– Точно, - хором подтвердили извозчики, кивая головами. - Так оно и есть.
– А сегодня, стало быть, поутру, мы еще и не запрягали, приперлись на мотоциклах прямо в конюшню воронцовские ребята - рэкетиры, стало быть. И сказали ультиматум: что теперь платить будем не только администрации, а еще и им.
– Точно, - закивали извозчики, - а то, говорят, неровен час - лошадки ваши пострадают. Которые захромают, а которые вовсе отравятся. Или конюшня сгорит.
– Ну да, - продолжил главный, - мы, говорят, теперь их охранять будем. А вы нам платить за охрану. И цену назначили.
– Точно. Такую цену, что ежели ее платить, то ни на овес лошадкам, ни нам на хлебушек уже не останется. Уж вы, братцы-племянники, упросили бы своего дядюшку. Чтоб не драли с нас три шкуры-то. Невмоготу ведь…
Все понятно. Примерно этого мы и ожидали.
Я растерялся.
– А кто такие воронцовские? - спросил.
– А вон с того села, - старший показал кнутовищем за озеро. - Воронцово прозывается.
Воронцово, Воронцово… Опять это Воронцово!
Тут на терраску вылетели уже подружившиеся Алешка и щенок, промчались по дорожке с лаем и визгом, маханули по клумбе с цветами, опрокинули урну - из нее так и покатились во все стороны пустые банки от пива и воды - и исчезли за углом домика «Кот в сапогах».
Извозчики проводили их одобрительными взглядами.
– Так что просим вас - выручайте. А мы уж вас не обидим. В долгу не останемся.
Странно получается у нас в стране. Почему-то люди уже привыкли к тому, что за каждое доброе дело они должны платить. А вроде как бескорыстная помощь друг другу уже и не существует.
Хотя, с другой стороны, какую помощь мы могли бы им оказать. Вот если бы здесь был папа…
– Заявите в милицию, - посоветовал я. - Их задержат.
– Всех не задержат, - возразил старший. - А кто останется, тот нам отомстит. Лошадок жалко… Они-то ведь в наших людских делах нисколь не виноватые…
В эту критическую минуту из дома вылетели на улицу Лешка со щенком.
– Разберемся! - крикнул он на бегу, спотыкаясь об щенка, который весело путался у него в ногах и хватал за джинсы. - Подавайте нам карету!
Я сначала этой фразы не понял. А вот извозчики сразу врубились. Закивали головами, надели свои картузы с козырьками и гуськом отправились на свою конюшню.
Глава XIII
БАНДИТСКОЕ СЕЛО
– Какая карета? - спросил я Алешку, когда извозчики и ямщики убрались восвояси. - Зачем тебе карета?
– Покататься, - объяснил он, сидя на корточках и отбиваясь от щенка, который пытался ухватить его за нос или за ухо. - Чем плохо-то?
– А деньги?
– Какие деньги? - не понял Алешка.
– За катание.
– Еще чего! Это наш гонорар. Ведь мы по ихним делам поедем, так?
– Куда поедем?
– В Воронцово.
Запыхавшийся щенок наконец-то оставил Алешкино ухо в покое и улегся отдыхать.
– Зачем?
– Ну надо же с этими парнями разобраться!
Трясина какая-то! Криминальная.
– Мы что, так и будем все каникулы разборками заниматься?
– Как придется, - Алешка пожал плечами. - Но думаю, нас раньше разоблачат.
Очень мило!
– Да не бойся ты, Дим! Мы уже столько хорошего натворили, что добрые люди нас в беде не оставят, защитят.
Наивняк березовый.
Тут послышался приятный аромат, и в его облаке образовалась мама.
– Какая прелесть! - воскликнула она, увидев щенка. - Очаровашка! Это чей же такой? Соседский?
– Это наш, - сообщил Алешка, не очень уверенно.
Мама будто споткнулась.
– Наш?… Да?… Могли бы и посимпатичнее выбрать… Худенький какой-то… Вялый… - Она наклонилась над щенком.
При слове «вялый» он подпрыгнул и сдернул с мамы ее любимую летнюю шляпку.
– Чересчур прыткий, - тут же изменила мама свое мнение, грустно глядя, как щенок азартно, все время наступая на шляпку лапками и спотыкаясь, тащит ее по аллейке, а Лешка пытается его догнать. - Он нам всю мебель и одежду попортит.
Тут мне пришла в голову одна хитрость.
– Лешка пошутил, - сказал я. - Это щенок лодочника. Он попросил за ним немного приглядеть.
– Ах вот как! - Мама увидела, что Алешка наконец-то догнал щенка, отобрал у него шляпку и несет ее остатки маме. - Ну и разбойник! А красавец какой! Всегда мечтала о такой собаке, - неосторожно высказалась она.
Что и требовалось.
Лешка загнал щенка в дом. А мама осмотрела шляпку и засунула ее в опрокинутую урну.
– Все равно, - сказала мама, - она вышла из моды. Пятнадцать лет назад. - И вдруг воскликнула: - А это что такое? Что за прелесть?
