Последователи Зороастра горячо надеялись на это, верили, что Саошйант родится от семени пророка, чудесным образом сохраняющегося в глубине вод одного озера (отождествляемого с озером Каисаойа). Когда приблизится конец времен, в нем искупается девушка и зачнет от пророка. В назначенный срок она родит сына по имени Астват-Эрэта («Воплощающий праведность, истину», в соответствии со словами Зороастра: «Моя праведность будет воплощена» – Ясна 43, 16). Несмотря на свое чудесное зачатие, грядущий Спаситель мира будет человеком, сыном людей, так что в этой вере в Саошйанта нет искажения учения Зороастра о той роли, которую род человеческий призван сыграть в великой всемирной битве между добром и злом. Саошйанту будет сопутствовать, так же как царям и героям, божественная благодать-Хварэна, о чем больше всего говорится в девятнадцатом яште Авесты. Хварэна, рассказывается в этом яште (Яшт 19, 89, 92–99), «будет следовать за победоносным Саошйантом… чтобы он восстановил мир… Когда выйдет из озера Кансаойа Астват-Эрэта, посланник Ахура-Мазды… тогда он изгонит ложь-друг из мира истины-аша». Все верующие стремились к этому славному событию, и надежда на его осуществление придавала him силы и поддерживала в трудные времена.
Подобно тому, как в представлении о грядущем Спасителе появляются элементы чуда, так же и личность самого пророка с течением времени все более и более возвеличивалась. В текстах Младшей Авесты Зороастр никогда не обожествляется, но превозносится как «первый священнослужитель, первый воин, первый пастырь… владыка и судья мира» (Яшт 13, 89, 91), как тот, при рождении которого «возрадовались воды и растения… и все существа благого творения» (Яшт 113, 99). В этот миг Ангра-Маинйу покинул землю (Яшт 17, 19), но вновь вернулся, чтобы прельщать пророка обещаниями даровать ему власть на земле и требовать отречения от веры в Ахура-Мазду, но напрасно (Видевдат 19, 6).
Законы очищения
В тот период происходили изменения не только в религиозных верованиях, но и в исполнении обрядов. Перемены коснулись, прежде всего, по-видимому, законов ритуального очищения. Эти законы являются характерной особенностью зороастризма и глубоко укоренились в дуалистическом учении пророка, в его понимании связи духовного с материальным.
Зороастр считал, что если служение Ахура-Мазде и шести Амэша-Спэнта способствует духовному спасению, то забота о семи творениях поможет достичь Фрашо-кэрэти физически. Семь творений созданы совершенными, а грязь и болезни, ржавчина, муть, плесень, зловоние, увядание, гниение – все, что портит их, – дело рук Ангра-Маинйу и его воинств. Предотвращение или уменьшение дурных воздействий способствует защите благих творений и ослаблению нападающих на них сил зла. В этом положении заключается одна из сильных сторон зороастризма, потому что оно вовлекает каждого члена общества в борьбу с силами мирового зла путем исполнения обычных обязанностей, так что никто не выглядит в своих стараниях бесполезным или эгоистичным.
Некоторые из законов очищения восходят, очевидно, еще к индоиранской эпохе, потому что они аналогичны и у зороастрийцев, и у брахманов. Это относится и к использованию мочи коровы в качестве средства очищения. Древние законы очищения обрели силу, соединившись с новым учением. Как глава всех семи творений, человек обязан, прежде всего, содержать безупречно чистым себя и внутренне, и внешне. Обладая способностью мыслить и действовать, он должен тем более ревностно заботиться о чистоте остальных шести творений. Некоторые из основных предписаний зороастризма, такие, как сохранять землю плодородной и незагрязненной, выращивать растения и деревья, ухаживать за животными – рекомендуются теперь всему человечеству. Пищу необходимо готовить тщательно, соблюдая абсолютную чистоту, а есть ее нужно почти благоговейно, ведь все употребляемое в пищу относится к тем или иным благам творениям.
Особые правила, составляющие своеобразие зороастрийской веры, касаются воды и огня. Большинство людей, не задумываясь, используют волу для мытья, но зороастриец, прежде всего, заботится о чистоте самой воды, так как это святое творение, покровительствуемое Хаурватат («Целостностью»). Поэтому ничто нечистое не должно соприкасаться непосредственно с природным источником воды – озером, ручьем или колодцем. Если нужно вымыть что-то ритуально загрязненное, воду следует специально для этой цели набрать, но и тогда ее нельзя использовать непосредственно. Сначала нечистый предмет должен быть очищен коровьей мочой и осушен песком или на солнце, и лишь после этого его можно помыть водой для окончательного очищения.
