Обещаешь?
Конечно!
О, мои девочки будут в полном восторге: пообщаются с любимым Костиком. Ты даже не представляешь, как они соскучились! Только на днях о тебе вспоминали.
Только что придумала?
Мамой клянусь! — горячо ответила она.
Ладно, верю!
То‑то, — удовлетворенно ухмыльнулась Милена. — Значит, ты не один, а еще и с русским медведем в придачу. Поторопись, милый: я в нетерпении, — томно прошептала она.
Отключив связь, Рокотов взглянул на Ивана и усмехнулся: у того было такое страдальческое выражение лица, словно его толкали к тому, что могло вызвать отвращение и даже тошноту.
Предстоящая программа обязательна? — выдавил Иван моментально пересохшим от волнения ртом.
Ванюша, а ты никак боишься? — догадался Константин и весело расхохотался.
Честно скажу, я действительно боюсь этих баб, — признался Иван. — Как‑то познакомился с одной, стихи начал читать, в театр водил, в кино, а она мне: «Господи, когда же ты меня трахнешь!»
А ты? — Константин с трудом удерживался от смеха,
А что я? После ее слов у меня — на полшестого…
Ну ты даешь! — Он расхохотался.
Тебе смешно… Долгое время не мог смотреть на них, а потом как‑то решился и снова познакомился. Вроде бы и смотрела влюбленно, я и подумал: чего тянуть? Пойдем, говорю, ко мне… «Для чего? — говорит, я и растерялся: «музыку, — говорю, — послушать…» «Ага, — говорит, — чай, кофе, потанцуем и в кровать?»
А ты?
А я говорю: «Ну»!
А она?
А что она? Повернулась и ушла! Черт их разберет этих баб. — Он проговорил это так обреченно, что Константин вновь не выдержал и рассмеялся.
Знаешь, Ванюша, здесь все по–другому: ни ты никому не обязан, ни они… Так что расслабься и получи удовольствие, — успокоил Рокотов.
Некоторое время они помолчали, думая каждый о своем. Потом Иван предложил:
Слушай, Константин Михайлович, может цветов по дороге купить?
Цветов? Кому? — не сразу врубился Рокотов.
В этот момент он попытался понять, кто смог
сломать ребро его тезке: Колесников был профессиональным бойцом, и его так легко застать врасплох было невозможно.
Как кому? Твоим знакомым девочкам.
Ты что, в самом деле не врубился? Это рабочие девочки!
Проститутки, что ли?! — удивленно воскликнул Иван и едва не врезался в идущий впереди джип.
Можно, конечно, и так сказать, но я предпочитаю их называть девочками для досуга.
Когда они подъехали к салону, Милена уже встречала их у входа. При виде Ивана она невольно воскликнула:
Действительно медведь!
Смачно поцеловавшись с Константином, она с улыбкой отреагировала на неловкое рукопожатие смущенного Ивана, но, перехватив многозначительный взгляд Рокотова, не сказала того, что вертелось на языке. Затем заглянула в салон их «БМВ».
О, ваш приятель без сознания… Давайте, тащите его внутрь, Риточка его осмотрит…
Пока они несли Колесникова в отдельную комнату, Иван старался не смотреть по сторонам, но когда раненого положили на кушетку, и над ним склонилось озабоченное лицо длинноногой брюнетки с пышными грудями, с трудом умещавшимися в узеньком бюстгальтере, Иван не мигая уставился на ее пышные ягодицы, открывшиеся из‑под коротенькой юбчонки.
Нравится? — прошептала ему на ухо Милена.
Не в силах ответить, Иван просто кивнул.
Вот и хорошо, — многозначительно прошептала хозяйка салона и повернулась к брюнетке: — Ну что, Ритуля, как наш раненый?
Жить будет! — уверенно ответила та. — Сломано ребро, сильный ушиб головы, палец на левой руке сломан и на ней же вывих локтевого сустава. Хорошо бы рентген, ну да ладно… Сделаю ему тугую повязку грудной клетки, наложу шину на палец, вправлю сустав и через неделю будет как новенький.
А сегодня как, покой? — спросил Константин.
Только если сам захочет, — улыбнулась она. — Подержи‑ка ему плечо, вот так… — попросила девушка Константина. — Нет, покрепче! Нужно быстрее вправить сустав, пока он без сознания: это очень болезненно. Да, так… так… — говорила она, потом вдруг резко дернула руку.
Колесников охнул и приоткрыл глаза.
Где это я? — Он обвел все вокруг мутным взглядом, увидел Рокотова и сразу успокоился. — Привет, шеф! Мне нужно многое рассказать… — Он потянулся к Константину.
Потом, Костик, потом! — мягко остановил его тот. — Сначала здоровье, потом дела, договорились?
Хорошо. — Раненый взглянул на брюнетку: — Зачем ты мне делаешь больно? — жалобно спросил он.
