Берли снова вскочила в седло, и я повернул Гэрлока на восток, на полотно древней дороги. На ней до сих пор можно было увидеть колею, оставленную каретой Антонина, а самые глубокие рытвины открывали взгляду фрагменты скрытых под песком и грязью, но целых, без единой трещинки, старинных гранитных плит. К белым магам можно было относиться по-разному, но строить они умели.
Проехав еще десять кай, я обнаружил ответ на недавно возникший у меня вопрос: почему местные жители не пользовались чародейской дорогой и до появления Антонина? Оказалось, что ее преграждал каменный завал локтей сорока в высоту. Камни, рыжеватые и черные, скорее всего, осыпались с придорожных скал столетиями и в конце концов перекрыли дорогу полностью.
Ну а почему завал не попытались расчистить, тоже было понятно. Тракт имел сугубо военное значение, сообщения между Кифросом и Галлосом не улучшал, к тому же появление пароходов сделало водные маршруты более выгодными, чем сухопутные. Чтобы расковырять этакую гору камней, потребовалось бы привлечь сотни рабочих, а надеяться на то, что затраты окупятся, не приходилось.
Даже Антонин ограничился тем, что проделал в преграде узкий проход, который и по сю пору окружала аура хаоса. Гэрлок заржал.
– Знаю, – пробормотал я, поглаживая его по шее, – ощущение не из приятных.
Фрегин чихнул.
– Проклятая пыль теперь стала белой! – проворчал он.
– Это дело рук мастера хаоса? – спросил, поравнявшись со мной, Валдейн. Бок о бок мы еле умещались в проходе, и каждый из нас мог коснуться рукой стены. Надо полагать, карета Антонина проезжала здесь почти впритык.
– Да, Антонин. Мой второй. Хаос выветривается, но пока еще держится.
– Твой второй? Ты победил колдуна, который прожег насквозь все эти камни? – спросила ехавшая сзади Берли.
– Бывает, что гармония и удача одолевают грубую силу.
– Кто как, а я предпочитаю грубую силу, – буркнул Фрегин. – Нельзя же рассчитывать на одну удачу.
А вот мне, похоже, ничего другого не оставалось: по мере приближения к Саммелу становилось все более очевидно, что грубой силой он обладал гораздо большей, чем Антонин или Герлис. Но как он овладел такой мощью? Не благодаря ли тому, что владел и основами магии гармонии?
– В глотке пересохло, – пожаловался Фрегин Берли.
– А у кого не пересохло?
– И есть охота.
– Ты известный обжора.
Проехав на восток еще два-три кай, мы устроили привал и подкрепились белым сыром, который поутру перед отъездом вручила мне Баррабра.
С едой затруднений не предвиделось, а вот с водой они уже возникли. Лето было столь жарким, что придорожный водосток высох, и за все время пути нам попался только один источник.
Я утер лоб, а потом задумался. Ежели меня угораздило уродиться кем-то вроде мага земной стихии, а вода пробивается из-под земли, то почему бы мне не поискать ключ, колодец или что-то в этом роде?
Сидя в тени, я потянулся чувствами под землю. В конце концов случалось же мне находить рудные жилы. Поиски воды не должны были представлять собой более трудную задачу. Другой вопрос, что мне нужна была вода, протекающая не на той глубине, добраться до которой можно было лишь с помощью шахтеров. Последняя мысль заставила меня вспомнить о Гинстале, отправившемся в Хрисбарг восстанавливать старые рудники. Как их собирались восстанавливать, я не знал, но ничего хорошего от этой затеи не ждал, поскольку возобновление добычи железа должно было привести к возрастанию влияния Хамора на Кандар.
Пожевав хлеба и сыра, я увлажнил рот водой из уже опустевшей на три четверти фляги. Гэрлок не пил с утра и тяжело дышал даже в тени, так что мне пришлось, убрав остатки снеди в суму, продолжить поиски воды.
– Полной уверенности нет, – сказал я наконец Валдейну, – но, по-моему, примерно в кай впереди находится источник.
Валдейн, садясь в седло, кивнул, словно только и ждал от меня подобного заявления.
Правда, оно оказалось не совсем точным: источник мы обнаружили только через три кай, но без моих способностей не обнаружили бы вовсе: то был крохотный ручеек, впадавший в водосток и совершенно незаметный с дороги.
Все, даже Гэрлок, хотя его я поил в несколько заходов, напились вдоволь. Прежде чем продолжить путь, мы наполнили свежей водой свои фляги.
– Быть магом очень даже недурно, – заметил Фрегин.
– Скажи это, когда в твою голову полетят огненные стрелы, – хмыкнул Валдейн.
Для поисков следующего источника прибегать к магии не пришлось: на ночлег мы остановились на давно заброшенном постоялом дворе, находившемся рядом с родником. Правда, крыша строения давно превратилась в пыль, остались лишь каменные стены, но бояться дождя или холода нам не приходилось.
Однако спалось мне плохо: давала о себе знать близость хаоса. Это ощущение с каждым кай продвижения на восток становилось все сильнее, но говорить об этом спутникам не имело смысла. Они все равно не могли ощущать или слышать хаос.
Следующий день оказался весьма похожим на предыдущий.
Мы уткнулись в еще один прожженный Антонином каменный завал и продолжили путь на восток. Судя по выбитым колеям, высохшему, окаменевшему навозу и витавшему повсюду хаосу, Антонин ездил этим путем довольно часто.
К вечеру второго дня путешествия по чародейской дороге мы наткнулись на преградившие ее густые заросли можжевельника, оказавшиеся на поверку очередной, мастерски выполненной иллюзией. Повозившись, я смог ее расплести.
Обнаружился еще один перекресток, даже с верстовым камнем, полустертая надпись на котором сообщала, что до Йирины осталось десять кай. О городке с таким названием (если я правильно его прочел) я никогда не слышал, скорее всего потому, что находился он уже по ту сторону границы, не в Кифросе, а в Галлосе.
– Что за Йирина? – спросил Фрегин.
Все мы пожали плечами.
Проехав еще некоторое расстояние на восток, я обратил внимание на два обстоятельства. Во-первых, обступавшие дорогу утесы становились все выше. Во-вторых, нам больше не встречались следы кареты.
– Где-то впереди дорога преграждена.
– Это хорошо или плохо? – осведомился Валдейн.
– И то, и другое. Хорошо, что хаморцы не уничтожили завал и не маршируют вовсю нам навстречу. Плохо, что я не знаю, далеко ли мы сами сможем продвинуться.
– И что ты собираешься делать?
– Идти вперед, – ответил я, пожав плечами.
Но опыт собственного блуждания в мертвых землях подсказывал мне, что по мере приближения к Фрвену состояние дороги становилось все хуже, и этими ее участками не мог пользоваться даже Антонин. В противном случае ему не пришло бы в голову ездить по топким, раскисающим тропам вокруг Хаулетта.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
