том, что я делю кровать со Слоан. Вышеупомянутая женщина крепко спала, прижавшись спиной к моему боку, а её голова покоилась на сгибе моей руки.
Момент казался таким чертовски правильным. Как то, когда я заработал свой первый миллион. Только это намного лучше. Деньги можно заработать и потерять. Их можно заменить. Слоан — никогда.
Я наслаждался моментом… пока его не испортил ещё один укол когтей. Я молча и сердито уставился на кошку с идиотским именем. Она ответила мне таким же взглядом, ударяя хвостом по моей обнажённой груди. Затем, бросив взгляд в сторону Слоан, она открыла рот и издала истошный вопль.
— Заткнись. Заткнись, — зашипел я на кошку.
Слоан заворчала во сне и прижалась ко мне.
Я заметил блеск в глазах кошки, смещение её веса, и поймал её как раз перед тем, как она набросилась бы на спящую Слоан.
— Ни в коем случае, ты, демонический меховой шарик из ада.
Я опустил кошку на пол и осторожно высвободил руку из-под моей измученной библиотекарши. Мяу-Мяу, должно быть, посчитала, что я слишком долго перекладывал подушки за спиной Слоан, потому что я получил ещё одну колотую рану. На этот раз в икру.
— Господи, кошка. Накормлю я тебя. Просто дай мне минутку, чтобы найти одежду.
Я был голым, и вчерашний костюм — не вариант. Благодаря лазанью по деревьям и баюканью перепачканной сажей Слоан мой костюм отправился к праотцам.
Пока кошка упрямо путалась у меня между ног, я порылся в шкафу Слоан и нашёл пару бледно-розовых спортивных штанов, которыми мне придётся довольствоваться. Я натянул их на бёдра, так что швы чуть ли не трещали, а затем вытащил толстовку, которую она предложила мне, когда я пришёл к ней домой.
Толстовка бывшего парня. Я собирался взять её с собой и удобненько выбросить в мусорное ведро.
— Бл*дь, — пробормотал я, глядя на своё отражение в зеркале в полный рост.
Сзади брюки едва прикрывали верхнюю часть моих ягодиц. Спереди тонкая, обтягивающая ткань сделала всё возможное, чтобы подчеркнуть очертания моего члена.
— Мяу, — сказала кошка, и в её голосе послышалось самодовольство.
— Давай больше никогда не будем говорить об этом.
Мы вместе тихо спустились вниз, где кошка впала в настоящую истерику, завывая на меня, как будто она была избалованной наследницей, а я — некомпетентным официантом.
— Я хочу приготовить завтрак для Слоан, а не для тебя.
На Мяу-Мяу это не произвело впечатления, и она прищурила свои жёлтые глаза, глядя на меня.
— Ладно. Я тебя покормлю. А потом ты не будешь путаться под ногами у меня, а я не буду путаться под ногами у тебя. Договорились?
Я воспринял медленное моргание как обязывающий контракт и отправился на поиски кошачьего корма. Я насыпал среднего размера горку сухого корма в миску в форме кошачьей мордочки, стоявшую на полу, и направился к кофеварке.
Запустив варку кофе, я уже на десять минут продвинулся в рецепте блинчиков и отправлял Петуле список вещей, которые мне понадобятся, поскольку в обозримом будущем я останусь здесь, и тут в дверь позвонили.
Чертыхаясь, я снял сковороду с плиты и, стараясь ступать как можно тише и быстрее, побежал к входной двери. Я чуть не влетел в дверь головой, когда кошка появилась из ниоткуда и на полном скаку проскочила передо мной.
— Ах ты, мелкая мохнатая мудила, — прорычал я, распахивая дверь.
Нэш и Лина стояли на пороге, вытаращив глаза.
— Если вы её разбудили, я надеру тебе задницу, — предупредил я Нэша.
— Эээ, — рот Лины был открыт, а глаза широко распахнуты и прикованы к месту пониже моего пояса.
Нэш прикрыл глаза своей невесте и подавил смешок.
— Что, чёрт возьми, на тебе надето?
— Единственное, что подошло, бл*дь.
— Нет, не подошло, — вклинилась Лина с истеричными нотками в голосе.
— Оставим в стороне мнения о гардеробе, какого хрена вы здесь делаете? — спросил я.
Нэш тут же посерьёзнел.
— Это по поводу пожара.
У меня внутри всё похолодело.
— Ты знаешь причину?
— Мы можем поговорить об этом внутри? — уклонился он.
— Ладно. Но если кто-то из вас разбудит её, тебя уволю, а тебе надеру задницу, — сказал я, указывая сначала на Лину, а затем на Нэша.
— Справедливо, — согласился Нэш.
Они последовали за мной в дом и на кухню.
— Сзади всё выглядит не лучше, — прошептала Лина.
Я попытался подтянуть штаны повыше, но преуспел только в том, что чуть не организовал себе растяжение яичек.
Она сдавленно рассмеялась.
— Господи, чувак. Имей хоть немного достоинства, — сказал Нэш, бросая в меня кухонным полотенцем.
— Мне пришлют одежду, — раздражённо сказал я. — Расскажи мне о пожаре.
— Подожди секунду. Почему ты открываешь дверь дома Слоан в таком виде? — спросила Лина, приходя в себя от веселья.
— Я провёл здесь ночь.
Она бросила на Нэша долгий многозначительный взгляд. Он закатил глаза.
— Чувак, сколько ещё раз ты собираешься всё портить? — спросил он меня. — Разве в прошлый раз мы не вбили в тебя немного здравого смысла?
Я скрестил руки на груди.
— По-видимому, нет. Говори.
— Буду честен. Мне нужно поговорить со Слоан. Ты можешь присутствовать здесь, если она разрешит, но я не буду говорить с тобой об этом напрямую.
— Это был поджог, не так ли? — спросил я. Эта мысль не давала мне уснуть всю ночь. Это единственное, что имело смысл.
— Поджог? — мы все обернулись и увидели Слоан, стоящую у подножия лестницы. На ней были гольфы и рубашка с длинными рукавами — жаль, я не заметил её, когда рылся в её гардеробе. Её волосы были собраны в узел на макушке. Сегодня синяк на лбу выглядел ещё более зловеще. Она выглядела такой хрупкой и красивой, что я забыл, как дышать.
— Привет, Слоани, — мягко сказал Нэш. — Как ты себя сегодня чувствуешь?
— Всё болит. Ты сказал, поджог, — повторила она.
— Это сказал мистер Стиляга, — сказал он, указывая на меня большим пальцем. — Но да. Следователи нашли доказательства того, что кто-то устроил пожар в задней части первого этажа, рядом с детским отделом.
Лицо Слоан оставалось бесстрастным, когда она пересекла кухню и направилась прямо к кофеварке.
— Вы, ребята, хотите кофе? Я хочу кофе.
Лина, Нэш и я обменялись взглядами.
— Конечно, дорогая. Я выпью кофе, — сказала Лина и пошла к ней.
Пока женщины пили кофе, я ударил Нэша по руке, а затем втолкнул его в столовую.
— Да. Какого. Хера? — потребовал я.
— Что какого хера? — спросил он, потирая бицепс.
— Прошлой ночью она чуть не умерла. Ты не думаешь, что мог бы сообщить эту новость чуть более мягко, придурок?
Его