Потерпи, милый, скоро легче станет, — ласково проговорила девушка и добавила: — Меня Ритой зовут…
Костик… — отозвался он и протянул было руку девушке, но, перехватив странный взгляд Ивана,
сразу отдернул ее и шутливо воскликнул: — Все понял, не претендую, буду общаться только исключительно на почве медицины!
Все рассмеялись, а Иван смутился и исподтишка показал сопернику свой огромный кулак. Не обращая ни на кого внимания, Рита быстро и ловко перебинтовала грудную клетку раненому, наложила небольшую шину на палец, оценивающе осмотрела свою работу и сказала:
Ну, все. Ноет?
Очень.
Стакан водки, сразу полегчает.
Машенька! — позвала Милена, и в комнату тут же вплыла миловидная шатенка: перед собой она толкала столик на колесиках. — Машенька, что‑то мне подсказывает, что вас знакомить не нужно, — лукаво глядя на Колесникова, заметила хозяйка салона.
Господи, ты?! — невольно воскликнул раненый. — Но откуда вы, Милена, знаете об этом?
Секрет! — подмигнула она. — Ладно, прошу покинуть комнату, оставив раненого на попечении Машеньки. Первым делом накормить–напоить, а потом… — Милена усмехнулась. — Машенька, пусть мальчик забудет о боли.
Обещаю, — томно проговорила та и откинула со столика белоснежную салфетку: под ней оказались всевозможные закуски и горячительные напитки.
Ну, думаю, теперь ты быстро пойдешь на поправку, — весело заметил Рокотов.
Как отвечал в таких случаях наш Бешеный: «Мухтар постарается!» А когда мы поговорим?
Через пару часиков, если, конечно, у тебя нет чего‑то более срочного, — Константин хитро взглянул на Машеньку.
Время терпит.
Вот и ладненько.
Когда все вышли, Колесников спросил:
Послушай, Машуня, откуда твоя хозяйка знает обо мне?
Видела наши фотографии…
Ты ей все рассказала? — укоризненно спросил он.
О том, как ты не явился на собственную свадьбу? Конечно же, нет! Она только знает, что тебя срочно отправили в Чечню. Я ей даже не сказала, что получила на тебя похоронку. Господи, сколько же слез я пролила по тебе! — Она быстро плеснула в фужеры водки, протянула Костику, чокнулась с ним: — За твое воскрешение, милый! — и залпом выпила.
— А когда ты узнала, что я выжил?
Уже было слишком поздно…
Ты имеешь в виду то, чем сейчас занимаешься? Может, все поправимо?
Эх, милый, хороший мой, — девушка нежно провела по его щеке. — Я всегда знала, что ты добрый и ласковый, таких, как ты, один на тысячу… — она вновь плеснула водки в фужеры. — Ты, Костик, чистый, незамутненный, а я… — она брезгливо поморщилась. — Давай выпьем за то, что у нас было, за то, что никому у нас с тобой не отнять и чего, к сожалению, уже не вернуть. Ты есть, и это самое главное! Запомни: ты у меня был первым и останешься первым навсегда! — Они чокнулись, выпили, поставили фужеры на столик, и Машенька приблизила свое лицо к нему, а ее рука расстегнула молнию на его брюках и залезла внутрь. — Не думай о прошлом: оно ушло. Расслабься, и тебе будет хорошо. Уходи от меня без сожаления, но приходи, когда будешь нуждаться в моих ласках, договорились? — Не слушая ответа, девушка соскользнула вниз и выпустила наружу его мгновенно окаменевший клинок.
Господи! — простонал Костик, обхватывая здоровой рукой ее голову.
Как же я соскучилась по тебе, мой ласковый и нежный зверек! — прошептали ее влажные губы слова, которые она давным–давно придумала. — Боже, какой же ты сильный! — Она ласково провела по нему влажным языком и томно прошептала: — Сейчас, мой милый, сейчас ты прикоснешься к моему горлышку… Надеюсь, ты не забыл его?
Осторожно, стараясь не коснуться нежной кожи зубками, девушка медленно впустила его в себя, помассировала им свои миндалины, как бы давая возможность привыкнуть горлу к его присутствию, затем с силой вобрала его до самого основания, с огромным трудом пересилив моторику рвотного рефлекса.
Боже, что же ты со мной делаешь? — блаженно шептал Костик.
В какой‑то момент ему показалось, что его тело взорвется от напряжения: он не ощущал боли ни в грудной клетке, ни в сломанном пальце, ему хотелось как можно дольше продолжать это чувственное мгновение.
Оставив в покое голову девушки, он сунул руку под юбочку, отодвинул в сторону трусики и погрузил пальцы в ее разгоряченную пещеру. По всей видимости, он настолько был мил ей, что долго ласкать не пришлось: через несколько мгновений она изверглась мощным потоком, и почти тут же про–лился и его кувшин, наполняя ее горлышко любовным нектаром…
