До «Грота» было рукой подать: вдоль по Гранитному переулку, потом направо, в щель меж ткацкой мастерской и пекарней, затем через канаву, по горбатому мостику – и вот он. Любой кадет мог с ходу описать этот путь, хотя мало кто был там хоть раз – увольнений на младших курсах не давали. Да и сейчас… Формально у них могли возникнуть проблемы: в давние времена «Грот» считался офицерской кантиной, и по старой памяти вход матросам туда был заказан. Вот были б на год старше, получили офицерское звание – тогда пожалуйста…
Эрван вздохнул.
Нарываться на пренебрежение, а то и отказ решительно не хотелось. А если патруль?
Незаметно для себя Эрван замедлил шаг. Оглянулся.
Сокурсники шли за ним, стараясь не отстать. Конюх перехватил взгляд Эрвана, вскинул густые брови. На широком веснушчатом лице отразилось недоумение.
– Эй! Куда это мы? Гавань в другой стороне – забыл?
– Сначала зайдём в одно местечко, Хлыст просил.
Аптекарь сжал тонкие губы, недовольно поморщился, но смолчал. Конюх просто кивнул.
– Как скажешь.
– А куда? – Свистку, как всегда, было надо больше всех.
– В «Грот», – Эрван отвернулся.
– А зачем? А не вышибут? А на судно успеем?
– Успеем. Если болтать не будем, – Эрван вновь ускорил шаг.
«Грот» оказался невзрачным заведением, зажатым меж громоздких домов: узкий фасад с облупившейся дверью посередине; пара зашторенных окон с некрашеными ставнями; голые каменные стены – даже плющу тут не хватало света.
Эрван поднялся по истёртым ступеням. Прислушался. Изнутри не доносилось ни звука. Он постучал, сначала нерешительно, слабо, потом громче и настойчивей.
Наконец из глубины донёсся голос:
– Закрыто до шести! Проваливай!
Эрван глянул по сторонам – пока тихо. Но торчать у порога, дожидаясь патрулей? Нет уж! И времени всё меньше…
Он перешёл в наступление:
– Мне нужен Кемо!
Справа и слева раздался скрежет: в соседних домах спешно захлопывали ставни. Из глубины «Грота» донеслось шарканье подошв: щёлкнул засов, звякнула стальная цепочка. Из полумрака на парней уставилась пара внимательных глаз.
– Кемо? А зачем тебе Кемо? – Собеседник за дверью мигом разобрался, кто из них главный, и обращался только к Эрвану.
– Да вот… Татуировку надо. Первое судно, завтра в море.
Эрван не солгал ни единым словом. Он действительно не прочь был сделать татуировку в дополнение к пехотной – все военные считали долгом чести оставлять на предплечьях свидетельства многотрудной службы. А что до основной причины… О том неведомо кому знать необязательно.
Похоже, ему поверили – больше вопросов не последовало. Эрван стоял и ждал.
Наконец едва видимый собеседник сказал просто и спокойно, без всякого выражения:
– Взяли Кемо. Сегодня утром. Плыви уж так, морячок.
Дверь с треском захлопнулась – только хлопья старой краски полетели.
– Слышали?
Эрван повернулся к своим: лица их выражали полное непонимание.
Он мельком глянул поверх голов…
Из-за угла появились четверо патрульных.
Обычная морская пехота: кожа бледная после зимы, на лицах выражение усталости пополам с недовольством. Идут вразвалочку и по сторонам не смотрят.
«Штрафники! – мгновенно сообразил Эрван. – Кого ещё в патруль назначат, когда вот-вот на корабли заступать? Остальные веселятся напоследок, а эти улицы топчут! Злые, наверное: поди объясни таким, чего мы тут ошиваемся…»
Он было потянулся в карман за назначением…
Из-за спин патрульных показались ещё двое – и Эрван застыл.
А эти откуда здесь?
Давно, очень давно не видел он фаэри: что за дело им, жителям южных лесов, до городской толчеи?
Ещё в незапамятные времена, когда людская конница легла под стрелами врагов, те могли захватить Арморику. Что противопоставить лучникам, бьющим точно в цель за полмили, и заколдованным стрелам, вгрызающимся в плоть будто корни?
Фаэри могли извести людей под корень… но не стали. Условия договора были на удивление щадящими: плати ежегодную дань, защищай северные границы, а в остальном – живи как хочешь.
Почему? Неизвестно – за сотни лет так и не нашлось человека, который до конца понял бы фаэри. Да и как поймёшь, если в Арморике их и нет почти: разве что крошечные отряды стрелков на северных перевалах…
Фаэри несли службу не дольше пары месяцев: горделивые и замкнутые, они не утруждали себя объяснениями и запросто могли покинуть заставу в разгар очередной заварухи. Правда, и на помощь могли прийти в самый неожиданный момент, повинуясь одним им ведомым приказам.
