Люк протянул Нине белую розу:
– Она напоминает мне вас – прекрасная, нежная… с шипами.
Очарование растаяло.
– Спасибо, – сдержанно сказала она и повернулась к Джессу. – Кто еще с вами?
– Мой барабанщик со своей девушкой, – ответил за Джесса Люк. – Нина, это Робин Гуд, – представил он привлекательного светловолосого мужчину. – Он со мной почти с самого начала.
– Робин Гуд? – повторила Нина. – Ваше имя, наверное, доставляет вам не меньше хлопот, чем мое мне.
Робин добродушно усмехнулся:
– Для работы сгодится. – Он представил Нине свою спутницу – симпатичную женщину лет тридцати.
– Джорджо просил меня извиниться за него, Джесс. Он очень хотел с вами познакомиться, но ему нужно было сразу уйти.
– Как вам с ним работается?
– Замечательно, – ответила Нина. – Он самый лучший певец из всех моих партнеров. Джорджо очень добрый. А это очень важно, ведь на сцене порой возникает конкуренция.
– Ну, на сцене он лев.
– Послушайте, мне надо разгримироваться и переодеться. Костюмерша уже несколько раз заглядывала в дверь. – Нина указала на свой костюм. На ее волосах была длинная черная вуаль. Великолепная, с точки зрения Люка.
– Мы подождем снаружи, – сказал Джесс.
Все вышли. Нину огорчило, что Люк не попытался хоть минуту побыть с ней наедине. «Ну и пусть», – подумала она, снимая платье, затем поблагодарила костюмершу, смыла грим и распустила волосы.
Полностью раздевшись, она прошла в маленькую душевую в углу комнаты, чтобы смыть горячей водой пот и напряжение вечера.
Покончив с процедурой и растеревшись, она завернулась в полотенце, протерла большое, во весь рост, зеркало и стала сушить и выпрямлять свои вьющиеся волосы. Она стояла спиной к двери, фен в ее руке шумел вовсю.
Дверь открылась, и ее взгляд в зеркале встретился с глазами Люка.
– Я стучал, – сказал он. Люк закрыл дверь, прислонился к ней и стал разглядывать полуобнаженную Нину.
Она тупо уставилась на его отражение в зеркале. Он не спускал с нее глаз. Нине не хватало воздуха. Она выключила фен. В комнате повисла напряженная тишина.
– Жалеете, что я пришел сегодня? – мягко спросил Люк.
Она покачала головой. «Хоть бы он сделал шаг ко мне», – подумала Нина, но Люк не шевелился, и она все сильнее ощущала его власть над собой. Взгляд его, казалось, прожигал полотенце. Обоих томило желание. Из-за обилия цветов в комнате и пара из душевой воздух стал тяжелым и влажным.
Люк осторожно, словно дикий зверь в джунглях, двинулся в ее сторону. Фен выскользнул у нее из рук. Как зачарованная она следила за ним. Теперь он стоял так близко от нее, что она чувствовала тепло и аромат здорового мужского тела.
– У вас красивые плечи, – прошептал он, прикоснувшись к ней. Нина вздрогнула.
Его губы коснулись нежной кожи ее плеч. Нина почти задыхалась. Она видела в зеркале, как он наклонился к ее плечам, чувствовала жар его обжигающих губ, слышала его невнятный шепот, чувствовала, как он осыпает поцелуями ее шею, перебирая пряди волос, покусывая мочку уха.
Дыхание ее прерывалось. Она тихо застонала. Это какое-то сумасшествие. Нужно немедленно остановиться. Но страсть побеждала рассудок, колени ее подгибались, и она прислонилась к нему, чтобы не упасть. Люк схватил ее, как хищник хватает добычу.
