том, чтобы направить свою ярость на Моррисона, что даже не начал думать о том, что делать с Кристен. Сначала она сделала запись и отредактировала клип, чтобы трахнуть меня очень жестко, а потом продала меня практически за копейки.
По крайней мере, у меня была вторая половина, отметка времени и все такое. Если это произойдет по наихудшему сценарию, по крайней мере Бейли будет избавлен от некоторых последствий. Теперь никто не мог правдоподобно связать ее с записью.
— Если вы даете полиции возможную причину, когда выдвигаете обвинения, иногда они сами раскапывают этот материал. — Винсент кивнул на свой телефон, все еще в моей руке, экран которого почернел. — Ваша аудиозапись, полученная законным путем, дает им хорошую отправную точку для поиска этого. Найти его будет несложно, если только коп, который занимается этим делом, не полный идиот. — Он устало вздохнул. — Хотя, к сожалению, их много.
Если мне повезет, я закончу тем, что гребаный придурок будет работать над моим делом. Впрочем, проблема в другой раз.
Я вернул ему телефон. — Кто-нибудь следил за Бейли?
— Нет. Но я полагаю, вы знаете, что за вами следили.
Ледяное ощущение пробежало по моему позвоночнику. — У меня было подозрение. Однако подтверждение этого не сделало его менее тревожным.
— Еще одна фирма PI. Трэверс Милл. Верхние цены на полках, нижний ярус, небрежная работа. Их оставил, — он посмотрел вниз и проверил свои записи, — Лукас Моррисон.
Ничего удивительного.
— Как долго они следят за мной?
— Месяц.
Ебать. С тех пор, как он провернул автомобильный трюк с Бэйли.
Он пожал плечами, поднося пиво ко рту.
— Как я уже сказал, они небрежны. Практически оставил после себя след из хлебных крошек.
— Они все еще следят за мной?
— Нет. — Кружка со зловещим лязгом ударилась о стол. Его тонкие губы изогнулись. — И их больше не будет. Я позаботился об этом.
— Подождите, если никто не следил за Бэйли, откуда Моррисон знал все эти вещи о ее жизни?
— О, Трэверс Милл определенно ковырялся в ее жизни.
Еще один арктический взрыв наполнил мое тело при мысли о том, что приспешники Люка шпионят за личными делами Бейли. Я попытался выбросить это из головы, сосредоточившись на выводе. Они исчезли.
— Но они не преследовали ее, как тебя, — добавил он. — Они больше не будут шнырять по ее жизни. Их следователь нарушил несколько законов и был слишком неосторожен, чтобы как следует это скрыть. С таким рычагом вы можете ожидать, что они оставят вас в покое в будущем.
— Значит ли это, что мне безопасно с ней разговаривать?
— Да, — сказал он. — Трэверс Милл должен сообщить Люку, что они были разоблачены, но у вас есть небольшая возможность, прежде чем это произойдет. Я сам буду следить за вами в течение следующих нескольких дней, чтобы убедиться, что они отступили.
Поток воздуха наполнил мои легкие, как будто я задержал дыхание, сам того не осознавая.
Я мог видеть ее. Поговорить с ней. Расскажи ей все. Попроси у нее прощения или хотя бы попробуй.
— Стюарт занимается юридическим концом вещей, пока мы говорим, — добавил он.
В дополнение к переговорам с руководством Лос-Анджелеса Стюарт планировал «использовать это жалкое оправдание дерьмового пятна», обратившись прямо к источнику указанного пятна — родителям Люка. Он чувствовал, что как юристы они будут весьма восприимчивы в свете записи из грузовика и угрозы грязного публичного судебного процесса. Не говоря уже о возбуждении уголовных дел.
Либо это сработает, либо нет. Я не мог больше ждать, чтобы узнать. Если бы берег был свободен, ничто не помешало бы мне увидеть Бейли.
* * *
— Желтый.
— У тебя все нормально?
— Я хочу поцелуй.
— Я думал, ты слишком возбуждена.
— Нет, мне здесь было одиноко.
— У нас не может быть этого. Хочешь, я тебя развяжу?
— Еще нет. Но мне нужно, чтобы ты поскорее покончил со всеми этими поддразниваниями, иначе я сойду с ума.
Бейли
Я настояла на том, чтобы Шивон привезла Даллас, как и планировалось, слишком поздно понимая, как странно было бы увидеть его.
Приоткрыв дверь своей спальни, я прислушалась к любым признакам жизни. Когда меня встретила только тишина, я на цыпочках прокралась на кухню и взяла из буфета стакан. Непрерывный плач ужасно обезвоживал. Я никогда не пила столько воды, как в последние несколько дней.
Чтобы усугубить мой стресс, Шив раздобыла сегодня для меня номер телефона Кристен. Я пыталась сформулировать правильные слова, прежде чем позвонить. Можно ли было что-то сказать в этой ситуации?
Когда я повернулась, чтобы наполнить свой стакан из дозатора в холодильнике, на моем домашнем экране появился текст. Люк снова. Вот почему я вообще не решалась изменить свой номер — это было мучительно, и я знала, что рано или поздно он меня выследит. Оказывается, я была права.
Я уставилась на дисплей. Во мне вспыхнуло раздражение, а также еще одна вспышка душевной боли. Нож уже был воткнут так глубоко — крутить лезвие было неуместно.
Когда мой телефон был разблокирован, я перешла к своим сообщениям, чтобы удалить сообщение. Я собиралась стереть его, не открывая, но предварительный просмотр сообщения затянул меня, и я клюнула на приманку.
Люк: Проблемы в раю?
Бейли: Перестань писать мне, сталкер.
Люк: Не сердись на меня за то, что Картер тебя бросил.
Бейли: Откуда ты вообще это знаешь?
Люк: Я все знаю.
Бейли: Насколько я слышала, у тебя есть свои проблемы, о которых нужно беспокоиться.
Люк: О чем ты говоришь?
Бейли: Думаю, я тоже все знаю.
Люк: Все? Ты знала о его секс-видео?
Люк: Говорил тебе, что он не тот, кем ты его считала. [вложение]
Мое сердце грохотало в ушах, пока я смотрела на его сообщение.
Секс-видео? Что?
Миниатюра фотографии рассказала мне все, что мне нужно было знать. Это был парень с темными волосами, целующий девушку, держа в одной руке косяк. Его лицо было почти полностью закрыто дымом.
Но я знала этот профиль — эту линию подбородка и этот нос. Я знала эти волосы. И эти руки.
Затем вокруг меня раздался оглушительный треск. Когда я огляделся в поисках источника, я заметил остатки моей пустой чашки, покрывающие темно-серый кафельный пол. Мои босые ноги были окружены сверкающим морем бледно-голубого стекла. Он не просто сломался. Он разбился.
— О мой Бог. — Шивон побежала на кухню, лихорадочно осматривая
