Корочем экспедиция к Черному морю. То есть не совсем с моря вернулась, вдобавок с не очень хорошими новостями: мужики выяснили, что пресловутые Днепровские пороги в принципе непроходимы.
– А как же «путь из варяг в греки»? – спросила у Леры расстроенная новостью Лиза. Сильно расстроенная, ведь у нее на плаванье по Днепру были довольно обширные планы.
– Сказки Венского леса этот «путь», – саркастически усмехнувшись, ответила та. – Я, честно говоря, и раньше так думала. Точнее, в «Повести временных лет» написано, что святой Андрей там вообще пешком шел до Новгорода. Пешком!
– Но ведь казаки-то там плавали! И вроде при очевидцах, даже какая-то царица ездила посмотреть как они там галеры какие-то проводят…
– Екатерина II это была. Но к этому времени там были уже сооружены так называемые каналы, это куски расчищенных фарватеров, окруженные каменными дамбами. Вероятно сейчас еще никто расчистку фарватеров не провел, так что этот путь к морю для нас не существует. Надеюсь, пока не существует, – и, поглядев на уставившуюся на нее с любопытством Лизу, добавила: – Меня не спрашивай, я не знаю кто, когда и как эти каналы расчищал.
– Ясно, придется к морю через Дон маршрут разведывать. Хорошо, что Ангелика уже проторила дорогу к Епифани…
– Можешь не спешить. Я с Тихоном об этом говорила, спрашивала, почему он с Дона на Волгу пешком ходит по три дня в один конец. На Дону тоже и пороги есть, хотя и не такие страшные, да и по глубине речка в наших краях разве что для лодок годится. А небольшую расшиву по Дону провести можно разве что до устья Непрядвы, выше только на лодке. Даже велобот груженый не пройдет, Маркус уже проверял.
– И что же нам делать-то? Извини, я не спрашиваю, а размышляю просто.
– Если размышляешь, то подкину одну идейку на обдумывание. В будущие времена в Епифани стояла двухметровая плотина, и перед ней Дон разливался аж на шестнадцать метров – вместо прежних десяти. А подпор воды отмечался на четыре километра выше этой плотины.
– И что?
– От Епифани до устья Непрядвы примерно тридцать километров в длину и около восьми метров в вышину. Четыре-пять двухметровых плотин со шлюзами – и маленькая расшива уже дойдет до Епифани, а земли затопится при этом почти нисколько.
– И сколько времени мы такие плотины будем строить?
– Вот это ты и посчитай. Мне как-то Вова говорил, что последнюю плотину на Рыбнице Ходан за полтора месяца выстроил. А на Дону плотины даже поменьше будут…
В Новый год за праздничным столом у Марины собралось довольно много народу, просто потому, что этим многим времени не хватало, чтобы самим что-то приготовить, а – по мнению Марины – в праздник нужно праздновать и веселиться. Собрались все на кухне и в примыкающей к ней веранде, а «детская» была заставлена плетеными из ивняка «переносными» детскими кроватками, где спокойно (или не очень спокойно) спали младенцы, которых за год появилось на свет почти три десятка.
Но разговоры за столом касались не только новорожденных. То есть в основном как раз о них и говорили, однако временами разговоры уходили настолько далеко в сторону…
– Всё же Тихон – редкостная жадина, – поделилась своим мнением Маша, – за какой-то тюк греческого хлопка потребовал впятеро больше, чем стоит такой же по весу рулон льняной ткани.
– А мне вообще интересно, почему сейчас никто хлопок не выращивает. Ведь хлопок-то мягче льна и ткань из него куда как приятнее, – добавила Таня.
– Почему-почему, нынешний хлопок только на вату и годится, – ответила Люда. – Нынешние европряхи не научились пока из него нитки прясть: у него волокно короткое. Но мы, если постараемся, наверное сможем, хотя непонятно сколько времени на это потратим. Наверное немного: Катя умудрялась и из кипрейного пуха их делать. И вообще, если нам вдруг так хлопка хочется, нужно с персами торговать, а не с греками. У персов его много, и цена, думаю, поприличнее будет.
– Я подозреваю, что Тихон нам как раз персидский хлопок и хочет втюхать.
– Откуда у него персидский? До Персии сколько добираться?
– Думаю, что гораздо меньше, чем нам кажется. Тихон говорил, что его корбиты от Танаиса до Афин дней за пятнадцать доплывают, а до Рима, бывает, и за двадцать проходят.
– Быстро, а думала, что за пару месяцев, – заметила Лиза.
– Мир вообще меньше чем кажется, – философски ответила Лера. – И, кстати, кто Тихону рассказал про лошадей из Бельгики?
– А что, это секрет?
– Нет. Но этот прохиндей предложил привезти полсотни таких же лошадок уже следующей весной. Не бесплатно, конечно, но у меня в Выркинском бюджете заначка имелась.
– И как это он собрался сделать? Даны полтора года лошадей гнали, а он за полгода через Рим пообещал? Наверняка подсунуть решил каких-то левых лошадок… – инициатива Леры Лизе явно не понравилась.
– Не за полгода, а за три месяца. Я узнавала, потому что тоже об этом подумала. Из Дурокортора в Бельгике до Арелата табун лошадей перегнать занимает примерно две недели: там дорога не хуже наших старых шоссе. Из Арелата гиппагин до Танаиса максимум за месяц дойдет. Дальше понятно…
– Гиппагин? Что это?
– Специальный корабль для перевозки лошадей. Тихон сказал, что их не очень много, но если осенью с хозяевами договариваться, то можно уже на первый рейс кораблик зарезервировать, то есть на одиннадцатое апреля. Или на второй, но это всего недели на две позже: обычно они или в Африку ходят, или в Грецию. А полсотни – это сколько лошадей обычно влезает в средний гиппагин. То есть по столько в Африку возят, туда плыть четыре-пять дней, а за две недели в море некоторые и подохнуть могут потому что кормят их поменьше чтобы меньше гадили, но Тихон сказал, что цену возьмет только за доставленных, причем только здоровых, лошадей…
– Нам лучше тогда второй рейс, после Африки, – меланхолично заметила Лера. – Хлопок сейчас африканский, римляне его из царства Куш возят. Немного и дорого, но нам для пробы и пяток тюков сгодилось бы.
– До Рима, говоришь, двадцать дней всего? – задумчиво произнесла Алёна, проигнорировав Лерино замечание.
– А ты что, в Рим собралась?
– Надо бы. Я нашла грибок, который пенициллин делает. Правда маловато делает, буду и дальше что поприличнее искать, но…
– Думаешь, в Риме плесень ядренее?
– Нет, поядренее как раз у персов искать надо. Но стрептомицес глобиспорус, из которого стрептомицин получают, был найден в сточных водах в устье Тибра. Второй вариант грибка, причем менее продуктивный, был пойман в Нью-Джерси, а туда подольше плыть придется.
