Он пытался запомнить каждую цветочную извилину, каждый лепесток, соцветие и крошечный бутон. Впитывал ощущения. Ещё раз отмечая, что у неё пиздец какая идеальная кожа. И пара ямочек на пояснице.
- Хна! – выкрикнула в сторону. Её хвост на затылке растрепался, а резинка болталась почти на кончиках. – Доволен?! Хна, чёрт возьми! Отпусти меня!
- Для чего она тебе? – кажется, он не собирался прислушиваться к её просьбам. Или приказам?
- Просто так! Это было баловство! Понял?! Всё!
- Баловство… - повторил за ней, смакуя забавное словечко на языке. Продолжал заворожено касаться шелковистой кожи.
- Ну ты и козёл… - фыркнула дрожащим голосом. Ему показалось, что она вот-вот заплачет. И… в одно мгновение протрезвел.
Оторвал руку от запретного плода. Словно обжегшись. Дёрнулся, рывком поднимаясь с её бёдер, и с кровати.
- Ты такая идиотка, Назарова, – хлестнул. Просто… потому что не хотел уходить молча. Вот так, бестолочь. Ешь. – И не плачь, ради бога. Только бабских соплей в этом доме не хватало.
Всё. И только попробуй пискнуть что-то в ответ.
Поправил на себе одежду. И мысленно поблагодарил девчонку за то, что не смотрела на него.
Хватит.
Ухмыльнулся натянуто. Наигранно. И покинул комнату быстрее, чем хотел. Быстрее, чем того требовало показное равнодушие.
Нужно собрать вещи.
Глава 11
Девушка услышала, как хлопнула входная дверь. Многозначительный щелчок тяжёлого замка, подсказали ей, что Леднёв покинул квартиру.
Она не была уверена до конца, но на несколько мгновений ей показалось, что атмосфера в квартире стала ожидаемо благоприятной. Но лишь на секунды.
Вдохнула глубоко, ощущая горечь внутри. Она поражала легкие мелкой крошкой битого стекла, оседала на самом дне, забиваясь в нежные альвеолы, и заставляя задыхаться.
Что за день?
Каждое событие, с самого утра, каждое столкновение с брюнетом, выбивало почву из-под ног. Мир с лихвой крутанулся вокруг своей оси и встал на неправильную траекторию. И, судя по тому, что из каждой ситуации победителем выходит он - на Его траекторию.
Милана соскользнула с кровати на мягкий светлый ковёр. Прижала колени к груди, чувствуя озноб. Зубы зашлись в тихой чечётке.
Только сейчас она поняла, что всё ещё в мокрой одежде. Поднялась на ноги и приблизилась к большому зеркалу возле окна. На кого она похожа? Чучело огородное… губы красные, искусанные. Глаза на мокром месте. А волосы… они превратились в подобие взрыва. Влажные, будто грязные. Стянула с кончиков поехавшую резинку и бросила ту на кровать. Подобрала с пола упавший телефон, и глянула мельком на экран. Мама?
Да, мам… я уже дома. Но говорить сейчас не могу…
Милана тянется к краю водолазки, и брезгливо стягивает ту с себя. Затем тугие джинсы. Облачается в банный халат, и проходит к двери, прислушиваясь. На всякий случай.
Убедившись, что по ту сторону слишком тихо, вышла в коридор и тут же забежала в ванную, моментально щёлкая замком на ручке. Дёрнула её несколько раз, проверяя… закрыто. Скинула с плеч халат и бельё и, переступив невысокий бортик душевой кабины, не рассчитала силу. Громко хлопнула стеклянной створкой, и вздрогнула, испугавшись, что стекло осыплется… но оно лишь недовольно задрожало, загудело. Но осталось на месте. Ограждая девушку от всех недоразумений этого дня.
Крутанула вентиль, позволяя прохладной воде ударить в лицо. Затряслась от холода, и мгновенно протянула руку, выкручивая горячую. Еще… и ещё. Почти до кипятка.
Схватила с полки бутылёк и, мазнув по нему взглядом, прочла слово «гель» на английском. Мила кивнула сама себе, и выдавила на ладонь скользкую жидкость. Размазывала по телу, уделяя особое внимание местам, где недавно блуждали чужие пальцы.
Идиот!!! Недоносок! Господи, да он доведёт её до ручки!
