— Вот и прекрасно. Да, пока не забыл — Андрей Владимирович, вы настолько хорошо организовали курсы для наших будущих и нынешних мастеровых, а также реальное училище при фабрике, что ими уже интересуются известные меценаты и благотворители. А господин Нечаев-Мальцев заинтересовался настолько, что вскоре прибудет сам, посмотреть, как у нас устроено обучение детей мастеровых. Если увиденное ему понравится, то вполне возможно, что Юрий Степанович решит поучаствовать в открытии подобных заведений. Причем в доброй дюжине губернских городов.
— Дюжине?
— Скорее всего, даже больше — мы ведь тоже не останемся в стороне от такого хорошего дела. Наша компания просто-таки обязана заниматься благотворительностью на постоянной основе, а тут и затраты сравнительно небольшие, и польза огромная. Да и к тому же у вас явный талант к делам подобного рода, а значит, все будет организовано очень быстро и на высшем уровне. Не так ли?
Сонин едва заметно порозовел от удовольствия и завуалированной похвалы.
— Можете не сомневаться, Александр Яковлевич, все так и будет.
— Прекрасно. Однако вернемся к другим делам. Я принял решение изменить организацию управления компанией. И в качестве подготовки к такому шагу — разделить станкостроительное, механическое и оружейное производства, попутно усилив их специализацию.
Князь отошел от окна (к большому облегчению своего подчиненного) и сел на свое место, с легким вздохом покосившись на посконные мешки, набитые разнообразнейшей корреспонденцией. Два из них за вчерашний день он кое-как одолел, осталось еще четыре плюс письма от Круппа, Тиссена и прочих деловых партнеров, сложенные в отдельную стопку на его столе — прочитал он их одними из первых, а вот написание ответа отложил на потом.
— Как вы знаете, в Москве строятся несколько заводов, вот они и примут кузнечно-прессовые и механические цеха фабрики. В Ковров уедет персонал оружейных цехов, а в Сестрорецке останется, и попутно сильно расширится, станкостроительное производство общего типа. Кроме того, у компании есть интересы и в Кыштымском горнозаводском округе.
Александр прервался и посмотрел на своего управляющего. Увиденное понравилось: в глазах внимание, руки совершенно самостоятельно делают заметки — в общем, профессионал за работой.
— Одного вашего заместителя вы подготовите для Кыштыма, второй поедет в Ковров. За московскими заводами первое время вы будете приглядывать сами. Пока не найдете человека, способного делать это за вас и под вашим руководством. Вопросы?
— Ну, вот так сразу, пожалуй, и нет… А кто же останется начальствовать в Сестрорецке?
— Герт, Иммануил Викторович.
Сонин понимающе покивал. Оглядел свои записи, сморгнул и откровенно признался, что задавать толковые вопросы пока не готов.
— Тогда на сегодня все, продолжим через два дня.
Еще раз выказав свое расположение управляющему путем проводов до двери, Александр вернулся за стол, еще раз покосился на мешки и решительным жестом пододвинул к себе финансовый отчет по предприятию. Выбирая из двух нелюбимых, но необходимых занятий, он отдал предпочтение тому, что полегче. Не сказать, что приятнее, но вникать в цифры было все же проще, чем в смысл многочисленных посланий со всего света. О чем ему только не писали! Львиную долю корреспонденции составляли письма непризнанных гениев, которым для успеха не хватало (в зависимости от наглости и фантазии) достаточно скромных сумм. Скромных для князя Агренева, разумеется. На втором месте стояли послания для главного инспектора господина Долгина, приходящие на имя Александра — именно Гриша взвалил на себя тяжелейшую обязанность разбираться с письмами девиц и женщин, предлагающих себя в содержанки (а для большего удобства «работы» тридцатилетний ловелас даже не поленился квартирку в Питере снять). На третьем шли просьбы о финансовой помощи по разделу благотворительности, и иногда на эти послания даже приходил ответ, особенно если письмо было написано на официальном бланке какой-либо больницы или приюта для сирот. Ну и последняя категория посланий, этакий своеобразный золотой песок на фоне пустой породы, это действительно интересные и очень перспективные предложения о деловом сотрудничестве, письма с реально полезными и применимыми изобретениями и тому подобная корреспонденция.
