Алия, двигаясь очень медленно, протянула руки и передала новорожденного своей сестре. Она увидела пушок темных волос. Несчастный крошечный младенец начал успокаиваться, как только ошеломленная мать прижала его к себе, и он моргал, глядя на нее, травянисто-зелеными глазами Септимуса.
– Приветствую, Октавиан,- прошептала Алия.
И скользнула вниз, в озеро, внезапно недвижимая.
Арарис увидев это, запаниковал. С криком он вытащил Исану и ребенка из воды. Затем вернулся за Алией. Но она не двигалась и не дышала.
Линялый разорвал ее платье над раной и там обнаружил скверное зрелище. Обломок стрелы торчал из раны как гигантская заноза, и Арарис в ужасе понял, что несколько дюймов стрелы, с кончиком из обсидиана, глубоко её пронзили.
Опустилась тьма.
– Она солгала, – тихо сказал Линялый Исане. – Она беспокоилась о тебе гораздо больше, чем о себе. Она не хотела отвлекать меня от тебя и ребенка.
Слезы затуманили её взгляд, и её сердце ощутило острую боль от смерти Алии – и потом ужасная и всесокрушающая тяжесть вины за то, что её маленькая сестренка погибла, спасая её, легла на плечи Исаны.
– Я не должен был оставлять вас одних, – сказал Линялый. – Ни на мгновение. Я должен был понять то, что случилось с ней. И Тави…
Линялый сглотнул.
– Он так и не обрел своих фурий. Это наверняка случилось во время рождения. Может быть, из-за холода. Иногда трудные роды могут повредить ребенку, ухудшить его способности. Если бы я только помнил о своем долге… Если бы думал своей головой. Я предал его – и тебя, и Алию, и Тави.
– Почему, Линялый? – прошептала Исана. – Почему ты говоришь так?
– Я не могу, – ответил он шепотом. – Он был мне как брат. Это никогда не должно было случиться. Никогда.
Неожиданно место действия вновь изменилось. Исана и Линялый смотрели со стороны на лагерь Легиона, прямо перед атакой. Септимус стоял перед ними в его палатке командующего, взгляд его суров и расчетлив. Непрерывный поток приказов лился с его губ, командуя Трибунами, пока Арарис помогал ему облачиться в латы.
Он закончил речь, и палатка опустела, когда лагерь зашевелился, готовясь к бою. Арарис затянул последнюю шнуровку на броне и ударил Септимуса по бронированному плечу, затем схватил с подставки шлем Принцепса и снизу вверх бросил его Септимусу.
– Я помогу подготовить командный пост, – сказал Арарис. – Увидимся там.
– Рари, – сказал Септимус. – Подожди.
Арарис остановился, хмуро оглянувшись на Принцепса.
– Мне нужно, чтобы ты сделал кое-что.
Арарис улыбнулся.
– Я позабочусь об этом. Мы уже отсылаем штатских.
– Нет, – сказал Септимус. Он положил руку на плечо Арариса.
– Мне нужно, чтобы ты сам её отсюда увёз.
Арарис напрягся.
– Что?
– Я хочу, чтобы ты увёз отсюда Исану и её сестру.
– Моё место рядом с вами.
Септимус слегка заколебался и с затравленным видом взглянул на восток. Затем он сказал:
– Нет. Только не сегодня ночью.
Арарис нахмурился.
– Ваше Высочество? С вами всё в порядке?
Септимус встряхнулся, как отряхивается намокшая собака, и неуверенность исчезла с его лица.
– Да. Но я думаю, что я, наконец, понял, что случилось, начиная с Семи Холмов.
– Что вы имеете в виду? – спросил Арарис.
Септимус покачал головой и поднял руку.
– Нет времени. Я хочу, чтобы ты увёз их в безопасное место.
– Ваше Высочество, я могу выделить часть всадников, чтобы проводить их.