Его смуглые пальцы пробежали от ее плеча вниз по руке, лаская и нежно поглаживая ее, коснулись полотенца, прикрывающего округлости ее соблазнительной груди. Плоть ее буквально горела под тканью, мешающей ей чувствовать его прикосновения. У нее кружилась голова, ей хотелось, чтобы это продолжалось бесконечно, хотелось раствориться в нем, стать частью его.
Люк целовал ее, шепча страстные слова. Он касался ее то нежно, то грубо, то страстно. Откинув назад голову, Нина видела все это в зеркале. Чувственно прогнувшись и привстав на цыпочки, она гладила его волосы, сжимала сильные плечи.
Его теплые умелые руки гладили ее живот, спускаясь все ниже. У Нины перехватило дыхание. Она забыла обо всем на свете.
– Я хочу тебя, – прошептал он хрипло.
Она стояла перед ним тоненькая и беззащитная.
– Нет…
Слова сорвались с ее губ с поразительной силой. Она вырвалась из объятий Люка, прижав к себе полотенце. Они уставились друг на друга в немом изумлении.
– Нет?
– Нет.
Она была на грани слез, безмерно смущена и напугана. Все произошло так быстро, так неожиданно. Вот она сушит волосы, а через минуту предлагает себя этому мужчине. Что он с ней делает?
Видя на лице Нины выражение полного отчаяния, Люк с глубоким вздохом отстранился от нее.
– Все в порядке. – Он подошел к двери. – Я совсем забыл, – сказал он грустно, – Джесс послал меня спросить, куда бы вы хотели пойти. Думаю, сейчас это все равно.
Нина слегка кивнула.
– Скажу ему, что вы просили его самого выбрать ресторан; он будет доволен.
Она опять молча кивнула.
По щекам Нины покатились слезы стыда и раскаяния. Она ведь не школьница из Бруклина. Она опытная женщина. Она не стала спать с Филиппом, потому что перестала уважать его, а не потому, что не получала удовольствия от секса. Но она никогда не была с ним такой – дикой, необузданной. Ни с Филиппом, ни с одним из тех немногих мужчин, что были после. Ее напугал этот неожиданный взрыв страсти к мужчине, которого она едва знала.
Происшедшее между ними потрясло ее, лишило чувства уверенности в себе. Чтобы взять себя в руки и показать Люку, с кем он имеет дело, Нина стала тщательно приводить себя в порядок.
Встретившись со всей остальной компанией, Нина почувствовала внезапный непреодолимый страх, но по реакции окружающих убедилась, что внешне выглядит как всегда – элегантно, женственно, шикарно, притягательно.
Джесс одобрительно присвистнул. Робин буквально лишился дара речи.
Глаза Люка возбужденно сверкнули, но он тут же все испортил:
– Как? И никаких убитых животных? Что случилось?
Нина не сочла нужным ответить.
Джесс не любил ходить в модные рестораны. На сей раз они отправились в спокойный джазовый клуб в Верхнем Вест-Сайде. Хозяин был, конечно, старым приятелем Джесса. Их посадили за лучший столик и отлично обслужили.
Несколько успокоившись, Нина почувствовала, что страшно голодна. Она принялась за еду с таким аппетитом, что Джесс удовлетворенно заметил:
– Мне нравятся женщины, которые любят поесть. Такая тоска сидеть за столом с какой-нибудь тощей девицей, которая еле-еле ковыряет в тарелке и думает лишь о своем весе.
– Оперным не обязательно быть худыми, – сказала Нина. – Кроме того, я много упражняюсь: балет, плавание, играю в футбол с братьями.
Утолив голод, Нина с удовольствием вступила в беседу. Люк никоим образом не напоминал ей о происшествии в костюмерной. Он доброжелательно, но как-то безразлично улыбался, и в его глазах нельзя было прочесть ничего. Он не пытался прикоснуться к ней и даже не пригласил на танец вслед за Джессом и Робином. Он расспрашивал ее об опере, о партиях, которые она пела, об учебе, о любимых странах Европы, в общем, обо всем, только не о ней самой.