Тайна всегда обрастает догадками и слухами: понятно, солдаты на перевалах по-всякому изощрялись в объяснениях, одно невероятнее другого… Сходились в одном. Фаэри плохо себя чувствуют вдали от родных лесов, а уж каменные ульи, набитые людьми, для них и вовсе пытка.
Но тогда почему…
– Взять их!
Голос был негромкий. Сухой и хрипловатый, с лёгким присвистом.
Уголком сознания Эрван успел удивиться: приказ чужака прозвучал почти без акцента… А миг спустя крикнул что есть мочи:
– Дёру!!!
Что-что, а бегать они умели!
И дружно понеслись, не разбирая дороги: по узким кривым переулкам, через шаткие мостки для стирки белья, мимо безымянных складов и вдоль старых оград…
Топанье сапог и хриплое дыхание преследователей давно затихли вдали, а они всё бежали – пока хватало воздуха в лёгких.
– Всё! Не могу больше!
Свисток швырнул под ноги мешок и сел на корточки.
Эрван обернулся: никого. Прислушался: ни звука вроде… Кивнул.
– Ладно. Привал.
Они пристроились тут же, между глухой стеной и кустами можжевельника. Долго молчали: каждый обмозговывал последние события в одиночку.
– Слушай, Эрван, может, расскажешь наконец хоть что-нибудь? – Свистка словно прорвало. – Кто такой этот Кемо? Почему его замели? А от патруля чего драпали – бумаги-то у нас в порядке?! Что тут фаэри делают – какого чёрта им от нас надо? И вообще – что происходит?
– Ладно-ладно, – Эрван поднял ладони, будто защищаясь. – Про фаэри не знаю, подумать надо. Ясно только, что не к добру всё это… А что знаю, расскажу. Только не здесь, ещё беду накличем…
Когда они подошли к рынку, Эрван почти закончил.
– …Вот этого Кемо, который что-то знал о «Горностае», замели сегодня утром – сами слышали. А заодно и нас чуть не прихватили.
Эрван обвёл троицу взглядом.
– Такие дела. Есть у кого-нибудь идеи?
– Паршиво это всё пахнет, спору нет, – против обыкновения, Конюх отозвался первым. – И что дальше? Кому охота дезертировать? Тебе? Мне?
Он развёл руками, покачал головой. Вздохнул.
– То-то и оно. Деваться некуда, а значит, мы сейчас попрём на этот «Горностай» и скоро будем знать о нём больше, чем любой в этом городе. А может, оно и к лучшему – на суше больно неуютно стало!
Аптекарь и Свисток кивнули: и впрямь – ни убавить ни прибавить. Эрван спорить не стал.
– Верно. Скоро пойдём. Осталось одно дельце закончить.
– Слушай, может, хватит темнить? – Конюх насупился, руки сжались в кулаки.
– Это надо, то надо… Сначала туда иди, потом сюда… Мы вместе или как?
– Да не темню я, – Эрван пожал плечами. – Просто хотел по рынку пройтись. Может, подарок Хлысту подберу – есть за что.
– Хлысту? Тогда ладно! Он мужик справедливый!
Конюх разом оттаял.
– Это за то дело, да? – Свисток с пониманием глянул на Эрвана.
Эрван молча кивнул: «Я б и тебе подарок сделал… Да ты же не примешь, дурень! Знаю я тебя…»
– Ага, – Эрван вложил в улыбку всю теплоту, на которую был способен. – Да ты и сам погляди в оба глаза! Может, своим чего купишь: есть кому послать, верно?
Свисток густо покраснел и отстал на пару шагов.
Рыночная площадь кипела. Теснота в проходах была такая, что казалось, толпа вот-вот раздавит хлипкие деревянные лотки и парусиновые навесы. Моряки из обеих эскадр, морская пехота из гарнизона, дородные раскрасневшиеся женщины в сбитых набок чепцах – все они кое-как прокладывали себе путь в толпе, ожесточённо работая локтями. Были и другие – невысокие, с мятыми лицами, в неброских одеждах. Пряча глаза, они легко скользили в толпе, будто серые акулы среди китов.
– Карманники, – вполголоса предупредил Эрван: – Держимся плотно, следим за мешками.
Протиснулись мимо лотков с нераспроданными устрицами, начинавшими издавать характерный запашок. Продрались сквозь рыбные ряды, где на скользких прилавках рядами лежали разделанные тунцы. Прошли мимо зеленщиков, едва видимых за душистыми кипами своего товара. Мясной ряд, пекарный…
Наконец, прорвавшись сквозь сутолоку продовольственных рядов, достигли ремесленного квартала.
Облегчённо вздохнули: покупателей тут было не в пример меньше. Огляделись.
Лавки выходили одной дверью на улицу, ведущую к гавани, а другой – на рынок. Там же, под нехитрыми тентами из старой парусины, ремесленники и выкладывали свой товар.
Эрван сбавил шаг, завертел головой: эх, рассмотреть бы не спеша… Да времени не хватало.