В дальнем конце улицы послышался мелодичный перезвон и показались три черных коня с лентами в гривах. Они легко несли за собой красивую коляску. На мягких рессорах.
Тройка прозвенела и лихо затормозила у нашего домика. Стало тихо-тихо - только нежно и коротко перезванивались бубенчики на сбруе, когда горячие кони нетерпеливо перебирали ногами.
С козел соскочил мужчина в черном фраке, с бородой, в белых перчатках и с какой-то красивой лентой через плечо. Он снял черный цилиндр и сказал:
– Свадебный экипаж подан! Прошу садиться!
Мама сначала онемела, а потом робко спросила:
– А у кого свадьба-то? - И повернулась ко мне: - У Лешки, что ли?
Но тут мы все объяснили маме. Пришлось, конечно, половину наврать. Свадебный экипаж - он только так называется. Это одна из услуг администрации - прогулка по лесной дороге в парадном экипаже. Правда, когда в городок приезжают молодожены, им и в самом деле устраивают свадебную поездку - с бубенчиками, песнями и музыкой. Потому так эту коляску и назвали. И мы еще приврали, что хотели сделать маме сюрприз, покатать ее на тройке. Ко дню рождения.
– С ума сошли! - воскликнула мама. - Это ведь безумно дорого!
– Не беспокойтесь, мадам, - сделал шаг вперед мужчина во фраке. - Все оплачено.
Мама, наверное, решила, что этот сюрприз ей сделал перед отъездом папа, и успокоилась. И с восторгом оглядывала птицу-тройку.
А вот в наши планы вовсе не входило брать маму с собой. Женщин на разборки не берут.
Я подмигнул Алешке, он подмигнул мне и сказал:
– Красивые кони, да, Дим? Горячие такие… Как поскачут - только держись. Как перевернемся - мало не покажется.
– Да, мам, - поддержал его я. - Опасный аттракцион. Может, не поедешь? Или как-нибудь в другой раз…
– Ну уж нет! - сказала мама. - Во-первых, если это опасно, я не могу вас одних отпустить. А во-вторых, очень хочется.
Ну, что поделаешь? Как-нибудь вывернемся, не в первый раз. Мы забрались в карету - она мягко колыхнулась под нами - и уселись на кожаные сиденья, простроченные нитками, мягкие и уютные.
Человек в цилиндре разобрал вожжи и легонько чмокнул губами. Кони сначала рванулись так, что мы откинулись на подушки сидений, а потом, сдерживаемые вожжами, ровно и плавно понеслись вперед. Зазвенели бубенчики, звонко застучали по асфальту кованые копыта. Боковые кони изгибали свои лебединые шеи и взмахивали хвостами. А их волнистые гривы мягко переливались на холках.
Было так здорово, что мне даже стало стыдно за то, что мы бессовестно отговаривали маму от поездки. Успокаивало немного только то, что мы делали это для ее безопасности.
Миновав ворота, мы еще немного проехались неторопливой рысью, а когда выехали на мягкую лесную дорогу, наш кучер привстал и как свистнул!
Коней словно вихрь подхватил и понес между деревьями. Дробно и мягко стучали копыта по лесной земле, звон бубенчиков слился в одну непрерывную мелодию. Конские хвосты и гривы вытянулись назад в одну линию. Коляска мягко качалась на ухабах, словно лодка на легкой волне.
Такой восторг!
Мама с Алешкой даже завизжали одновременно. Так мы облетели пол-озера и влетели в село Воронцово.
Возле магазина кучер красиво осадил лошадей. Они стали как вкопанные и только чуть перебирали ногами и взмахивали гривами.
У магазина стояли местные жители и с одобрением осматривали наш экипаж. Тут были в основном старики и дети.
Мама очень этим магазином заинтересовалась - вдруг что-нибудь интересное поимеется - и поскорее вошла внутрь. А Лешка тоже соскочил на землю и прямо спросил:
– А где здесь ваша братва проживает?
Никто его вопросу не удивился.
– Наша-то? - уточнил дед в седой бороде и с кошелкой в руке. - Воронцовская? А везде. В каждом дому найдется. Где мотоцикла - там и друган живет.
– А самый главный в каком дому?
– Бригадир-то? Прямо езжайте, крайняя изба с гаражом. Пашка Стриж его кличут.
Кучер тронул лошадей, и они неспешным шагом направились в дальний конец села.
Пока мы ехали, я считал мотоциклы у ворот и думал грустную думу. Надо же - приехали в деревню, спросили: «Где здесь ваши бандиты живут?» И нам спокойно ответили: «А везде. Мы все тут бандиты». Вот до чего мы дожили!
Папа однажды рассказывал нам, что в старину были целые сельские местности, жители которых промышляли разбоем и воровством. Весной, летом и осенью это были самые обычные крестьяне. Они пахали, сеяли, заготавливали на зиму дрова и сено, доили коров, а на зиму отправлялись на свой промысел, разбойничать, в города. У них даже специализация была. Одно село занималось грабежами, другое - воровством, а третье обдуривало горожан, как нынешние «лохотронщики».
