авторитет Яромира и в итоге предложила Павлу чашку чая с опиумом, так как он охранял жертву. Он взял чай из ее рук, думая, что она благоволит ему своим вниманием. Вскоре, выпив чая, он заснул, позволив ей скрыться за пределами замка для лучшей защиты жертвы.
Да, это было сомнительное действие с ее стороны, но в то время это казалось ей единственным верным способом.
Павел получил выговор, и после этого, в гневе, загнал Селин в лачугу и напугал ее. Позже он пожалел об этом, но это не имело значения. Она больше не доверяла ему. Хотя он держал эту свою темную сторону скрытой большую часть времени, она увидела её.
— Почему ты не хочешь поговорить со мной? — Спросил он. — Ты так злишься, что даже не хочешь говорить?
Оглянувшись по склону, она осознала, что они были одни. Она не рассердилась. Она боялась его.
— Мне нужно вернуться к Амели.
Она попыталась пройти мимо, но его правая рука скользнула, схватив ее за запястье. Прежде чем она поняла, что происходит, он прижал ее спиной к дереву. Она ахнула, инстинктивно
уперлась ему в грудь. Кажется, он не заметил, что она борется.
— Ты меня наказываешь? — Прошептал он ей на ухо. — Ты знаешь, что мне жаль за то, что случилось раньше …, но ты играла со мной, обманывала меня, выставляла меня дураком перед лейтенантом. — Он поднял левую руку и коснулся ее щеки. — Это все в прошлом.
Ее ум судорожно пытался успокоиться и освободиться, когда он опустил руку ей на лицо, к ее горлу, она не могла удержаться, пытаясь выкрикнуть.
— Амель…
Мгновенно его рука накрыла её рот, глаза вспыхнули от гнева.
— Ты останешься здесь и поговоришь со мной! Скажи мне, что я должен сделать, чтобы ты простила меня и перестала наказывать.
Она не могла двигаться в его хватке, изо всех сил пытаясь дышать носом. Каким-то образом она ухватила его за запястье, пытаясь оторвать его руку от своего рта.
— Павел, пожалуйста, — попробовала она сказать ему в ладонь, но звук был приглушенным.
— Капрал! — Рявкнул глубокий голос.
Тело Павла дернулось. Его хватка немного ослабела, и Селин удалось посмотреть влево. Яромир стоял там в лунном свете, омывающим его лицо.
— Убирайся, — приказал он.
Всего лишь секунду или две, Селин подумала, что Павел откажется, что будет означать, что он был более расстроен, чем даже осознавал. Люди Яромира не ослушались его приказаний.
С резким рывком Павел отступил назад, глядя на нее, как будто она вызвала это.
— Селин, возвращайся в лагерь, — сказал Яромир.
Это было неловко для всех, но её не нужно было упрашивать дважды. Устремляясь мимо Яромира, она побежала по склону, услышав низкий голос позади нее, а затем короткие, оборванные ответы Павла.
Хотя она была рада, что Яромир пришел, чтобы присмотреть за ней, часть ее не могла не сожалеть о том, что он увидел. Хотя она, конечно же, не винила себя за поведение Павла, она тоже не могла не почувствовать, что это из-за нее произошел разрыв между двумя солдатами, которым нужно зависеть друг от друга.
Возвращаясь в лагерь, она попыталась казаться спокойной — и, по-видимому, потерпела неудачу.
— Что случилось? — Спросила Амели.
— Ничего.
Большего она не скажет.
* *
Амели ожидала, что на следующий день напряженность будет меньше… но всё было не так. Яромир снова общался с ней так же спокойно, как до их недопонимания, что сделало ее и довольной, и слегка раздраженной, но что-то еще было не так, и почему-то теперь он и Павел, казалось, избегали друг друга.
Независимо от того, что Селин отрицала, что что-то случилось накануне, Амели было больно, что Селин не сказала ей. Сестры никогда ничего не скрывали друг от друга.
Однако, по мере продолжающегося дня, больная спина Амели взяла приоритет над всеми другими проблемами, и она начала сосредотачиваться только на том, чтобы просто поскорее наступили сумерки.
Лес вокруг них по-прежнему становился гуще и темнее. Путь, по которому они ехали, теперь едва напоминал дорогу, стал настолько узким, что весь отряд выстроился в цепочку по одному, а сержанту Базину, который вел повозку, приходилось особенно нелегко, когда очередная ветка попадала в спицы колес.
Каким-то образом все они продолжали двигаться вперед, пока Яромира не остановили опустившиеся сумерки. Амели соскользнула с лошади, положив обе руки на спину. И снова солдаты быстро работали, разбивая лагерь, но они казались такими же беспокойными, как и накануне, вглядываясь в темные деревья.
Когда костер ярко разгорелся, а ужин был в самом разгаре, Селин снова вмешалась, чтобы
отвлечь мужчин. Сегодня она переключилась на повествование.
— Вы слышали историю о неблагодарном принце? — Спросила она, сложив ладони вместе.
Ее первая история была о приключениях надменного молодого принца, превращенного в волкодава волшебником, которому он нагрубил. Молодой дворянин бродил по земле, пытаясь снять проклятие, используя только свои мозги и лапы, в тоже время, узнавая больше о людях своей провинции.
Селин ходила вокруг пылающего костра, используя руки, чтобы помочь рассказать историю, изменяла голос, чтобы персонажи казались более реальными.
К тому времени, когда она была на полпути своего рассказа, солдаты перестали есть и наклонились вперед, просто внимательно слушая.
Разумеется, молодой принц, в конце концов, снял свое проклятие, выполнив одно бескорыстное дело, помогая деревне, преследуемой троллями.
Селин сыграла финальную битву с большим талантом.
Следующая сказка была комедией о трех братьях, соперничающих за любовь к недостойной женщине, разыгрывая подлые трюки друг с другом. Когда Селин дошла до того, что один брат испортил чужую ванну с голубой краской, солдаты громко смеялись.
Хотя Амели тоже наслаждалась рассказами, она оглянулась и заметила, что Яромир смотрит на Селин с такой же благодарностью, как и накануне.
При виде этого, Амели снова чувствовала себя бесполезной. Она обладала умениями и даром, но умения развлекать других людей среди них не было. Хотя она жаждала быть полезной, дар Селин были просто намного больше… бесспорно больше.
Вскоре, все спали, несколько подбодрённые как рассказами Селин, вплетенными в ночной воздух, так и надеждой добраться до места назначения следующим днем.
Но на следующий день таланты Селин стали еще более заметными и незаменимыми.
Утро началось достаточно хорошо. Как только они собрались и готовы были
