Василиса усмехнулась: они никогда не были подругами.
— И в чем это выражается? — поинтересовалась она.
— Да вот, говорят, ты на повышение куда-то там идешь, а с нами, значит, уже и поговорить на прощание стремно?
— А куда, если не секрет, меня повышают? — спросила Василиса.
— Вот это мы и хотели сегодня от тебя узнать, а ты, видать, теперь только с начальством общаешься.
— Так это Петрович вам доложил о моем повышении?
На другом конце провода затихли.
— Так, значит, правда? — через какое-то время линялым голосом тихо спросила Горина.
— Нет, Вера, неправда. Я временно безработная.
Горина издала вздох облегчения, как будто ей открыли вентиль с кислородом.
— Да ты че?! А Крюков, паразит, нам тут такого наговорил…
Что вы чуть не удавились от зависти, — хотелось добавить Василисе, но она решила не рвать нервы бывшим коллегам.
— Не знаю, что там вам Женька наговорил, но я ничего подобного ему не сообщала.
— Вот и я говорю — не может этого быть, потому как Петрович, когда ты у него была, разорялся так, что на весь коридор было слышно!
Василиса промолчала. Есть категория людей, с которыми вообще очень трудно разговаривать, потому что у них свой, четко очерченный круг интересов, прорвать который стоит немалых усилий.
— Вера, а ты не хочешь спросить, по какому поводу я звоню? — решила Василиса направить мысли Гориной в нужное ей русло.
— Нет… то есть, я не знаю. А, правда, чего ты звонишь? — растерянно спросила та.
— Хотела узнать, кто-нибудь выезжал сегодня на место нового убийства?
— А, ты про это. Да нет, Крюков сказал, что с него хватит, больше он на эту натуру не ходок. Тем более что комментировать, кроме тебя, такие новости никто не хотел.
Василиса на этот счет спорить не стала, чтобы не отвлекаться от темы.
— А что конкретно известно?
— Особо ничего, — неопределенно промычала Вера. — Только то, что эта несчастная, в отличие от других, похоже, сопротивлялась. В квартире, правда, все как обычно, полный порядок. А шофер наш, Генка, где-то слышал, будто нашли какие-то улики. Ну и, как всегда, жертва была весьма недурна собой. Все.
Василиса чуть не задохнулась от удивления.
— И это, по-твоему, ничего особенного? Ведь они никогда не находили никаких улик!
— Да? — удивилась Горина. — Ну, может, я че путаю… может, ищут улики, а я решила, что уже нашли. Об этом спроси лучше Гену.
— Обидно, что Крюков приболел.
— Знаешь, Вася, мне кажется, что после случая с тобой, он решил с этими репортажами завязать, чтобы его не постигла такая же участь.
— При чем здесь Женя? Он всего лишь делал фотографии, а не давал комментарии.
— Это как сказать. Его снимки как будто подогнаны были под твои репортажи.
Василиса в недоумении молчала.
— Чего молчишь? Скажешь, нет? — тоном разоблачителя произнесла Вера.
— Скажу, что я в восхищении от твоего умения поставить все с ног на голову. Ты предмет такой знаешь — логика называется?
— Ладно, Васька, не выпендривайся, все говорят, что Крюков для твоих репортажей в лепешку расшибался, чтобы снимки на уровне были. И все это — для тебя, гениальной, — не то с завистью, не то со злорадством ответила Горина.
От удивления Василиса даже не нашлась, что ответить. Коротко попрощавшись, она положила трубку. Прав был Петрович, называя их коллектив вонючей бандой. Это же надо такое придумать? Не удивительно будет, если Женька тоже уйдет из газеты. А ведь ей всегда казалось, что в «Криминалке» она свой человек, что всегда может рассчитывать если не на горячую любовь, то хотя бы на сносные деловые отношения. Да-а… дела ее, оказывается, намного хуже, чем она себе это представляла.
* * *
Анна что-то тихо бурчала себе под нос, когда они с Василисой стаскивали по ступенькам неподъемные сумки с книгами.
— Аня, не бухти, я все равно ничего не слышу, — остановившись на лестничной клетке, чтобы перевести дух, сказала Василиса.
Подруга махнула в ее сторону рукой и громко произнесла:
— Вот поживешь с моей свекровью в одной комнате, быстро вся блажь из головы вылетит.
— Ань, ну какая блажь? Как ты себе представляешь эту жизнь втроем? Он же не один, а со своей Лизаветой здесь собирается жить. Что мы, шведская семья что ли? — Василиса с укором посмотрела на подругу.
Та отвернулась.
— Да это я так… от злости на всех мужиков, — сказала Аня. — Ну что, потащили дальше?
— Потащили, — отозвалась Василиса.
Когда последняя сумка была пристроена в багажник, Василиса бросила прощальный взгляд на дом и двор, и тронула машину с места.
— Нет, что ни говори, а мужики идиоты, — не унималась Аня. — Вот, к примеру, мой пьет, твой — гуляет… Интересно, есть ли еще какие-нибудь виды у этих особей? Что-то я сомневаюсь.
— Сволочь вульгариус, — ответила задумчиво Василиса.
— Точно! Это, наверное, самый худший
