Цунами
Пословица звучит витиевато:Не восхищайся прошлогодним небом, —Не возвращайся – где был рай когда-то,И брось дурить – иди туда, где не был!
Там что творит одна природа с нами!Туда добраться трудно и молве.Там каждый встречный – что ему цунами!Со штормами в душе и в голове!
Покой здесь, правда, ни за что не купишь —Но ты вернешься, говорят ребята,Наперекор пословице поступишь —Придешь туда, где встретил их когда-то!
Здесь что творит одна природа с нами!Сюда добраться трудно и молве.Здесь иногда рождаются цунамиИ рушат все в душе и в голове!
На море штиль, но в мире нет покоя —Локатор ищет цель за облаками.Тревога – если что-нибудь такое —Или сигнал: внимание – цунами!
Я нынче поднимаю тост с друзьями!Цунами – равнодушная волна.Бывают беды пострашней цунамиИ – радости сильнее, чем она!
1969«Теперь я буду сохнуть от тоски…»
Теперь я буду сохнуть от тоскиИ сожалеть, проглатывая слюни,Что недоел в Батуми шашлыкиИ глупо отказался от сулгуни.
Пусть много говорил белибердыНаш тамада – вы тамаду не троньте, —За Родину был тост алаверды,За Сталина, – я думал – я на фронте.
И вот уж за столом никто не естИ тамада над всем царит шерифом, —Как будто бы двадцатый с чем-то съездДругой – двадцатый – объявляет мифом.
Пил тамада за город, за аулИ всех подряд хвалил с остервененьем, —При этом он ни разу не икнул —И я к нему проникся уваженьем.
Правда, был у тамадыДлинный тост алавердыЗа него – вождя народов,И за все его труды.
Мне тамада сказал, что я – родной,Что если плохо мне – ему не спится, —Потом спросил меня: «Ты кто такой?»А я сказал: «Бандит и кровопийца».
В умах царил шашлык и алкоголь, —Вот кто-то крикнул, что не любит прозы,Что в море не поваренная соль —Что в море человеческие слезы.
Но вот конец – уже из рога пьют,Уже едят инжир и мандаринки,Которые здесь запросто растут,Точь-точь как те, которые на рынке.
Обхвалены все гости, и покаОни не окончательно уснули —Хозяина привычная рукаТолкает вверх бокал «Киндзмараули»…
О как мне жаль, что я и сам такой:Пусть я молчал, но я ведь пил – не реже, —Что не могу я моря взять с собойИ захватить все солнце побережья.
1969«Нет меня – я покинул Расею…»
Нет меня – я покинул Расею, —Мои девочки ходят в соплях!Я теперь свои семечки сеюНа чужих Елисейских Полях.
Кто-то вякнул в трамвае на Пресне:«Нет его – умотал наконец!Вот и пусть свои чуждые песниПишет там про Версальский дворец».
Слышу сзади – обмен новостями:«Да не тот! Тот уехал – спроси!»«Ах не тот?!» – и толкают локтями,И сидят на коленях в такси.
Тот, с которым сидел в Магадане,Мой дружок по Гражданской войне —Говорит, что пишу ему: «Ваня!Скушно, Ваня, – давай, брат, ко мне!»
Я уже попросился обратно —Унижался, юлил, умолял…Ерунда! Не вернусь, вероятно, —Потому что я не уезжал!
Кто поверил – тому по подарку, —Чтоб хороший конец, как в кино:Забирай Триумфальную арку,Налетай на заводы Рено!
Я смеюсь, умираю от смеха:Как поверили этому бреду?!Не волнуйтесь – я не уехал,И не надейтесь – я не уеду!
1970«Переворот в мозгах из края в край…»
Переворот в мозгах из края в край,В пространстве – масса трещин и смещений:В Аду решили черти строить райДля собственных грядущих поколений.
Известный черт с фамилией Черток —Агент из Рая – ночью, внеурочноОтстукал в Рай: в Аду черт знает что, —Что точно – он, Черток, не знает точно.
Еще ввернул тревожную строкуДля шефа всех лазутчиков Амура:«Я в ужасе, – сам Дьявол начеку,И крайне ненадежна агентура».
Тем временем в Аду сам ВельзевулПотребовал военного парада, —Влез на трибуну, плакал и загнул:«Рай, только рай – спасение для Ада!»
Рыдали черти и кричали: «Да!Мы рай в родной построим Преисподней!Даешь производительность труда!Пять грешников на нос уже сегодня!»
«Ну что ж, вперед! А я вас поведу! —Закончил Дьявол. – С Богом! Побежали!»И задрожали грешники в Аду,И ангелы в Раю затрепетали.
И ангелы толпой пошли к Нему —К тому, который видит все и знает, —А Он сказал: «Мне наплевать на тьму!» —И заявил, что многих расстреляет.
Что Дьявол – провокатор и кретин,Его возня и крики – все не ново, —Что ангелы – ублюдки как один,И что Черток давно перевербован.
«Не Рай кругом, а подлинный бедлам, —Спущусь на землю – там хоть уважают!Уйду от вас к людям ко всем чертям —Пущай меня вторично распинают!..»
И Он спустился. Кто он? Где живет?..Но как-то раз узрели прихожане —На паперти у церкви нищий пьет.«Я Бог, – кричит, – даешь на пропитанье!»