– Нет. Это должен быть ты.
– Вороны, Септимус, – сказал Арарис. – Почему?
Септимус посмотрел ему в глаза и тихо сказал:
– Потому что я знаю, что ты о ней позаботишься.
Глаза Арариса округлились, а лицо побледнело. Он покачал головой.
– Сеп, нет. Нет, это не так. Я бы никогда не хотел такого. Ни своему господину. Ни своему другу.
Лицо Принцепса внезапно озарилось улыбкой, и он запрокинул голову от хохота.
– Вороны. Я это знаю, Рари, дурак ты этакий. Я знаю, что ты не хотел.
Арарис смущённо наклонил голову, нахмурившись.
– Всё равно. Я не должен. Это неправильно.
Септимус стукнул Арариса кулаком по плечу:
– Ба, парень. Я буду не очень хорош, бросая камни во всех, кто влюбляется в нее. Я ведь влюбился, в конце концов, – он посмотрел в сторону палатки, которую делил с Исаной. – Она – что-то особенное.
– Она – да, – тихо согласился Арарис.
Лицо Септимуса снова стало спокойным.
– Это должен быть ты.
– Хорошо, – сказал Арарис.
– Если со мной что-нибудь случится…
– Не случится, – твердо произнес Арарис.
– Мы не можем этого знать, – сказал Септимус, – Никто не может. Это должен быть ты. Если со мной что-нибудь случится, я хочу, чтобы ты о ней позаботился. Я даже не могу допустить мысли, что она и ребенок останутся одни. Пообещай мне, Арарис.
Арарис покачал головой.
– Это нелепо.
– Может быть, – согласился Септимус, – Надеюсь, что так. Но пообещай мне.
Арарис нахмурился на мгновение. Затем его подбородок дернулся в коротком кивке.
– Я присмотрю за ними.
Септимус мягко пожал ему руку, его тон был теплым.
– Благодарю тебя.
Сон замер, остановившись на этой сцене.
Рядом с Исаной Линялый смотрел на образ Септимуса.
– Я подвел его, – сказал он. Слезы катились по его щекам поверх шрамов. – Я должен был стоять рядом с ним. Но стоило ему слегка подтолкнуть меня… и единственным моим желанием стало увести вас как можно дальше от битвы. Убедиться в вашей безопасности.
Он склонил голову.
– Я позволил моему сердцу управлять моей головой. Я позволил этому закрыть мне глаза на мой долг. Закрыть глаза на возможные опасности. Закрыть глаза на рану вашей сестры. Закрыть глаза на то, что может случиться с ребенком.
Он посмотрел на нее глазами полными печали.
– Я вас любил, Исана. Жену моего лучшего друга, моего брата по мечу. Я любил вас. И мне стыдно.
Долгое мгновение Исана смотрела на образ Септимуса, хотя иллюзорные слезы заволокли во сне ее зрение.
– Линялый…
– Я не могу искупить свои ошибки, – сказал Линялый. – Никогда мне не смыть кровь с моих рук. Отпусти меня. Здесь ничего для меня не осталось.
Исана повернулась к Линялому и протянула к нему свои бледные, изящные руки, чтобы обхватить ими его лицо. Она чувствовала его мучительную вину, чувствовала боль, самообвинение, бездонный колодец сожаления.
– То, что произошло, – тихо сказала она, – не было твоим решением. Это было ужасно. Я ненавижу, что это произошло. Но не ты был причиной всего этого.
– Исана… – прошептал Линялый.
– Ты всего лишь человек, – перебила его Исана. – Мы все совершаем ошибки.
– Но моя… – Арарис покачал головой. – Я был частью этой войны, в конце концов. Если бы Септимус остался жить, он был бы величайшим Первым Лордом Алеры среди когда-либо живших. У него был бы чрезвычайно одаренный наследник. Милосердная, понимающая жена рядом с ним. И ничего из этого не происходило бы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
