения и снова воткнул копьё в землю, чтобы удерживаться на месте. Тело его качалось туда и сюда под невидимыми ударами, но он крепко держался, стиснув зубы.
Его спутница упала на колени, её руки всё ещё зажимали уши, из глаз сыпались слезы. Она стонала, и эти стоны отдавались в камнях вокруг. Похоже, что они оба сражались с каким-то принуждением, которое почти превышало их сопротивление.
Башня перед глазами Бара затуманилась… Может, тот блок, на который недавно указывала Яхач, двинулся с места? То, что силилось управлять Баром, хотело швырнуть его туда, в тёмную щель отверстия. Если это была дверь, то её очертания были очень неровными; она больше походила на естественную тропинку между камнями.
Бар стоял крепко. Он не желал повиноваться. Яхач говорила, что они дошли почти до конца первоначального сна; следовательно, Бар может не принимать никакою нового рисунка. Он собрал всё своё упрямство и волю и пользовался ими, как бронёй против ударов.
Девушка медленно встала на ноги. Её лицо, мокрое от слёз, всё ещё выражало боль, но так же и твёрдую решимость, равную решимости Бара.
Неправильно очерченное отверстие в основании Башни открылось полностью. Яхач говорила, что в подлинном сне существо, как она его называла, должно было выйти и договориться с Осдейвом. Но у Бара не было Таинственной Чаши Крови, которую желало существо. А то, что правило сейчас Баром, хотело, чтобы он вошёл туда, а не ждал здесь.
Как и в клинообразное окно, в это отверстие солнце тоже не попадало. И за его порогом — дыхание тьмы.
Выйдет ли существо? И как будет реагировать на отсутствие у Бара того, что обещал существу Осдейв? Бар покачнулся, когда принуждение нанесло ещё более жестокий удар.
ОНО хочет видеть его внутри, в Башне… Нет уж, он не пойдёт!
В первый раз за время этой борьбы Яхач заговорила:
— Этому другому Мастеру трудно приходится, чтобы держать нас двоих, — она снова обрела самообладание и независимый вид. — Когда я подниму руку, попытайся податься назад. Старайся изо всех сил.
Она пристально уставилась на Башню, тело её напряглось. Затем она подняла руку. Бар дёрнулся назад, вложив в это действие всю свою упрямую силу.
Шнур, как видно, лопнул. Бар упал, сильно ударившись о землю и, полуоглушённый, покатился. Девушка стояла прямо, как столб между ним и отверстием, которое наверняка служило западнёй. Но теперь Бар почувствовал освобождение.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
