обьять необьятное и потому обьявляет Свое Сиятельство единственным судьей добра. Вердикт однозначен – только жертва. И только всем, без исключений. Но особенно тем, у кого мало, теми, у кого много. Впрочем, излишки роскоши вызывают негодование независимо от морали, так что это скорее побочный мотив. Главный – добро не может быть половинчатым или частичным. Оно не имеет степеней и градаций. Иначе меньшее добро автоматически превращается в зло с точки зрения большего добра. Этот абсолютизм не укладывается в мозгах моралистов, пытающихся рассудком охватить мораль. Мораль, в отличие от этики, нужно только чувствовать. Абсолютность требований жертвенной морали (морали как идеи) никак и никогда не уживается с рассмотренной ранее субьективностью моральных проявлений (морали как мотива). Это противоречие, собственно, и есть суть конфуза. Идея морали, ветвясь от коллективных корней, питается не столько чувствами, сколько разумом и поэтому конец процесса несколько противоречит его началу. Если сами личные эмоции субьективны, то их осознание уже претендует на всеобщность и абсолютность. Примерно так же, как субьективные ощущения от окружающей физической реальности порождают осмысление мира, кажущееся нам вполне обьективным. И если истинность реальности требует взгляда со стороны (как кстати и этика), то мораль предпочитает вариться в собственном солипсизме. Идея морали – рассудочный феномен, неудачная попытка осмыслить чувства и найти то зерно, откуда растет все дерево. Человек не может без обьяснений, а абсолют – единственное возможное обьяснение необходимости жертвы.
– Цветы конфуза
Светоч морального конфуза указывал путь к добру с истоков человеческих времен, правда умудряясь светить точно назад – в коллективный "золотой век". Мудрейшие из мудрых, начиная с древних греков, искали способы вылечить богатство добродетелью и изгнать страсть к наживе из человеческого общества. В этот плен попали большинство религий, философских учений и идеологий, которые дружным хором призывают нас распространить личную жертву на всех живущих, а некоторые – и на тех, кто только собирается. Так, христиане обнаружили, что мы – не что иное как проводники божьей любви, утилитаристы – что цель всякого действия всеобщее счастье, деонтологи – что на нас лежит долг помогать друг другу, социалисты – что нам есть прямой практический смысл делать это. Самым вопиющим примером без сомнения была (а может и есть) идеология коммунизма, основатели которой строго научно расширили принцип семейной экономики "от каждой по способностям, каждой – по потребностям" сразу на огромную страну. Примеры бесконечны. Каждый моралист отличился тем, что призывал к жертве во имя соседа. Лучшие из них делали это бескорыстно, остальные – с тайным умыслом оказаться среди выгодоприобретателей. Что и понятно – бессмысленность требований слишком уж явно идет вразрез со здравым смыслом.
Идеи мыслителей находили живой отклик на практике – в регулировании цен и контроле над торговлей. Правда, жизнь неизменно брала свое и неправедное богатство нисколько не стремилось попасть назад – в руки обманутых и обиженных. Примерно, как оно себя ведет и сейчас. Приходилось применять революционные меры. Но за очевидной классовой ненавистью и героической борьбой за справедливость не следует не замечать МК, который морально освящая жажду крови неизменно поворачивает победителей против самих себя. Дорвавшись до чужой собственности они обнаруживают, что вблизи богатство выглядит вовсе не так плохо, как издалека. Пелена конфуза спадает, а привлекательность морали стремительно падает.
Эти бесславные результаты доказывают очевидное – жертвенная мораль совершенно непригодна в качестве социального маяка. Жертва бессмысленна, если коллектив ни с кем не борется – тогда она ведет к чужому успеху вразрез собственному. Но это именно то, что происходит, когда все человечество превращается в один большой коллектив и его выживание не ставится под сомнение. А это – то состояние к которому идет общество. Мораль в публичной сфере вредна не только тем, что тянет назад в пещеры или мешает работать рынку. И даже не тем, что успешные но совестливые теряют стимулы и стыдятся своего успеха. Она отрицает сама себя. Попытки растягивать моральный потенциал шире, чем это ему свойственно, ведут прямиком к обратному результату, вызывая раздражение, недоверие и враждебность. Любить незнакомых – аморально и неестественно. К такой любви можно только принудить. Откуда и результат. Но и это не все. На другом конце – неудачники, воспринимающие свою неудачу как нормальное явление. Получатели обезличенной помощи не могут оценить ее, потому что только в личных отношениях проявляется ее ценность и чувство взаимности. Они не чувствуют ответственности, они воспринимают помощь как должное. Но помощь всегда должна восприниматься как жертва, требующая возврата. Она должна стимулировать. Только помощь со стороны конкретных лиц способна на это. Такая помощь мобилизует силы, мотивирует желание добиться успеха и вернуть долг. Никто не хочет чувствовать себя обязанным, это унизительно. Размазывание морали на всех обесценивает жертву и выхолащивает ее смысл. Помощь – если причина не катастрофа – не может быть не только насильственной, но и массовой. И религия всеобщей жертвы, и идеология всеобщей социальной помощи одинаково вредны и обе они доказали свою полную практическую бесполезность.
– Прикрытие эгоизма
Также МК помогает эгоизму. Во-1-х, пропаганда высокой морали несет прямую пользу получателям жертвы. Чужая моральность всегда выгодна тем, у кого со своей проблемы. Во-2-х, поддаваясь моральному позыву легко умаслить свою совесть и с новыми силами пуститься во все тяжкие.
Первый случай мы кратко коснулись в разделе про ложное общее благо, чья главная ложность как раз и заключалась в благе некоторых в ущерб остальным. Какая связь между конфузом и ложным общим благом? ЛОБ – универсальное понятие, охватывающее все типы ошибочных этических идей, питаемых как жертвенными, так и эгоистическими мотивами. МК лежит в основе более узкого класса подобных идей, он ограничен жертвой во имя незнакомых, оправданием чему и служит соответствующее конкретное ЛОБ – моральный абсолют, красиво и убедительно преподнесенный (левая часть рис. 3.6). Удачно придумать такую моральную ценность – очень практичный способ протащить мораль в публичную сферу.
Подобных ценностей придумано множество, в масштабах от локальных до всего человечества – универсальные права человека, любовь к ближнему, патриотизм, социальная справедливость, зеленая энергия, спасение планеты… Соответственно велики и масштабы получателей выгоды, которые разрастаются от социального слоя до стран и целых континентов. Не говоря о количестве тех, кто стоит на раздаче подобных благ. Разумеется, чем больше коллектив, тем чужероднее там выглядит жертвенность, но и ложное благо меньшего масштаба бывает не менее аморально благодаря отчетливо заметным в нем корыстным мотивам. К примеру, благо формального коллектива. Сотрудникам компании прививают бригадный патриотизм и коллективную ответственность за результаты,
