Обматерив начальника рембазы, он потребовал к себе организатора салюта. Посыльные сбились с ног, но Маслова нигде не было. Кто-то предположил, что истерзанный начальник ГСМ зализывает боевые раны в госпитале.
Не нашедший истинного объекта применения, гнев генерала рвался наружу, как понос при дизентерии. Водолазов попёрся по территории базы, тыкая полковника носом, как напустившего лужу щенка.
– Почему бордюры не крашены? А это что? Деревья должны быть побелены на метр десять от грунта! Неудивительно, что у вас цистерны взрываются и солдаты по небу летают! С такими бордюрами вы скоро все туда улетите, к едреней матери!
Увидев внушительную делегацию во главе с генералом, часовой при складах в ужасе убежал в степь.
– Молчать, я вас спрашиваю! Где пожарный багор? А это что, опечатанный склад? Печать должна быть мас-тич-ная! А не плас-ти-ли-но-вая! У вас что тут, детский сад? Вы из пластилина фигурки лепите?
Генерал всем стокилограммовым корпусом развернулся к начальнику базы, ожидая пояснений по поводу фигурок. В мёртвой тишине из-за двери склада послышался нестройный дуэт:
Три танкиста выпили по триста,А водитель выпил восемьсот!
Генерал прислушался с нескрываемым интересом.
Замполит базы срывающимся на фальцет голосом пояснил:
– Это радио забыли выключить, товарищ генерал-майор!
Дуэт уже заливался на мотив «Прощания славянки»:
Во дворе расцветает акация,Рада я и моя вся семья,У меня началась менструация,Значит я небеременная!
И басом – припев:
Не плачь, не горюй,Напрасно слёз не лей,Лишь крепче поцелуйСолёный хуй, солёный хуй!
– Да, вот до чего перестройка радио «Маяк» довела! Открывайте, менструаторы, блядь!
Генерал заколотил в ворота продсклада пудовыми кулаками.
* * *
Пока прибежал начальник караула Марат Тагиров с запасными ключами от продсклада, протрезвевшие от ужаса певуны успели спрятать в холодильнике совсем никакого Никиту Маслова.
Генерал тут же впаял начпроду и начвещу по пять суток ареста «от имени командующего армии». Гнев наконец-то нашел объект применения.
Подобревший зам командарма по вооружению поехал в гостиницу, напевая что-то про акацию. Остальные разбрелись по домам.
Увидев, что всё стихло, часовой осторожно вернулся на пост. Печать и замок были снова на месте.
* * *
Никита очнулся в кромешной темноте от ужасного мороза. Он пытался ощупью найти выход, но только натыкался на какие-то раскачивающиеся осклизлые предметы. Рука нащупала острые обломки мертвецки холодных рёбер и свисающие сверху железные крюки.
Никита с размаху сел на ледяной пол. Он всё понял.
Это – ад. На крюках висят тела грешников. Когда он замерзнет насмерть, его тоже так подвесят.
Всё справедливо. Он должен ответить за покалеченного мальчишку, за многолетний беспрерывный пьяный угар.
Мама, мамочка! Я обижал тебя, я воровал твои сигареты и деньги. Я хамил тебе. Прости меня!
Папа! Ради меня ты унижался, платил ресторанами и шмотками за мои грехи. А я постоянно подставлял тебя, позорил перед твоими друзьями.
Пришло время отдать все долги. Самому. Заплатить за всё.
Никита обхватил голову руками и завыл.
* * *
– Тащ сташленант, там часовой со второго поста звонит. Опять какая-то фигня на продскладе. Говорит, то ли воет кто-то, то ли поёт.
– Так вроде всех певцов уже повязали. Ладно, буди разводящего, схожу туда.
* * *
Через полчаса в тёплой караулке укутанный шинелями Никита Маслов грел руки железной кружкой с обжигающим чаем.
– Марат, представляешь, я думал, что умер и попал в ад.
– Никита, мы же материалисты. Нет ни рая, ни ада. Давай я бойца в казарму сгоняю, у меня там в канцелярии фляжка спиртяшки заныкана. Согреешься.
Маслов отшатнулся.
– Не-ет! Никакой отравы больше. Никогда.
Помолчал и добавил:
– Ад есть. Я там был.
* * *
Через два месяца начались массовые увольнения офицеров. Мы готовились к выходу из Монголии. В Прибалтике и Закавказье полилась кровь.
Империя разваливалась, смердя и харкая гноем, давя прогнившим телом своих детей.
Никита уволился тихо, без отвальной. В Москву к родителям он не вернулся, куда-то пропал.
В девяносто первом ушел из армии Марат.
* * *
В прошлом году Марат с женой и дочками поехал на Валаам – давно мечтали девчонкам показать эту красоту.