Точно так же обращались и с огнем – сжигать на нем мусор для зороастрийцев немыслимо. В огонь необходимо подкладывать чистые, сухие дрова, совершать ритуальные возлияния и с особой предосторожностью ставить горшки для варки пищи. От мусора приходилось избавляться иным образом. Сухой и чистый мусор, например, битые горшки, кости, побелевшие на солнце, можно закопать, потому что это не причиняет вреда благой земле. Все прочее, по принятым обычаям, собирали в небольшое помещение, имеющее в крыше отверстие вроде трубы, и периодически уничтожали кислотой. Нечистоты выносили на поля. Вообще в древности общество производило меньше отходов, чем в настоящее время.
Что касается нечистого, то в широком смысле им считалось все, что происходит от демонов-даэва или же связано с их влиянием. Все существа, вредные или неприятные для человека, начиная от хищников и кончая скорпионом, осой или уродливой жабой, являлись частью антитворения Ангра-Маинйу, а потому нечистыми. Такие существа обозначались словом храфстра, и их следовало убивать, так как это ослабляло мир зла. Уничтожать живые существа не было грехом, но сама по себе смерть считалась дэвовской[22] и отвратительной. Так, мертвое храфстра было еще более скверным, чем живое, и ни один правоверный зороастриец не притронулся бы к этой мерзости добровольно рукой. Величайшая же скверна, как доказывали жрецы, заключалась в мертвых телах праведных людей, потому что для подавления добра – нужна концентрация злых сил, и они продолжали собираться вокруг трупа после смерти. С момента смерти с мертвецом обращались как с чем-то в высшей степени заразным. К нему приближались лишь профессиональные могильщики и носильщики трупов, которые знали необходимые меры предосторожности. Если это было возможно, то похоронный обряд совершался в день смерти, и тело несли сразу же на место трупоположения.
Начиная со времен средневековья трупы оставляли на особых похоронных башнях, но в древности (по-видимому, еще в авестийское время) их бросали на оголенном горном склоне или же в пустынном, каменистом месте. Для верующих было важно, чтобы мертвое тело, выброшенное на пожирание птицам и зверям, не соприкасалось с благой землей, с водой или растениями. После того как кости очищались на ветру и под лучами солнца, их собирали и захоранивали в землю, где они должны были дожидаться Дня Суда. Такой похоронный обряд, возможно, имел своей первоначальной целью, как уже было сказано, быстрое уничтожение оскверняющей плоти и освобождение души, чтобы она могла подняться к небу.
Сохранилось древнее представление о том, что душа умершего задерживается на земле еще на три дня после смерти и только на рассвете четвертого дня, влекомая лучами восходящего солнца, она поднимается вверх, чтобы предстать пред Митрой у моста Чинват. Зороастр, настаивавший на ответственности каждого человека за судьбу своей души в загробной жизни, вероятно, сократил количество традиционных обрядов и церемонии по усопшим душам. Даже если он так и сделал, все равно привычка к старым обычаям и чувство почтения к предкам привели к возрождению древних похоронных ритуалов. Прошения о помиловании умерших с многочисленными молитвами и приношениями вошли в обиход зороастрийцев.
Ритуально нечистым считалось также любое кровотечение, ведь оно нарушало идеальное состояние. Это причиняло большие затруднения женщинам, делая их ритуально нечистыми во время месячных, требуя удаления и запрещения несчастным заниматься своей обычной работой. Такой, несомненно, древний обычай широко известен и у других народов мира, но зороастрийские жрецы ужесточили запреты, которые, в конце концов, стали весьма суровыми. Хотя законы очищения были жестокими, женщины стоически их выполняли, считая неизбежными в борьбе с силами зла.
Таким образом, избежать ритуальной нечистоты женщине было невозможно и очень трудно мужчине. Существовали разные обряды, помогающие восстановить чистоту, поскольку очищение для зороастрийцев – нравственный долг. Обряды очищения включали в себя омовение с головы до ног. Простейшие из них могли быть совершены мирянами в их собственных домах. Более тщательное очищение, необходимое после серьезного осквернения, совершали жрецы с произнесением священных изречений. Самый действенный из обрядов состоял из последовательного тройного очищения коровьей мочой, песком и, наконец, водой, причем этому очищению оскверненный подвергается, переходя через девять ям. Позднее зороастрийцы ямы заменили камнями, возможно для того, чтобы уменьшить риск загрязнения самой земли. Затем для очищающихся следовали девять дней и ночей уединения с дальнейшими омовениями и молитвами, чтобы очищение проникало и в тело, и в душу. Этот очистительный обряд назывался «очищение девяти ночей» (барашноми-ношаба). Способ, которым он должен производиться, подробно описан в Видевдате (глава 9).