По сравнению со всем этим скучнейший в принципе отчет по финансовому состоянию всех компаний князя воспринимался им как своеобразный отдых — не надо ломать глаза и голову, разбирая причудливый почерк и гадая, что именно выдумал очередной энтузиаст-изобретатель. Или сохранять спокойствие, поняв, что опять потратил время на пустышку в конверте. Читай себе и читай, просматривай ровные столбцы цифр и наслаждайся приятностью суммы чистой годовой и месячной прибыли. Красота! И в подробности вникать совсем не тягостно, а совсем даже наоборот — чрезвычайно увлекательно. Вот, например, что это за строчка такая интересная? А! Понятно. Это сразу в трех министерствах распробовали всю прелесть папок на пружинных переплетах, кнопок-скрепок, дыроколов и прочих канцелярских приспособ, крайне милых нежному чиновничьему сердцу. Так распробовали, что заказов на полгода вперед набросали… и еще набросают, за ними не заржавеет. А это что за цифра такая, откуда она взялась? А из карельских и вятских лесов и взялась, где вот уже какой месяц производят арборит. И не просто производят, а тут же продают — и в данном конкретном случае заказы расписаны уже на год вперед. Лепота, одним словом.
«Наверное, имеет смысл подумать о расширении производства фанеры — раз так хорошо покупают. В империи она пока мало кому нужна, зато в забугорье, и особенно в Англии и САСШ, отрывают чуть ли не с руками. Да, определенно подумаю. Консервы — дела идут просто замечательно, разве что управляющему пришлось изменить вес банки в угоду военному ведомству, чтобы для солдатских пайков подходила. И дополнить и так немаленький ассортимент гороховой похлебкой и кашей с мясом — ну, это для повышенной крепости духа, не иначе. Заказ… ого, большой заказ, но завод справляется. Пока справляется, но уже понятно, что дело надо расширять. Что еще? Управляющий предлагает наладить выпуск чего-нибудь вкусного и полезного для гурманов в офицерских мундирах. Сосиски, паштеты, супы, всякая плодоовощная экзотика… Черт с ним, пусть пробует. Ну что же, дружба с Ванновским уже положительно сказывается на моих предприятиях».
Словно бы в доказательство этого утверждения на следующей странице отчета фабрикант узнал о том, что военный министр империи организовал небольшой заказ Русской оружейной компании — на три комплекта военно-полевых госпиталей и столько же лазаретов. Так сказать, на пробу. И можно было не сомневаться — если армейским медикам и почетному члену (как звучит, а?!) Военно-медицинской академии генерал-адъютанту Петру Семеновичу Ванновскому понравится то, что они получат, новые заказы не заставят себя ждать.
«Н-да, скоро придет пора большого турне по военным училищам империи. Или ограничиться теми из них, что поближе? Или вообще посетить только родную альма-матер да Михайловскую артиллерийскую академию, а остальные и без моего личного присутствия обойдутся. А может, и не обойдутся. Все же реклама себя любимого — дело такое, что абы кому не перепоручишь. Ладно, время подумать и решить есть. Что там у меня дальше?»
А дальше был первый (он же единственный) металлургический завод, на котором его владелец так ни разу и не был. Да и не собирался, если честно. Но это никоим образом не мешало заводу приносить хорошую, а главное — регулярную прибыль и обеспечивать своей продукцией все нужды разрастающейся империи князя. Напоследок, видимо в качестве десерта, шла фабрика, хотя по получаемому с нее доходу она уже давно и прочно занимала первое место.
«Так, бухгалтерия настойчиво подтверждает все то, что мне недавно доказывал Сонин, — так что придется поверить. Черт, Герт и сюда умудрился пропихнуть обоснование о необходимости расширения своего хозяйства! Неугомонный какой, полгода потерпеть не может. Ладно, с доходной частью все понятно, перейдем к расходной. Будущий центр специального и высокоточного станкостроения, а также качественного оружия, славный город Ковров… Да уж! Всегда подозревал, что такие проекты — крайне дорогое удовольствие, а теперь Лазорев доказал мне это опытным путем — сколько ему ни дай, все мало. Но что делать, придется потрясти мошной, раз обещают закончить к лету. Кыштым… Зараза, сам по себе обошедшийся в шесть миллионов и практически обнуливший все мои счета в Русско-Азиатском банке. Ну, тут все на стадии готовности фундаментов».
Вспомнив, во сколько ему обойдется все это счастье, Александр вздохнул.
«Русская аграрная компания. Ну, тут прибыли долго не будет… Если она, эта самая прибыль, вообще будет при моей жизни».