Во дворе Гефсиманской церкви осанистый священник разговаривал с туристами. Говорил хорошо, от сердца. О том, что и рай, и ад есть в каждом. И только от нас зависит, где мы окажемся после смерти. А надежду терять нельзя, потому Господь любит каждого из нас.
Надя прошептала Марату на ухо:
– Колоритный батюшка. И выправка, как у офицера.
Взлохмаченный парень в красной майке с Альбертом Эйнштейном на груди что-то бубнил о противоречии науки и религии.
– Ну, если есть рай и ад, то где ж они тогда размещаются? Координаты их известны? В какой они галактике?
Батюшка посмотрел на глумливо высунувшего язык Эйнштейна.
– Сын мой, не всё можно измерить рулеткой и разглядеть в телескоп. Ваш кумир, кстати, в Бога верил. Поверьте, рай есть. И ад есть.
И, пронзительно- знакомо глянув на Марата, тихо повторил:
– Ад есть. Я там был.
Октябрь 2006 г.
Допрос военнопленного
Некоторые хвалят американские университеты. Мол, туда принимают несчастных негров из Гарлема, которые только и способны, что мячик в корзину засовывать. И вместо того, чтобы сдохнуть с передоза или в тюрьме, становятся людьми и потом в НБА играют.
Фигня, у нас в былые времена в каждом ВУЗе та же тема была. Принимали всяких недоумков, которые всего-то и умеют, что с вышки в бассейн падать или профессионально душить товарища кимоном об шею.
В Свердловском доблестном военном училище таких было полно. У нас в группе учился Юрка Баранов, боксёр – полутяж. И пока мы подыхали в марш-бросках, мёрзли на тактике и тупо втыкали в философию, он культурно прыгал через скакалку в тёплом спортзале и онанировал грушу. У нас – сессия, а у него – спартакиада братских армий в Будапеште. Юрка какому-нибудь брату – мадьяру харю начищает, а с его зачеткой начкафедры физо ходит, лично оценки выпрашивает.
Преподаватель по рукопашке нам объяснял, что Баранов – боец уникальный. Вот что такое нокаут? Это когда плещущиеся в голове мозги со всей дури бабашатся об стенку черепа и офигевают. А у нашего пацана мозги размером с яйцо и при ударе до стенки не достают.
Если честно, Юркой мы гордились. Да и парень он был отличный, всякие ништяки нам из загранки привозил. И всё шло нормально, но грянул третий курс, а вместе с ним – экзамен по английскому языку с оценкой в диплом.
Кафедра инязов была сплошь гражданская, так что тамошним преподам было глубоко накласть на Юркины спортивные успехи и на просьбы-приказы майоров-полковников. Так что Баранову было сказано: или демонстрируй глубину познаний, или на фиг. Отчисляйся по неуспеваемости.
Юрка приходит и говорит: братаны, выручайте. Ибо глубины знаний не наблюдается, а наблюдается полный звездец. Конечно, человеку по голове бьют каждый день не по-детски. Тут с родным языком проблемы, не то, что с иностранным.
Был бы экзамен письменный, мы бы легко всё замутили. Но в том-то и дело, что экзамен устный, да ещё и со всякими военными прибамбасами, типа расшифровки военных карт и перевода радиоперехвата.
– Смотри, Юрик: этой аббревиатурой в американских боевых документах обозначается переносной зенитно – ракетный комплекс «Ред Ай», что в переводе означает «Красный глаз». Потому как у этой гадины инфракрасная головка наведения. Ясно?
– Ы-ы… Я тока про глаз и про головку понял. А што такое «атбери витура»?
Короче, потащили мы нашего богатыря на экзамен чуть не силой. Юрку колбасит, как после пары нокдаунов, весь на измене. Состояние «грогги».
Взял билет, сел рядом с Маратом. Марат ему на бумажке накорябал по быстрому ответы русскими буквами.
Только без толку. Вышел отвечать, по-английски сказал только «кадет Баранов» (два часа это учил), и всё. Дальше залип наглухо. Даже по бумажке прочитать не смог.
Преподы честно пытались его как-то расшевелить, всякие вопросы задавали. На английском, естественно. Потом сами переводили их на русский. Потом плюнули, начали загружать только на родном.
– Курсант Баранов, ну как вам не стыдно! Вы даже допрос военнопленного не выучили. Вот начнется война, приведут к вам американского «языка», и от полученных сведений будет зависеть успех выполнения боевой задачи. Да что там задача! Жизнь будет зависеть, ваших подчиненных и ваша! Как вы от него добьётесь ответов? Как?!
Юрик, услышав слово «добьётесь», вдруг очухался. Собрался, набычился, встал в правостороннюю стойку и выдал:
