раз доказал очевидное – альтруизм выгоден.
Между тем, работа даром вполне нормальна, но лишь в личной сфере. Когда делают просто для удовольствия. Когда есть совместное дело, участие в котором приносит радость общения. Удовольствие – всегда лично. Для него достаточно личного отзыва, личной благодарности, личного признания. Совсем иное – публичная сфера, где общее дело возможно только формально, где нет никого, кроме безликих потребителей. Работать для них бесплатно можно только если иначе не получается, если творчество необходимо как воздух. И если оно оказалось никому не нужным, это признание его бесполезности, хоть и возможно временное. В этой ситуации может показаться, что даже бесплатное потребление продукта – благо. Но это иллюзия. Неоплаченный труд все равно бесполезен – договор не состоялся. Взятое бесплатно может использоваться, а может оказаться выкинуто – как узнать? Оплата, пусть символическая – единственное признание нужности. И соответственно, бесплатный продукт – признак не высокой морали, а, в лучшем случае, конфуза. А в худшем – знак неудачи. Если это, конечно, не хитрый – и неэтичный – способ захватить рынок.
Что касается книги, нет сомнений – ее следует продавать дорого. Или отдавать даром.
– Победа этики
Справедливости ради надо заметить, что живучесть морального конфуза имеет определенные оправдания в обществе, пронизанном насилием, как экономическим, так и физическим. В этих условиях моральное порицание богатства находит отклик даже в моем сердце. Когда я думаю, чью сторону принять – самодовольных богачей с их экономическим изьятием моей свободы, или сконфуженных моралистов, с их физическим ее изьятием, я безнадежно застреваю где-то посередине. Противопоставление жертвы и выгоды, с безусловным приоритетом первой, была базовым, и вероятно оправданным, моральным мотивом многие тысячелетия прямого физического насилия, пока не появилась надежда на массовый рынок, способный освободить человечество. Но злоупотребление рыночными механизмами оказалось ничуть не лучше. Тут-то и стало ясно, что ни алчность, ни жертва в одиночку не способны на это. Остается баланс. Экви, так сказать, валентность и экви-моральность.
Однако, чтобы добиться этого блестящего результата, нам придется серьезно разобраться с моралью. Эгоизм понятен и потому не так опасен. Но в каждом из нас глубоко сидит поклонение жертве, как символу добра, а также презрение к деньгам, как разрушителям личного. Не говоря о тяге к соблазнительной простоте абсолютов. Ветви морали, выросшей с единственной целью – выжить, сколотив из отдельных особей коллектив, так густо переплелись, что пока не впускают в коллективный разум мысль о том, что свободный человек обязан сам решать, что хорошо и что плохо. Мораль в публичной сфере – это моральное насилие во имя самой морали. Впрочем, есть надежда, что обьективная этика рано или поздно пробьется в общественный разум. Ее способность противостоять мракобесию проистекает из того, что она предлагает хоть и морально-альтернативные, но истинные ценности. Требования этики, в отличие от морали, опираются не на прошлое, а на будущее. Так что все впереди.
10 Субъективное и объективное
– Пришельцы
Экспансия морали, эгоизм, неясность границ сфер, конфликты морали и этики – еще не все трудности, что подстерегают нас на пути к общему благу. Есть проблемы и посерьезней. Как этика подспудно присутствует в личной сфере под гнетом морали, так и мораль присутствует в публичной сфере под гнетом этики. Точнее, не сама мораль, а ее эмоциональные предпосылки, которые проникают в наше поведение в виде субьективизма, проявляющегося во всевозможных чувствах, "персональном" отношении и соответствующем желании сделать что-нибудь хорошее. Или плохое. И избавиться от него сложно, ибо даже взаимодействуя с абстрактным посторонним, мы обычно имеем дело с живым человеком. Абстракции в реальной жизни, к сожалению, не водятся.
Как же внедрить ОЭ в жизнь? Возможна ли вообще обьективная этика отдельно от субьективной морали? Давайте отвлечемся на пару минут, помечтаем и заодно проведем мысленный эксперимент по полному и окончательному отделению сфер. Предположим, к нам прилетели инопланетяне. Между нами не только нет ничего общего, мы вынуждены взаимодействовать не видя и не слыша друг друга. Поскольку трудно представить, что между нами сразу возникнет любовь, посмотрим как заработает, и заработает ли, публичная этика. С чистого, как говорится, листа.
Возможно кто-то воскликнет – зачем нам в такой ситуации какая-то этика? Разве человечеству не важнее было бы воспользоваться шансом и получить от гостей источники бесконечной энергии, супер-оружие и тайну вечной жизни? Разумеется. Но достаточно ли для этого будет просто очень попросить?
Вот, значит, они прилетели, зависли на орбите и мы не знаем что делать. Как бы не спугнуть. Первые шаги в контактах поэтому будут осторожными и исследовательскими. Надо установить приемлемые способы обмена информацией, доносящими информацию куда надо и не вторгающимися куда не надо. Любые такие попытки – это риск и, одновременно, выстраивание доверия. Если окажется, что пришельцы привыкли общаться путем прямого внедрения фрагментов ДНК или нейронных структур, нам не повезет. А им – если бутылка с нашим письмом пробьет обшивку их корабля и снесет его с орбиты. Но будем оптимистами – выиграет тот, кто проявит инициативу. Будем считать, что самоотверженность, а фактически – альтруизм, проявленный кем-то из нас в виде готовности всем рискнуть, не имея никаких гарантий, окажется не напрасным, и канал обмена будет найден.
Дальше надо разобраться с кодированием информации. И опять мы сталкиваемся с проблемой – как бы сделать посланные сигналы не просто понятыми, но еще и за приемлемое время. Как ни странно думать о таком, но кодирование – это, как знают программисты, проверка и уровня развития, и интеллектуальных способностей. И хотя радость от встречи к тому моменту наверняка достигнет пика, нервозность, досада и раздражение накапливающиеся после повторных неудачных попыток понять друг друга – не очень хороший советчик. И опять, кому-то придется утереться и переступить через свои комплексы. А это альтруизм. И даже жертва.
Теперь надо бы определиться с общими ценностями. Как ни альтруистичны наши попытки пообщаться, без понимания того, кто и как настроен, дружбы быть не может. В чем смысл дальнейшего обмена информацией, если он никому не нужен? Каким образом нам удастся подружиться, я даже ума не приложу. Но в основе должно лежать что-то универсальное, и интуиция подсказывает, что это будет свобода. Заверения в полной нейтральности и мире – т.е. неприменении насилия – это первый шаг в сторону общих ценностей. Сюда же попадает понимание цели визита – практическая или развлекательная? Научная или торговая? Как долго они наблюдали за нами?
