А когда из пакета с чипсами внезапно появился Бэтмен, мы подумали, что это — гвоздь программы, и стали громко аплодировать. Но на самом деле шиншилла просто в очередной раз выбралась из клетки и решила доесть то, что осталось от закусок.
Затем Жан Д. пропищал стишок, который выучил специально к празднику. Стишок назывался «Ладосные огоньки Дня Святого Зана». Потом Жан Г. на пару с Жаном Е. пытались жонглировать, но номер не удался: Жан Е. запустил мячиком прямо в тарелку с сырными пирожками, которую мама как раз внесла в комнату. Он начал так громко реветь, что Бэтме-ну, прикрывшись ушами, пришлось спасаться бегством. В тот вечер мы его больше не видели.
— День Святого Жана — самый длинный день в году! — процедил папа. — В следующий раз, дорогая, когда у нас будет шестеро сыновей, давай назовем их Аннами.
— Но это ведь женское имя, — удивилась мама.
— Ну и что, зато именины будут двадцать второго декабря, а это самый короткий день в году! — объяснил папа.
Аромат свежих пирожков сделал ожидание ужина невыносимым. К счастью, оставался только наш номер с Жаном А.
Мы приготовили небольшую сценку про Джеймса Бонда. Я был Бондом, но Жан А., который ни в какую не хотел быть злодеем, играл так плохо, что никто так и не догадался, кого мы изображали.
— Веллингтон и Антлекот? — предположил Жан Д.
— Нет, Белоснежка и семь гномов! — крикнул Жан Г.
— Сам ты гном! — буркнул в ответ Жан А.
— Я, кажется, догадался, — сказал Жан В. — Очкарик и толстяк, которые играют в «Жокари»!
— Смотрю, ты нарываешься! — огрызнулся я.
— Тогда пойдемте к столу! — пригласила мама, которая всегда находит выход из непростой ситуации.
Мы пошли в ванную мыть руки, и по дороге не поленились надавать тумаков Жану В.
— Это от очкарика! — сказал Жан А.
— А это от толстяка! — добавил я. — И все твои фокусы — полная чушь!
— Что ты сказал? — возмутился Жан В.
Но нас уже ждал праздничный ужин, и мы побежали в гостиную. В нашей семье супы никто не любит — особенно на говяжьем бульоне, на поверхности которого плавают пятнышки жира. Когда мама подала буйабес от мадам Бекотто, все хором сглотнули. Блюдо выглядело как пожелтевший бульон, где брюхом кверху плавали какие-то существа. Они сильно напоминали сдохших рыбок, которых вынесло на берег после экологической катастрофы.
— Мне чуть-чуть, — умолял Жан А… — Не знаю, что со мной сегодня, но есть что-то не хочется…
— Ага, конечно, — ответила мама. — Сколько налила, столько и съешь. Здесь очень много фосфора, а это чрезвычайно полезно для зрения.
Мы переглянулись и скорчили рожи — все, кроме папы, который облизывался при виде буйабеса. А вот мы бы с радостью обменяли свою порцию на пирог мадам Шварценбаум.
— Хватит морщить нос, — сказала мама. — Это некрасиво, тем более мадам Бекотто так старалась. Нужно все попробовать. В этом регионе так едят.
— Лично я, — добавил папа, повязывая на шею салфетку, — просто обожаю буйабес! Я бы ел его даже из мусорного ведра!
— Дорогой, мне кажется, это не слишком удачный образ, — заметила мама.
Но еще хуже нам стало, когда папа сказал, что не отказался бы от капельки ржавчины.
— Ржавчины? — не поверили мы своим ушам.
— Это такой специальный острый соус цвета ржавчины.
— Буйабес готовится из разных рыб: хвоста морского угря, мурены, краба, рака-медведя… — начала объяснять мама, которая очень хорошо готовит.
— Медведя? — уточнил Жан В.
— Хвоста угря? — переспросил Жан Г.
— Больше никогда не пойду на рыбалку, — буркнул себе под нос Жан А.
— А это что? — спросил Жан Г., выловив что-то в тарелке. — Чей-то труп?
— Золотая рыбка? — удивился Жан В.
И тут побледнел Жан Д.
— Это Антлекот! Я его узнал!
Жан А. тотчас выплюнул то, что как раз пытался разжевать. Вдруг мадам Бекотто решила отомстить за Виктора и сварила суп из Веллингтона и Антрекота?
Вслед за Жаном Д. мы выскочили из-за стола. В комнате малышей аквариума не оказалось.
— Мы их съели, — ревел Жан Д.
— Нет, конечно, — попытался успокоить его папа, но, похоже, и у него супчик, которым он так восторгался, встал поперек горла.
Жан А. нашел аквариум на кухне. Пустой и мокрый, он стоял перевернутым на сушке…
— Теперь сомнений нет — старушка Сварила суп из твоих рыбок, — констатировал Жан В.