Девушка терла кожу до красных пятен, царапала ногтями невзначай, яростно ненавидя его. Причиняя боль себе. Из-за него. Больной…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Мутный, от поступивших слёз взгляд, цепляет край фальшивой татуировки. Девушка снова выдавливает гель. Рычит от злости, понимая, что в спешке забыла в комнате не только свои гели и шампуни, но и мочалку… с ожесточением трёт ладонью по тёмным узорам, пытаясь отмыть невинное баловство. Импульсивный порыв, настигнувший её одним летним днём. И кто же мог подумать, что невинный узор может спровоцировать подобную ситуацию?! Она испугалась. Впервые в жизни, так сильно.
Когда этот кретин её прижал к матрасу, она думала, что сейчас умрет. Отбивалась из последних сил, чтобы не показывать этому придурку настоящие эмоции. А там был страх… и каких только картинок он ей не подбрасывал.
Замерла, втягивая горячий воздух. Закрыла глаза и протяжно завыла, ощущая в душной кабинке знакомый запах…
Идиотка. Кто бы сомневался…
Пытаться стереть его прикосновения его же средством для душа… Дура.
Глубокий отчаянный вдох. Смыла с себя пену, и осела на пол, выложенный мозаикой.
Ненависть и обида душили. За что он так с ней?! Неужто она заслужила такое отношение к себе?!
Скупые слезы смывало горячей водой. Но напряжение никуда не делось.
Ей нельзя находиться с ним дома. Наедине. Только в присутствии обоих родителей. Только так.
Рассказать всё матери? Как это будет выглядеть?
А если она сделает хуже не только им, но и себе? Что это? Это и есть беспомощность?!
Очнулась только тогда, когда ноги затекли, а по икрам пробежался ток. Громкий стук в дверь окончательно привёл в чувства, выводя девушку из транса.
- Милаш, все в порядке? - взволнованный голос мамы подействовал, как успокоительный чудотворный бальзам. Пришла…
Она дома не одна. Даже если этот придурок вернётся, он ничего не сделает при посторонних.
- Да... — хрипит в ответ. Кашляет, прочищая горло.
- Я пришла. Через пару часов будет ужин. И у тебя несколько раз звонил телефон.
- Хорошо! Сейчас выйду! – притворно бодрым голосом. Ей бы в театральное поступать.
Девушка смывает с себя остатки геля и, выключив воду, выходит из душевой кабинки. Зло выдохнула, и замоталась в халат, чувствуя, как неприятно липнет махра к мокрой коже…
...
- Бу!
- Блин!! Гронский! Ты ненормальный?! – девушка насупилась от злости и толкнула парня в плечо. – Нельзя так людей пугать!
- Брось, Шарова! – Демьян громко смеётся, догоняя старосту группы. А, поравнявшись с миниатюрной одногруппницей, ловко перегораживает ей путь. – Видела бы ты своё лицо! – кривится, в попытке изобразить ужас на своём.
- Придурок, – выплевывает девушка, и снова толкает его. – Уйди с дороги. Не мешайся.
Снова огибает его и шустро перебирает ножками, спускаясь по ступеням.
- Я вообще-то не первый час тебя здесь караулю, Полин!
Демьян на ходу набрасывает на плечи ветровку и снова бежит за Полиной. Он все свои планы изменил, расписание поменял, с Жекой не поехал к Илюхе. А она? Не мешайся?
- Я очень рада за тебя! А мне пора домой! Я и так задержалась.
- Шарова, да стой ты!
Гронский не привык бегать за девчонками. А эта? Разговаривает с ним, будто он пыль на её дражайших туфельках.
- Ну чего тебе?! – девушка выбегает на улицу и останавливается на крыльце корпуса. Поднимает худенькие плечи, пряча шею от прохладного вечернего ветра. – Мне, правда некогда тут с тобой…
- У тебя нет совести. Ты знаешь об этом?
Парень пробегается взглядом по её скромной кофточке. Совсем лёгкой. Не по погоде. Да ещё и после дождя. Вот же глупая! А ещё отличница…
- Это ты мне о совести будешь говорить? Не смеши меня, Гронский.
- Я серьёзно. Третий день тебя поймать не могу! Что с проектом? – делает несколько шагов вперёд и кивает девушке, чтобы шла за ним. А то промёрзнет совсем. А куртку его, к бабке не ходи: не возьмёт. На удивление, староста послушно шагает за ним следом.
