– Чтобы не заблудились, – сказал он. – Компас – самый надежный прибор в житейском море.
Теперь мы все свободное время проводили во дворе. Поглядывая на ворота, выбирая подходящий момент. И никто из бандитов не обратил внимания на то, что и Лорд не вылезал из своей упряжи и таскал за собой по двору санки. Только Баба Яга частенько садилась на них и кричала, как ворона:
– Но! Пошел! В Лапландию! На поиски братца Кая!
Но Лорд ее не любил. И катал неохотно. А один раз даже сделал на полном ходу резкий поворот и вывалил Бабу Ягу в снег. По-моему, он натворил это нарочно.
– Тьфу, дурак! – выругалась сестрица Герда и ушла в дом колотить головой свои спортивные снаряды.
– Не в свои сани не садись, – прошипел ей вслед Алешка, распутывая упряжь.
А Лорд хитро поглядывал на него и весело скалил свои огромные белые зубы.
В это утро Карлсон опять куда-то поехал, на «Ниве». И сказал Карпухину:
– Я скоро вернусь. А ты не спускай глаз с этих невидимок. Помни – скоро среда, и мы получим за них приличную сумму.
– Копеек тридцать, – сказал Алешка. – За обоих.
– А тебя никто не спрашивает, – тоном своей сумасшедшей мамочки проворчал Карлсон. Сел в машину и уехал.
Карпухин запер за ним ворота и пошел в «пластмассовый» ангар осмотреть и подготовить воздушный шар. Оказывается, Карлсон нашел на него покупателя. И сегодня должен ему этот аэростат показать. И договориться о цене.
– Нужный момент настает, – торжественно сказал Алешка, когда мы спустились в лабораторию к Майскому. – Вы готовы, дядя Август?
– Готов! – и он показал нам острый железный крюк с привязанной к нему толстой веревкой.
Я их у него забрал и спрятал в Лордовой конуре.
Оставалось ждать.
Алешка был спокоен, а я волновался. Все-таки не каждый день приходится совершать побег на собачьей упряжке.
Полдня мы проторчали во дворе, в полной боевой готовности. Даже замерзли немного. Хотя погода была для побега самая подходящая. После очередной пурги ярко светило солнце в синем небе, сверкал искрами белый снег, было довольно тепло. А из печной трубы на крыше терема вился белый пахучий дымок. Ну, вот, скоро мы навсегда покинем это гостеприимное бандитское гнездышко. А потом разнесем его в пух и прах…
Вдали послышался автомобильный сигнал. И вскоре у ворот остановились две машины: «Нива» Карлсона и «Вольво» покупателя воздушного шара.
Карпухин побежал отпирать и открывать ворота. Майский шмыгнул к собачьей будке и засунул в нее голову. Лорд, запряженный в санки, с любопытством смотрел на него. Он, наверное, думал о том, что собаки любят заходить в человеческий дом, а вот чтобы люди лазили в собачий дом – это не часто случается. Стоит посмотреть.
Ворота распахнулись. Въехала «Нива», остановилась. Карлсон открыл дверцу и смотрел, как вслед въезжает красавица «Вольво», за рулем которой сидит красавец мужчина с трубкой в зубах.
Майский выхватил из будки крюк с веревкой и помчался в дальний конец двора. Там он забросил крюк на забор и стал на него взбираться. Получалось это у него, честно сказать, плохо. А еще честнее – совсем никак. Он подпрыгивал, срывался, висел на веревке, упираясь ногами в забор, – и все без толку… Как и было задумано.
– Стой! – заорал Карпухин и побежал к нему.
– Стой! – тоже заорал и побежал Карлсон.
В этот же момент мы плюхнулись в санки и тоже заорали:
– Лордик, вперед! Полный ход!
Лорд рванул с места так, что в лицо нам полетели комья снега, взрытые его сильными задними лапами.
Мы вылетели в распахнутые ворота мимо удивленного покупателя шара и помчались по укатанной дороге.
– Стой! – теперь уже нам, а не Майскому, который все еще перебирал ногами по бревнам забора, как сонная муха на стекле, заорали в один голос Карпухин и Карлсон.
Алешка, стоя впереди меня на коленях, подбадривал Лорда радостным визгом, и тот отвечал ему радостным лаем. Видно, ему тоже осточертела жизнь в бандитском логове.
Я обернулся.
Карпухин и Карлсон вскочили в машину… Но сзади них, перекрывая дорогу, стояла красавица «Вольво».
И пока они там кричали друг на друга и пытались разминуться во дворе, мы уже свернули с дороги в чистое поле. Здесь был твердый наст, и Лордик легко скакал впереди саней.
– Здорово, да? – повернулся ко мне сияющий Алешка.
Лицо его было все в снегу, глаза сверкали, щеки горели румянцем.
И я подумал, что ему нисколько неинтересен сам факт побега – ему нравилось нестись по полю на санках, которые тащит добрая, умная и сильная собака.
