Удачно получилось, ничего не скажешь.
Мы вскочили в свою коляску и помчались обратно в пансионат. На пристани мы поблагодарили кучера, а он заверил нас:
– Ребята, в любое время для вас - лучшие кони! Бывайте! - И ускакал, стуча копытами. Вернее, конечно, стучал копытами не он, а его лошадь.
Мы скатились на причал, забрались в свой фофан и отправились на остров, захватив с собой мое «прицельное устройство».
На острове мы установили его на пень и навели рейку на хорошо видный отсюда шарик. Полдела сделано: линию мы определили.
– А дальше как? - спросил Алешка.
– Как-как? Плывем четверть лье по линии…
– Ну а как? - настаивал он.
Я немного стал в тупик. А потом сообразил:
– Остаешься здесь, у прицела. Я на лодке плыву в направлении шарика. Если отклоняюсь от линии, ты мне даешь отмашку белым флажком… Вправо-влево…
– И сколько ты так будешь плыть? - ехидно спросил он. - До другого берега?
Да, вот про это я и забыл. Отмерить такое расстояние веревкой - это нереально. Веревок в километр длиной не бывает, даже в цирке шапито. Да и не поместится такой моток в лодке, тут целая баржа потребуется.
– Все надо по-другому, - сказал Алешка, видя мое смущение. - Сматываем удочки.
Я не стал спорить, потому что предложить мне было нечего, а Лешка, похоже, что-то придумал.
Когда мы высадились на пристани, он сразу же пошел к лодочнику, забрал у него свою удочку и попросил кошку. Кошка - это такой небольшой трехлапый якорь с острыми когтями. А потом выпросил еще и моторку. Вытащил свой блокнотик и стал что-то в нем черкать, шевеля губами и хмуря брови.
Потом пробормотал:
– Пригодилась все-таки…
– Кто?
– Да арифметика. Вот уж не думал. - И пояснил: - Лодочник сказал мне, что наш фофан имеет среднюю скорость пять километров в час.
– Ну и что?
– Ну и все!
Объяснил… Спасибо…
Лешка еще раз проверил свои расчеты и захлопнул блокнот. По этому решительному жесту я понял, что он принимает командование на себя. Теперь держись! Или клад найдем, или уплывем куда-нибудь в дальние страны.
– Садись в моторку, - приказал он мне, укладывая в лодку кошку и удочку. - И бери меня на буксир. Курс - на остров.
Я пожал плечами и повиновался. Без слов.
Когда мы пристали к острову, Лешка привязал моторку к деревцу, а мне велел пересесть в фофан.
– Задание такое: плывешь по линии «дуб - шарик» ровно двенадцать минут. Я проверяю направление. Через двенадцать минут бросаешь якорь и ждешь меня. Все ясно?
– Так точно! - обрадовался я. Мне действительно все стало ясно. Обидно только, что сам не догадался. Тем более что идея-то моя.
… Я старался грести ровно, в среднем темпе, все время приглядываясь к Лешкиной фигурке, которая становилась все меньше и меньше. Но я хорошо различал взмахи белого флажка-отмашки и послушно следовал им. Махнет вправо - я сильнее загребаю правым веслом или табаню левым; махнет влево - точно наоборот. И все время поглядываю на часы…
Все! Я бросаю весла и опускаю за борт якорь. Встаю во весь рост и изо всех сил машу Алешке обеими руками. И очень при этом сомневаюсь, что наш фофан завис над сокровищами. Все-таки точность нашего способа не большая. Мягко говоря.
Но я не знал, что Алешка в мою идею внес свои поправки.
Вскоре он подходит ко мне на моторе малым ходом и тоже становится неподалеку на якорь.
А дальше… Дальше он выдает: собирает свою удочку, наживляет и усаживается рыбачить…
Здорово он меня надул! Лихо!
И то сказать - давно мальчик не рыбачил!
Но у мальчика было свое на уме. Он забрасывал удочку, ждал, не отвечая на вопросы, потом, не включая мотор, перегонял лодку веслом на другое место и снова забрасывал удочку. Иногда он выдергивал из воды серебристую рыбку. Иногда - две подряд. И вот нашел место, где начался лихорадочный клев.
«Ну все, теперь его отсюда не утащишь и буксиром», - подумал я с тоской и даже завистью. Но Лешка повел себя странно - в самый разгар клева вытащил и смотал удочку. И наконец-то соизволил вспомнить о старшем брате:
– Подгребай сюда, я клад нашел!
Я снялся с якоря, сделал несколько гребков и пристал к его моторке, ожидая объяснений. Хотя, конечно, для нормального рыбака такое уловистое место и есть настоящий клад.
– Давай кошку, - сказал Алешка. - Вот здесь бросай.
Я послушно сбросил кошку за борт, потравил веревку, пока якорь не достиг дна.
– Потаскай кошку по дну, потаскай, - продолжал командовать Алешка. - Туда-сюда.
