— Да, и не связывайся сама.
— Почему?
Дэвлин поморщился слегка и потер переносицу.
— Очень много твоих проблем возникает из-за каких-то непонятных связей с какими-то непонятными людьми. «Бывшие» и «потенциальные», пытавшиеся тебя убить подруги — это все сильно осложняет жизнь. Хотя и крайне веселит того же Эрика.
— Да уж.
— У них пари с Вэлем: обернется ли все дуэлью между Николасом и Леонардом или нет.
— Не говори мне про пари… Он из-за дурацкого спора с Гнарлом едва не утопил меня.
— Да, я помню. Он ничего не делает просто так.
— А сегодня?
— Почему он взял тебя с собой? А как сама думаешь?
Я пожала плечами, протянула руку и потрепала шерстку спящего на шкуре щенка.
— Не знаю.
— Он же таскал тебя по улицам, пока ты не налюбовалась на трупы, да?
— Да, — подняла я к нему лицо, — а откуда ты…
— Так я и думал, — покивал маг, — хотел, чтобы ты увидела, что творит виконт ради власти. Чтобы потом ты не очень переживала.
— Потом?
Дэвлин промолчал.
— И что бы ты сделал на моем месте? На тему принца и виконта? — я снова положила подбородок ему на колени и уставилась в огонь.
Дэвлин кинул на меня короткий взгляд и вздохнул.
— Ты собираешься быть с кем-то из них?
— Нет, — призналась я самой себе, наконец.
— Тогда скажи им об этом. Сама. Четко и ясно. Увидишь, насколько проще станет твоя жизнь.
— Пожалуй…
Я закрыла глаза, потом взяла его ладонь и положила себе на плечо. Маг снова был не против. Так бы и заснуть. Но нужно было рассказать еще кое-что.
— Дэвлин, — боги, я что — принялась мурлыкать? — я встретила в Даэле какое-то существо. Странное. Мне кажется, это был какой-то демон. Она назвалась Эйелай. Выглядела как гарпия из огня. Просила передать тебе поклон.
— Оу.
— Она помогла мне там тушить огонь, — продолжила я, — это так странно, знаешь. Это же монстр. Чудовище. Но вместо того, чтобы вырвать мне сердце, к примеру, она повела себя дружелюбно. Миленько так. И я ее не боялась, совершенно. Будто бы она такой же человек.
— Ты тушила огонь? — вычленил главное маг, игнорируя мои переживания. — И она помогла?
— Был пожар, — пожала я плечами.
— Она просила что-то за помощь?
— Нет. Только передать привет.
— Хорошо.
Он неожиданно повернулся ко мне, привычным уже жестом поднял за подбородок лицо и посмотрел в глаза.
— Тебе это понравилось?
— А?
— Вместо того чтобы напасть, она предлагает тебе услугу. Это было приятно?
Я вздохнула, отчаянно пытаясь не зевать, и потерлась щекой о его ладонь. Потом улыбнулась, глядя на него снизу вверх.
— Не мне, а тебе, друг мой.
— Нет, — покачал головой мэтр Купер, чуть улыбнувшись и не удосужившись пояснить, что он имел в виду.
Он поднял меня за плечи со шкуры, встал сам и мягко подтолкнул к кровати, аккуратно придерживая одеяло. Пора было ложиться. Так что Дэвлин пожелал спокойной ночи и ушел. А я таращилась в потолок, пытаясь понять, что он имел в виду, и почему же я снова не сказала никому о Моррисе?
— Давайте еще раз подытожим, — предложил Эрик за завтраком перед тем, как нам нужно было выезжать.
Дэвлин сделал жест в его сторону, предлагая продолжить.
— Аскот принадлежит Алесию, там они с Гисом вполне удачно закрепились. Севернее Аскота — Гисарон, бывшая вотчина этого орка. Западнее Гисарона Дарсул, восточнее — Дайс. Это вся южная половина Ойкумены. Еще восточнее Дайса — орочьи степи, то есть тоже друзья герцога. У Лео — нет шансов. Делить страну с ним, если твоя жена и так наследница — неконструктивно. Значит, дальнейший шаг: или восстание в Гисароне, или убийство Лео. Пока логично?
Мы покивали.
— Дальше на юго-восток от орков еще Ронд, но лично я бы оставил его напоследок. Теперь северная часть Ойкумены. Найс севернее Дайса, допустим, там дело идет к тому, чтобы на трон сел Николас, а еще Эмпиреи. Если бы Николас объединился с Леонардом, это была бы тоже немалая часть Ойкумены — только западная. Это дало бы им шанс посопротивляться новой империи. Маги Дайса — сильнейшие по ту сторону Хребта, плюс ангельские силы, плюс модернизация огнестрельного оружия. Шансы есть, и крови попьют неплохо.
— Интересная мысль, — кивнул Десятый, — но маловероятная.
