Пока наш раненый то взлетал к небесам, то низвергался в пропасть, Иван Калуга пытался обуздать свое смущение. Почти сразу почувствовав его внимание к себе, Рита принялась по–доброму подтрунивать над этим медведем, чем еще больше делала
его неуклюжим. Но ее подшучивание было настолько нежным и безобидным, что он просто готов был воспарить от счастья. Это было настолько трогательно, что вокруг все умилялись. Но едва Рита перехватила многозначительный взгляд хозяйки, как тут же прильнула к мощной груди Ивана:
Милый, не пора ли нам уединиться?
А как же они? — Иван кивнул в сторону Рокотова, Милены и еще одной красавицы–блондинки, присоединившейся к ним.
Спасибо за заботу, Ванюша, постараюсь как- нибудь справиться… — деланно вздохнул Константин.
Глава 4
Ростовский приходит на помощь
Когда Константин Рокотов и его партнеры по охранному агентству насладились вниманием своих девушек по полной программе, Константин уединился с друзьями в комнате, выделенной для Колесникова. Внимательно взглянув на раненого, Рокотов с удовольствием заметил:
Кажется, я был прав: выздоровление идет семимильными шагами! Как я понял, с этой Машенькой ты давно знаком, Костик?
Давно, — кивнул тот, но ничего объяснять не стал.
Ладно, перейдем к делу. — Рокотов стер с лица улыбку. — Давай рассказывай: как тебя подловили и кто?
В тот день, когда ты, Константин Михайлович, поручил мне следить за этой зеленой «Ауди», она действительно объявилась рядом с домом нашей клиентки. Заняв удобную и скрытую позицию, я принялся наблюдать из своей машины за этой «зеленкой». Несколько часов не было никакого движения. В какой‑то момент в голову полезли мысли: может, я напрасно слежу за ней и в машине никого нет? Подмывало даже подойти и в наглую проверить…
Надеюсь, хватило ума не делать этого? — спросил Константин Рокотов.
Хватило. А вскоре и вообще пришлось забыть о своих сомнениях: к «зеленке» подошел здоровенный амбал, и перед ним дверца тут же открылась.
Заснял его?
Обижаешь, шеф! — бросил Колесников.
И где же фото?
Дайте расскажу все по порядку.
Хорошо, слушаем.
Залез, значит, этот амбал в машину, а минут через пятнадцать из нее вышел другой здоровячок. Заснял и его. Причем пожалел, что не удалось подслушать, о чем они говорили минут пятнадцать. — Он недовольно поморщился. — Решил попросить, чтобы Иван притаранил мне подслушивающее устройство, позвонил ему…
С устройством ясно. Что случилось, когда ты прервал разговор?
Понимаете, не знаю, как это могло произойти, но тот, первый бугай, неожиданно оказался позади моей машины: я его в зеркало заднего вида заметил. Стоит и смотрит, причем непонятно куда: в мою сторону или нет…
И ты, вместо того чтобы принять за основу худшее предположение, пошел на «авось», я правильно понял? — Рокотов не скрывал своего недовольства.
Виноват, шеф. — Раненый тяжело вздохнул.
И что дальше?
По всей вероятности, бугай засек меня, но ничего не стал предпринимать: это‑то и сбило меня с панталыку. Наша клиентка отсиживалась дома, никуда не ездила, не ходила, и «зеленка» как вкопанная стояла в засаде. А когда в очередной раз они меняли друг друга…
Ты решил подобраться поближе и подслушать, о чем они говорят, — закончил за него Константин. — Я прав?
На все сто! — Колесников понурил голову, помолчал немного, потом продолжил свой доклад: — Видимо, они не выпускали меня из виду и, несмотря на мои предосторожности, перехитрили меня.
Иван недовольно покачал головой, но ничего не сказал, и Колесников стал снова вспоминать:
Чтобы подобраться ближе, мне нужно было прятаться за кустарником, и на какие‑то секунды их машина выпала из поля зрения: наверное, в тот‑то момент один из них и выскользнул из нее. — Рассказчик виновато опустил глаза. — Когда я подкрался к «зеленке», в ней играла музыка, а разговора слышно не было. Хотел подобраться еще поближе и тут услышал шорох, моментально обернулся, что и спасло меня от прямого удара трубой по голове: он прошел чуть вскользь, но оказался достаточно сильным, и удержаться на ногах я не смог. Тут же вскочил и, несмотря на то что перед глазами плыло, стал отмахиваться, и пару раз мне удалось задеть его по почкам и фейсу, но вскоре я пропустил удар и потерял сознание.
А дальше? — нетерпеливо спросил Рокотов, когда тот замолчал.
