так как приятно заставлять их страдать. Что причинять страдания другим намного приятнее, чем заниматься сексом.
Не знаю, из каких фильмов все эти идеи. Может, и не из фильмов. Я ощущал, что земля уходит у меня из-под ног, и осознал, что понимаю психиатров. Судя по всему, Тони и правда произвел на них весьма устрашающее впечатление.
* * *
Я обнаружил еще одну страницу с описанием преступления, которое он совершил в 1997 году. Жертвой был бездомный алкоголик Грэхем, который сидел на соседней скамейке. Мужчина сделал «недостойное замечание» по поводу длины юбки 10-летней дочери одного из друзей Тони. Последний потребовал, чтобы Грэхем «замолчал». Тот ответил толчком, после чего получил ногой от Тони и упал на землю. По словам виновника, все бы закончилось на этом, если бы бездомный больше ничего не говорил. К сожалению, молчать Грэхем не собирался и крикнул:
— Это все, на что ты способен?
Подобного оскорбления Тони выдержать не мог, поэтому несколько раз ударил мужчину ногой в живот и в пах. После вернулся к друзьям, выпил с ними еще и подошел к Грэхему, чтобы снова ударить его. На этот раз в лицо. После он ушел.
Я начал вспоминать фильмы, мотивы из которых Тони упоминал в своих рассказах для демонстрации собственного психического нездоровья. «Заводной апельсин» начинался со сцены, как банда юных преступников избивает бездомного бродягу, лежащего на земле.
Внезапно зазвонил телефон. Я узнал номер. Это был Тони. Я не стал отвечать.
* * *
Неделю спустя я получил долгожданное письмо от профессора Энтони Мэйдена — главного врача отделения тяжелых и общественно опасных личностных расстройств в Бродмуре.
«Тони, — гласило письмо, — попал в нашу клинику из-за своих попыток симулировать психическое расстройство, потому что думал, будто здесь лучше, чем в тюрьме».
Мой собеседник был в этом абсолютно уверен, как и многие другие психиатры, которые имели дело с Тони. Они пришли к консенсусу. Тот бред, который Тони рассказывал им в камере предварительного заключения, не был похож на правду: он был слишком кричащим, слишком много клише. К тому же, как только Тони привезли в Бродмур и он понял, во что вляпался, все симптомы как рукой сняло.
«О! — подумал я, приятно удивленный. — Хорошо! Это отлично!»
Во время нашей первой встречи Тони произвел на меня весьма приятное впечатление. Однако в последующие дни я начал относиться к нему с подозрением, поэтому сейчас был рад услышать, что специалист подтверждает версию самого Тони.
Но потом я прочел следующие строки: «Большинство психиатров, которые осмотрели Тони, пришли к выводу, что у него нет психических расстройств, однако налицо симптомы психопатии».
Я с удивлением смотрел на письмо: «Неужели Тони — психопат?»
На тот момент я знал о них не так много. Только то, что мне рассказал Джеймс во время работы над загадкой «Бытия или ничего», — историю человека, с которым работала Эсси Вайдинг:
«Один раз она беседовала с психопатом и показала ему фотографию человека с испуганным лицом. Эсси попросила определить эмоцию, запечатленную на фото. Психопат ответил, что не понимает, что это за эмоция, а потом добавил, что именно такое выражение появлялось на лицах людей, перед тем как он их убивал». Так что я почти ничего не слышал о психопатах, но это звучало плохо.
Я ответил профессору: «Разве не похоже на эпизод из кинофильма „Привидение“, где героиня Вупи Голдберг выдает себя за медиума, а потом выясняет, что на самом деле им является и может говорить с духами?»
«Нет, — ответил тот. — Это вовсе не похоже на сюжет с Вупи Голдберг. Тони симулировал психическое заболевание. Обычно его сопровождают галлюцинации с бредом. Оно приходит и уходит. Благодаря таблеткам может стать лучше. А Тони — психопат. Это не проходит, потому что является частью личности».
Профессор пояснил, что симулировать сумасшествие, чтобы избежать тюремного заключения, — это и есть тип лживого и манипулятивного поведения, характерный для психопата… Получается, Тони, делая вид, что его мозг болен, именно это и доказывал.
«В его диагнозе нет никаких сомнений», — подвел черту профессор Мэйден.
Тони снова позвонил. Я не ответил.
* * *
— Да это классический психопат, — с полной уверенностью сообщила мне Эсси Вайдинг.
Мы помолчали.
— Правда? — спросил я.
— Абсолютно. С каким видом он явился, чтобы встретиться с вами! Классический психопат.
После письма от профессора Мэйдена я позвонил Эсси и спросил, не встретится ли она со мной. Я рассказал ей о первом визите в Бродмур и беседе с Тони, о том, каким решительным и вальяжным шагом он шел в нашу сторону, о его наряде — он был похож на героя сериала «Ученик».
— И это поведение классического психопата? — спросил я.
— Как-то раз я приходила к одному в тюрьму, — начала Эсси свой рассказ. — Я прочитала его досье. У него была чудовищная история преступлений: он насиловал женщин, убивал и откусывал им соски. Читать про это было мучительно страшно. Один психолог сказал мне: «Ты встретишься с ним и будешь полностью очарована». Я подумала: «Ни за что!» Только знаете что? Так и случилось. Полностью! Настолько, что я находила его отчасти сексапильным. Он был очень красивым, подкачанным, по манерам — настоящий мачо. От него буквально веяло сексуальностью. Мне сразу стало понятно, почему женщины, которых он убил, шли за ним.
— А откуда взялась идея, что дерзкий костюм может быть признаком психопатии?
— Чек-лист Хаэра PCL-R.
Я непонимающе уставился на нее.
— Диагностический опросник для выявления психопатии. Его разработал канадский психолог Боб Хаэр. Можно сказать, это золотой стандарт диагностики психопатий. Первым пунктом в нем числится «болтливость и внешнее обаяние».
Она рассказала мне еще немного о тесте Хаэра. Из-за того, как она это описывала, опросник казался довольно странным. По ее словам, Хаэр вел специальные курсы, где учил распознавать психопатов по языку тела, особенностям речи и другим признакам.
— Сколько лет Тони? — спросила она.
— Двадцать девять.
— Ну, удачи профессору Мэйдену, потому что опасный период еще не прошел.
— Почему вы так думаете?
В этот момент Эсси напомнила мне опытного дегустатора, который определяет марку редкого вина по едва уловимому оттенку запаха или вкуса. А может, мудрого богослова, верующего в нечто непостижимое, что нельзя доказать с помощью логики.
— Психопаты не меняются. Уголовным преследованием их невозможно научить. Можно рассчитывать только на старость, которая помешает психопату совершать преступления. Их обаяние тоже с ними навсегда — эти люди невероятно харизматичны, буквально ослепляют окружающих. Так что да, настоящие трудности появляются, когда такой вот психопат влияет на общество в целом.
Я рассказал