— Почему же? — пожал плечами Вэль. — На их месте я бы быстренько искал себе потенциальных союзников. У Николаса еще есть вариант с совсем северным Февом или Ризеном, хотя, вот это, я так понимаю, на его территории анклав светлых эльфов? Да? Но Леонарду сложнее. Он между Гисароном и орками.
— Ладно, — кивнул химерик, — согласен. А что, кстати, с Февом? Он на севере и там вроде тихо пока?
— Тоже, что с Рондом — страна на отшибе, еще и на севере. А Ризен и так пока что в эльфийских пальчиках плотненько застрял.
— А в Сэндисе — Мастер и его гремлины. Потом Хребет, эмпиреи и культисты. Вроде все или нет? — полюбопытствовала я.
— Итого, — подвел итог рыжий, — дальше мы имеем переворот в Гисароне, потенциальный альянс Дайса и Найса, объединение орков в номинальное государство, типа союза племен. Мастер будет держать Врата у Хребта, но в итоге или договорится с Гисом, или его сомнут полезшие из-за Хребта культисты, или он уйдет на север, за Сэндис. Так что я за вариант — союз с Империей и двунациональное государство.
— Остаются эльфы в своем анклаве, — поморщился Вэль.
— Между Сэндисом и Гисароном? Если они такие, как рассказывают наши старейшины, они попробуют договориться с Найсом. Меньшее из двух зол. И мы имеем два союза. Два полюса.
— И большую войну, — спокойно констатировал Дэвлин, — год, полтора — максимум. Все фигуры почти расставлены.
— Подожди, — покачал Эрик головой, чуть досадливо дернув уголком рта, — а откуда деньги? Воевать — дорогое удовольствие, знаешь ли.
Мэтр Купер изобразил тень улыбки.
— Найдут. Выжмут из людей. Ты ведь забыл о еще одном моменте.
— Каком же?
— Идеологическом.
Рыжий открыл рот, собираясь выдать что-то саркастическое, но вместо этого только помотал головой и задал вопрос:
— Ты это — серьезно?
— Вполне. Кто по предположению на одной стороне? Лео — человеческий герой, а в дальнейшем, как мне кажется — паладин Аллеара Солнцеликого, он же себе именно такой имидж создает, Николас — последователь Эмпиреев, и допустим, еще к ним светлые эльфы. А другая сторона — орки, нежить, еще люди. И они строят Империю.
— А ты прав, — покачал головой Десятый, — они обзовут это какой-нибудь эпичной битвой Света и Тьмы.
— Верно, — кивнул Дэвлин, подводя итог, — я бы поступил именно так. Вы закончили? Полагаю, нам пора выезжать, если мы не хотим опоздать к началу.
Они говорили так, будто бы сидели за доской для игры в Города и Замки. Фишки двигаются. Люди умирают. Города горят.
Не хочу я в этом участвовать.
Но через пару часов все проблемы вылетели у меня из головы, потому что мы оказались на настоящем рыцарском турнире. Серьезно! Как из книжки сказок!
На большом виноградно-зеленом лугу огородили место под состязания и под общие пиршественные навесы из раскрашенного синими, белыми и желтыми полосами полотна. За оградой уже стояли разбитые цветные шатры, пестрели флаги и гербы, фыркали лошади. Стайками бродили дамы, прилаживали броню мужчины. Мы нашли Септима. Он очень искренне обрадовался, отправил слугу записать мужчин на интересные им виды состязаний и выделил нам места на трибуне.
Приехали мы, надо сказать, весьма пестрой компанией: нас пятеро, разряженная в бархат Клеменсия, которую Эрик хотел кому-нибудь пристроить под шумок, двенадцать человек охраны, их он послал загодя: поставить шатры, столы рядом, да и вообще осмотреться не мешало. Большинство богатых дворян предпочитали плотный шелк, но Эрик выдал своим парням оливкового цвета большие палатки, непромокаемые, но «дышащие» через специальные мембраны с отдельными отсеками для вещей и для сна. Пол был застелен мягкими шкурами, шерстяными одеялами и забросан подушками, я улучила момент, когда никого не было, рухнула на это огромное, импровизированное ложе — валяться тут было здорово! Ни разу не ночевала в палатке, и кажется, мне понравится. В углу для вещей, кстати, нашелся внушительный запас вина.
В итоге, Дэвлин, Десятый и Вэль пошли готовиться к открывающему параду, Эрик сбежал под шумок, заниматься своими делами, противоречащими, я уверена, или закону, или обычаям, или морали. А может, все вместе. В итоге я и вдова Эриковского предшественника торчали на мертвячьей трибуне вдвоем, как два голубя на ветке. Меня раздражало платье: длинное из тонкого белого полотна — нижнее, и темно-изумрудное, расшитое серебром и жемчугом — верхнее. Волосы пришлось забрать какой-то золотистой сеткой, а она крепила тонкий шелковый платок, закрывающий голову, и, к счастью, уши. Неудобно и непривычно. Кресел не было, деревянные хорошо оструганные скамьи и подушечки на них, а перед нами перила из светлого вкусно пахнущего клена, на которые можно было облокотиться.