Когда очнулся, ни этого бугая, ни моего фотоаппарата рядом не оказалось. Кое‑как добрался до своей тачки, а там отключился напрочь! — Он покачал головой. — Как оказался перед агентством, не помню: пришел в себя, когда услышал голос Ивана. Как вы сумели меня обнаружить?
Ты сам вышел на нас, нажав на кнопку «тревога», — пояснил Иван.
Тебе удалось запомнить их лица? — спросил Рокотов.
Того, что перехитрил меня, четко, а второго — не очень: видел‑то я его мельком. Можно попытаться фоторобот составить.
Да что толку? Вряд ли они теперь появятся вблизи нашей клиентки, — заметил Иван.
Эт‑то точно! — кивнул Рокотов. — Теперь их вряд ли найдешь. Наверняка и машину сменят. Вот блин, мне и в голову не могло прийти, что ты, такой опытный оперативник, можешь так проколоться!
Извини, командир, сам не понимаю, как мог допустить такую плюху. Поверьте, братцы, такого больше не повторится! — не нужно быть психологом, чтобы понять, насколько сильно переживал Колесников.
— Ладно, тезка: с каждым может случиться. — Константин примирительно потрепал его по плечу. — Теперь давайте думать: как выйти на этих незнакомцев.
А может быть, они все‑таки не сразу избавятся от своей «зеленки», — виновато предположил Колесников.
Константин с Иваном, как по команде, вопросительно взглянули на него, не понимая его озабоченности.
Перед тем, как тот на меня напал, мне удалось поставить маячок на машину, — пояснил тот.
И ты молчишь? Где прибор, Ваня?
В офисе.
Так что же ты сидишь?
А меня уже нет! — Иван моментально скрылся за дверью.
К их сожалению, установка маячка ничего не дала: через несколько часов Иван отыскал зеленую «Ауди». Преступники бросили ее на пустыре, за городом. Тщательное обследование салона машины ни к чему не привело.
Сыщики снова очутились в тупике, из которого пока не видели никакого выхода. Судя по всему,
они столкнулись с достаточно хитрым и изворотливым противником.
Однако, по мнению Константина, в их расследовании появился и кое–какой положительный момент. Оказанное им открытое сопротивление однозначно убеждало в том, что необходимо отбросить любые сомнения в случайной смерти Мордковича: кому‑то явно очень не хочется, чтобы вскрылась правда о его кончине.
«Вот и не верь после этого в то, что любящие люди иногда точно могут предсказать, что случилось с их близкими!» — подумал Рокотов.
Он сидел в своей машине и пытался проанализировать все известные факты: вдруг что‑то упустил или не обратил внимания на какую‑то мелочь, которая и не мелочь вовсе. Судя по тому, как они запросто расстались с достаточно дорогой машиной, бросив ее на пустыре, можно предположить, что этих парней, которые и сами тоже порядком засветились, сыщики вряд ли скоро увидят, по крайней мере в Москве. Но и пустить на самотек бытие вдовы Мордковича стоящие за этими бугаями силы вряд ли позволят, следовательно, эту «зеленку», как называет их машину Колесников, наверняка заменит другая. И в ней будут кататься новые парни.
Но Колесников и сам «засветился», может, даже его сфотографировали, поэтому его теперь нельзя использовать, по крайней мере в открытую. Остается Иван и он сам, чего явно недостаточно, чтобы не только расследовать это дело, но даже в случае опасности защитить самих себя, не говоря уж о клиентке с дочерью.
Обратиться в правоохранительные органы невозможно: на смех поднимут! Нет ни одной зацепки или улики, а ощущения, как говаривал один знакомый Рокотова, к делу не подошьешь. Конечно, можно обратиться за помощью к отцу, но разве он
имеет право подставлять батю? Он в своем частном агентстве, не достигнув желаемого результата, может просто списать эту неудачу в пассив и сказать: «Ну, не шмогла я, не шмогла!», как та старая кляча из анекдота.
Нет, все это не серьезно. Как жалко, что рядом нет Савелия! Уж кто‑кто, а он‑то наверняка знал бы что делать! Может, позвонить ему по мобильному номеру, который тот дал ему в Грузии? Нет, рано! Что он сможет Савелию рассказать по телефону, чтобы попросить совета? Нет, и еще раз нет! Здесь нужен обстоятельный разговор. Как говорится, прения сторон, глубокий анализ. Но вот пораскинуть мозгами о том, что предпринял бы Бешеный при имеющихся данных: об этом стоит подумать.
Итак, что имеется в активе?
Во–первых, резонные сомнения бедной вдовы Мордковича по поводу причины смерти своего супруга. И сомнения эти только укрепляются неопределенной позицией профессора Криницына Николая Самойловича.