Конец-печален (плачьте, стар и млад, —Что перед этим всем сожженье Трои?):Давно уже в Раю не рай, а ад, —Но рай чертей в Аду зато построен!
1970Разведка боем
Я стою́, стою спиною к строю,Только добровольцы – шаг вперед!Нужно провести разведку боем, —Для чего – да кто ж там разберет…
Кто со мной? С кем идти?Так, Борисов… Так, Леонов…И еще этот типИз второго батальона!
Мы ползем, к ромашкам припадая,Ну-ка, старшина, не отставай!Ведь на фронте два передних края:Наш, а вот он – их передний край.
Кто со мной? С кем идти?Так, Борисов… Так, Леонов…Да, еще этот типИз второго батальона!
Проволоку грызли без опаски:Ночь – темно, и не видать ни зги.В двадцати шагах – чужие каски, —С той же целью – защитить мозги.
Кто со мной? С кем идти?Так, Борисов… Так, Леонов… Ой!..Еще этот типИз второго батальона.
Скоро будет «Надя с шоколадом» —В шесть они подавят нас огнем,Хорошо, нам этого и надо —С богом, потихонечку начнем!
С кем обратно идти?Так, Борисов… Где Леонов?!Эй ты, жив? Эй ты, типИз второго батальона!
Пулю для себя не оставляю.Дзот накрыт и рассекречен дот…А этот тип, которого не знаю,Очень хорошо себя ведет.
С кем в другой раз идти?Где Борисов? Где Леонов?Правда, жив этот типИз второго батальона.
…Я стою спокойно перед строем —В этот раз стою к нему лицом,Кажется, чего-то удостоен,Награжден и назван молодцом.
С кем в другой раз ползти?Где Борисов? Где Леонов?И парнишка затихИз второго батальона…
1970«Запомню, оставлю в душе этот вечер…»
Запомню, оставлю в душе этот вечер —Не встречу с друзьями, не праздничный стол:Сегодня я сам – самый главный диспетчер,И стрелки сегодня я сам перевел.
И пусть отправляю составы в пустыни,Где только барханы в горячих лучах, —Мои поезда не вернутся пустыми,Пока мой оазис еще не зачах.
Свое я отъездил, и даже сверх нормы, —Стою, вспоминаю, сжимая флажок,Как мимо меня проносились платформыИ реки – с мостами, которые сжег.
Теперь отправляю составы в пустыни,Где только барханы в горячих лучах, —Мои поезда не вернутся пустыми,Пока мой оазис еще не зачах.
Они без меня понесутся по миру —Я рук не ломаю, навзрыд не кричу, —А то мне навяжут еще пассажиров —Которых я вовсе сажать не хочу.
Итак, я отправил составы в пустыни,Где только барханы в горячих лучах, —Мои поезда не вернутся пустыми,Пока мой оазис еще не зачах.
Растаяли льды, километры и годы —Мой первый состав возвратился назад, —Он мне не привез драгоценной породы,Но он – возвратился, и рельсы гудят.
Давай постоим и немного остынем:Ты весь раскален – ты не встретил реки.Я сам не поехал с тобой по пустыням —И вот мой оазис убили пески.
1970Песенка про прыгуна в высоту
Разбег, толчок… И стыдно подыматься:Во рту опилки, слезы из-под век, —На рубеже проклятом два двенадцатьМне планка преградила путь наверх.
Я признаюсь вам как на духу:Такова вся спортивная жизнь, —Лишь мгновение ты наверху —И стремительно падаешь вниз.
Но съем плоды запретные с древа я,И за хвост подергаю славу я.У кого толчковая – левая,А у меня толчковая – правая!
Разбег, толчок… Свидетели паденьяСвистят и тянут за ноги ко дну.Мне тренер мой сказал без сожаленья:«Да ты же, парень, прыгаешь в длину!»
У тебя – растяженье в паху;Прыгать с правой – дурацкий каприз, —Не удержишься ты наверху —Ты стремительно падаешь вниз».
Но, задыхаясь словно от гнева я,Объяснил толково я: главное,Что у них толчковая – левая,А у меня толчковая – правая!
Разбег, толчок… Мне не догнать канадца —Он мне в лицо смеется на лету!Я снова планку сбил на два двенадцать —И тренер мне сказал напрямоту,
Что – начальство в десятом ряду,И что мне прополощут мозги,Если враз, в сей же час не сойдуЯ с неправильной правой ноги.
Но лучше выпью зелье с отравою,Я над собою что-нибудь сделаю —Но свою неправую правуюЯ не сменю на правую левую!
Трибуны дружно начали смеяться —Но пыл мой от насмешек не ослаб:Разбег, толчок, полет… И два двенадцать —Теперь уже мой пройденный этап!
Пусть болит моя травма в паху,Пусть допрыгался до хромоты, —Но я все-таки был наверху —И меня не спихнуть с высоты!
Я им всем показал «ху из ху», —Жаль, жена подложила сюрприз:Пока я был на самом верху —Она с кем-то спустилася вниз…
Но съел плоды запретные с древа я,И за хвост подергал все же славу я, —Пусть у них толчковая – левая,Но моя толчковая – правая!
1970Бег иноходца