— Я все ласказу дедуске Зану! — рыдал Жан Д.
— Спокойно! Без паники! — сказала мама. — Этому наверняка должно быть какое-то объяснение.
На поиски Веллингтона и Антрекота у нас ушло около получаса. Живые и здоровые, они мирно плавали в банке, которую мама держит в кладовке. Мадам Бекотто их туда пересадила, перед тем как помыть аквариум, и забыла вернуть на место. Уф! Надо было видеть нас восьмерых, облепивших банку со всех сторон и кричащих от радости, как сбежавшие из психбольницы пациенты.
— Все хорошо, что хорошо кончается! — изрек папа. — Вот видишь, мой дорогой Жан Д., а ты переживал!
Мы пересадили Веллингтона и Антрекота в аквариум и поставили его на стульчик в гостиной, Чтобы Жан Д. мог постоянно за ними наблюдать.
Пока мы бегали за рыбками, буйабес остыл. Но мы бы и так к нему не притронулись. Ни за что на свете! Теперь даже папа.
К счастью, оставались еще пирожки с сыром, а на десерт мама приготовила огромное блюдо шоколадного мусса.
— Ну что, перейдем к подарку? — предложил папа, когда мы убрали со стола. Несогласных не нашлось. Кому же хочется получить наряд по мытью посуды вне очереди?
За вечер у нас накопилось столько впечатлений, что про папин сюрприз и День Святого Жана все уже почти забыли.
— А сейчас, — сказала мама, — марш в гостиную и не подглядывать!
— Ну конечно, опять какая-нибудь дурацкая обучающая игра! — бросил Жан А.
— Что-то большое! — тихо сказал Жан В., заглянув в полуоткрытую дверь. — Сто процентов, стол для пинг-понга.
— А мозет, больсой аквалиум для Веллингтона и Антле-кота, — размечтался Жан Д.
— Закройте глаза! — крикнул папа. — Кто будет подсматривать — прямиком к «морским котикам»!
Мы закрыли глаза руками, пока родители распаковывали подарок. Наш папа — мастер на все руки, но мы слышали, как он сопел и ворчал, вскрывая упаковку:
— Попадись мне только этот упаковщик…
Открыв глаза, мы им просто не поверили! Наш первый общий подарок в Тулоне — это не какая-нибудь дурацкая обучающая игра, и не складной стол для пинг-понга, и не футбол, и не аквариум, а…
— Телевизор! — выдохнул Жан А.
— Телевизор! — прошептали мы хором.
— Цветной, между прочим! — с гордостью добавил папа, дергая антенну. — Главное, чтобы работал…
— Может, включим его, дорогой?
Мы начали прыгать, танцевать и визжать от восторга.
— Цветной телевизор! Спасибо, папа! Спасибо, мама! Да здравствуют общие подарки!
— Мы сможем смотреть «Зорро»! — никак не мог поверить своему счастью Жан А.
— И «Большие гонки»! — воскликнул Жан В.
— И передачи про цирк! — закричал Жан Г.
— И мультики пла зывотных! — пропищал Жан Д.
— И фильмы про ковбоев… — предложил я.
— Да, но только по вечерам в выходные, — объявила мама.
— И еще много всяких увлекательных и познавательных программ, — добавил папа. — «Воскресная молитва», «Тайны дикой природы», «История французского флота»…
— И футбол, — прервал его Жан А.
— Я смотрю телевизор, ты смотришь телевизор, он смотрит телевизор… — начал спрягать Жан В.
— Но если вы осмелитесь попробовать включить его без спросу, вам не поздоровится, — предостерег нас папа.
— Если они что, дорогой? — спросила мама.
— Короче говоря, если включат телевизор…
— А, ну да, — согласилась мама. — Так может, устроим фейерверк?
Это был просто чудесный День Святого Жана!
Ну и что, что петарды промокли под дождем — они тихо пшикали и гасли в траве, так и не взлетев, или наоборот, рассыпались на миллионы огоньков прямо под ногами. Но все-таки один красивый огненный залп, сопровождавшийся громким хлопком, мы увидели! А от падавших искр чуть не загорелся кипарис у забора…
— Все нормально, дорогой? — спросила мама, когда дым рассеялся. — Ты в порядке?
Папа был почти таким же черным, как в тот, в первый раз, когда он разжигал огонь для барбекю.
— Да-да, ничего страшного. Но попадись мне сейчас этот торгаш-пиротехник…
Хорошо, что мадам Шварценбаум глухая как пробка — наш последний залп почти угодил в крышу ее дома.
Потом, когда мы уже легли, Жан А. предложил:
— А давай пойдем спать в гостиную!
— Если папа нас застукает, нам точно несдобровать! — ответил я, спрыгивая с кровати.
Однако не одни мы были такие умные: на полу уже расположились середнячки, а малыши устроили на кресле настоящий вигвам из простыней.