А погоня назревала.
Вскоре из мастерской вылетел Карпухин на снегоходе. Мы и не знали, что механики его починили. Снегоход, а не Карпухина. Карпухина не починишь. Он навсегда дурак.
Но этот дурак быстро нагонял нас. Конечно, одна собачья сила в натуре – это не то, что двадцать лошадиных сил в моторе.
– Гони, Леха, гони! – закричал я. – Карпухин на хвосте.
– Вперед, Лордик, вперед! – погонял пса Алешка.
Нам бы до леса успеть домчаться. Там Карпухин, среди деревьев и кустов, не больно-то разбежится. Опять придется ремонт снегоходу делать.
Но Карпухин нас нагонял. Быстро. Неумолимо.
Я на ходу зачерпнул пригоршню снега, слепил крепкий снежок и запустил его прямо Карпухину в лоб. Но это его не остановило.
Он приблизился сзади и стал нас обходить, а потом, оказавшись впереди, остановился, преградив нам путь и злорадно ухмыляясь.
– Накатались, птенчики? – спросил он. – Домой пора, в клеточку. Вармишель кушать.
А Лорд вдруг перешел с бега на шаг.
Но что это был за шаг! Пригнув лобастую голову, вздыбив на загривке шерсть, оскалив огромные, белее снега, клыки, Лорд, угрожающе рыча, шел на Карпухина.
– Не, – сказал Карпухин. – Я пошутил. – И так рванул с места, что чуть не вывалился в снег.
Алешка засмеялся:
Пригнув лобастую голову, вздыбив на загривке шерсть, оскалив огромные, белее снега, клыки, Лорд, угрожающе рыча, шел на Карпухина.
– А он, оказывается, не такой уж дурак.
Мы слезли с санок и пошли с ними рядом, давая Лорду отдохнуть. Снег был плотный, ровный, обдутый ветром и схваченный морозом – и мы почти не проваливались. И быстро дошли до леса.
Потом скрылись в лесу. Вернее, он надежно укрыл нас от погони.
Здесь снег был не такой плотный, как в поле. И идти стало тяжелее. Правда, он был не очень глубокий. Зато его много было на еловых лапах. И часто, если случайно мы задевали какую-нибудь елку, на нас обрушивался снежный водопад.
Но это были пустяки. Потому что мы вырвались и удрали от врагов и теперь пусть они не ждут от нас пощады. Один звонок по телефону и…
Правда, телефоны нам не попадались. Было много снега, заснеженных деревьев и кустов, было много пеньков в снежных шапках, похожих на громадные грибы. Были даже белки на ветках и снегири.
А вот телефонов не было.
– Надо было у Карлсона его сотовый спереть, – пожалел, что не догадались, Алешка.
А я спохватился:
– Стой! А куда это мы идем? Доставай компас.
Мы сделали привал. В зимнем лесу. Уселись рядышком на санки и стали вертеть компас. И спорить – куда показывает один конец стрелки, а куда – другой. Лорд тоже с интересом тыкался носом в самый надежный прибор в житейском море.
В конце концов мы договорились. Нашли общий язык. Особенно когда решили пообедать своими припасами.
После обеда мы стали замерзать, потому что не догадались захватить спички и не могли поэтому обогреться у костра. К тому же стало темнеть.
Пора выбираться к людям.
И мы пошли, поглядывая на стрелку компаса, обходя деревья, сугробы и пеньки.
Но все-таки, когда совсем стемнело, мы выбрались на дорогу. Она была узкая и пустынная. Зато здесь было немного светлее, чем в лесу. Наверное, потому, что в небе висела луна.
Теперь сбиться с пути мы не могли. Да и сбиваться было некуда. По краям дороги лежали высоченные сугробы, и путь был один – вперед.
Мы шли долго. И по очереди садились на санки. Но ненадолго – начинали замерзать. И уставать тоже. Мерзли, когда сидели на санках, уставали, когда шли пешком.
Только Лорду все было нипочем. Он деловито трусил укатанной дорогой и преданно оборачивался на Алешку, будто хотел сказать: не бойся, со мной не пропадешь, я тебя в беде не оставлю. Найду дорогу.
Наконец где-то далеко впереди показались слабые огоньки, и мы приободрились. И пошли быстрее, будто у нас прибавилось сил.
К тому же и сзади, когда я случайно обернулся, показался яркий бегущий свет. Машина! Теперь не пропадем.
Но мы не стали останавливаться, потому что на ходу не так мерзли, да и передние огоньки были уже совсем близко. Даже донесся запах печного дыма.
Лордик обрадованно взвизгнул и прибавил ходу. И весело залаял.
Впереди в лунном свете показался дом. И гостеприимно распахнулись его железные ворота. Вспыхнула над ними яркая лампа.
И в ее свете мы увидели стоящего в воротах Карпухина с дурацкой ухмылкой на глупом лице.