Я и это выполнил. Потаскал туда-сюда.
– Перебрасывай.
Вытащив кошку, облепленную черным илом, я перебросил ее в другое место. Опять потаскал…
И вдруг она зацепилась за что-то тяжелое. Веревка туго натянулась.
– Есть? - спросил Алешка. - Сундук зацепил? Смотри, чтоб не оборвался.
Я стал медленно вытягивать якорь из воды. Груз был тяжел, он даже сильно накренил наш фофан на один борт.
Мы затаили дыхание. И вот из воды показалось висевшее на острой лапе… старое ведро, забитое илом.
– Как думаешь, - жарко прошептал Алешка, - старинное?
Я перевернул ведро, вывалил из него кучу ила и прочитал на донышке: «Цена 1 руб. 20 коп.».
– Не очень старинное, - ответил я и выбросил ведро обратно в воду.
– Давай теперь я. - Алешка перегнулся через борт и забрал у меня кошку. - Ты не умеешь.
С третьего или четвертого раза он тоже что-то зацепил. Не тяжелое. Когда он вытащил кошку на поверхность, на ней висело что-то вроде грязной тряпки.
– Ну вот, - удовлетворенно признал Алешка. - Началось…
Он снял эту тряпку, прополоскал в воде и… И я обомлел. Это была вовсе не тряпка. В Алешкиных руках сверкало камнями изумрудное ожерелье.
Алешка передал его мне:
– Спрячь как следует. - И снова забросил кошку со словами: - А теперь корону достанем, которую императрица выбросила.
Но корону он не выловил. Вообще больше ничего, кроме ботинка без шнурков.
– Ладно, - смирился Алешка, отправляя ботинок за борт. - На сегодня хватит. Не все сразу.
Мы обменялись лодками, и я уже готов был завести мотор, как Лешка вдруг спохватился:
– Надо это место заметить, чтоб завтра не искать.
Заметить… Написать, что ли, на воде: «Здесь лежит клад»?
Но Алешка и это предусмотрел.
Он привязал к якорю спасательный круг и сбросил их за борт. Даже если кто-то и заметит его, в голову все равно ему не придет, что там, под ним, находится…
Глава XVII
ОПАСНОЕ СОБЫТИЕ
А на следующий день случилось вот что.
Алешка с Жюлем (щенком) пошли знакомиться с окрестностями нашего нового жилища.
Место здесь тоже было довольно миленькое. И от дома к шоссе шла асфальтовая дорога, обсаженная по обочинам высокой живой изгородью. Она была вся в мелких и ужасно густых листьях, да еще с колючками.
Жюль бежал впереди, похлопывая ушками и помахивая хвостиком. Вдруг он остановился, замер и тявкнул. Алешка на это не обратил никакого внимания - на то он и щенок, чтобы тявкать. Он даже на телевизор лает.
Но тут из-за изгороди медленно показался джип с черными стеклами и остановился рядом с Алешкой. Из машины вышел тот самый мрачный матрос в тельняшке, который сначала катал француза по озеру. Он без всяких слов подхватил Алешку под мышку и снова сел вместе с ним в джип. Водитель газанул, машина помчалась. Жюль с лаем дунул за ней, но очень скоро отстал…
Джип неизвестной дорогой обогнул озеро и въехал в широкие ворота, которые автоматически открылись перед ним и автоматически закрылись за ним.
Это была резиденция нашего «дяди». И Лешка сначала подумал, что нас разоблачили и привезли его на расправу. Как самого вредного.
И он уже придумал, как ему отмотаться. «Скажу, что ошиблись, что никакой я не племянник. И даже не Лешка».
Но все оказалось совсем не так.
Резиденция, как потом рассказывал Алешка, ему понравилась. Перед домом была красивая лужайка, на которой в траве стояли повсюду фарфоровые гномы. Один с трубкой, другой со старинным свечным фонарем, третий с корзиной яблок. Здесь же были и два бассейна. Один нормальный, для купанья, а другой в виде искусственного пруда, в котором стояла на одной ноге пластмассовая цапля с красным носом и плавали пластмассовые кувшинки. И на их листьях сидели пучеглазые лягушки, тоже не настоящие.
Посреди лужайки вела в дом узкая дорожка из красного гравия. По ее бокам стояли скамеечки и сидели разного вида собаки, фарфоровые, как и гномики. Очень, видно, любил Гусь подобную скульптуру.
Мрачный матрос вел Алешку за руку, крепко держа ее в своей огромной ладони.
– А куда мы идем-то? - спросил Алешка.
– К шефу, - был краткий ответ.
…«Дядя Гусь» принял Алешку в своем кабинете. Больше всего в нем Алешке понравились морские картины на стенах и две собаки по бокам камина. Камин был настоящий, а собаки - нет.
– Садись, мальчик, - мирно буркнул Федя Гусь и обрезал кончик сигары. - Тебя ведь Алексеем зовут? Я не забыл, да?
