• Допплерография. Физический эффект, используемый для измерения скорости кровотока, называется допплеровским частотным сдвигом и носит имя профессора элементарной математики и практической геометрии Христиана Иоганна Допплера (который в 1842 году установил, что при отражении от движущегося объекта ультразвук меняет частотные характеристики). Этот метод позволяет оценить скорость кровотока в разных сосудах (плаценты, пуповины и плода). Ультразвуковой сканер улавливает отраженный звук, рассчитывает разницу между длинами посылаемой и отраженной волны и выводит результат в виде графика.
Более информативным считается исследование с применением цветного допплеровского картирования и аппаратов, дающих трехмерное изображение. Современные компьютеры, на которых базируются ультразвуковые сканеры последнего поколения, позволяют анализировать бесконечное множество отраженных сигналов в секунду в разных плоскостях и формировать на экране объемную картину исследуемых органов. Так появился новый метод диагностики – трехмерный ультразвук. С его помощью можно увидеть изображение ребенка, близкое к фотографии, и получить видеозапись его движений в реальном времени.
Примерно 20–25 лет назад ультразвуковое исследование при беременности начали проводить и в России (в разных регионах оно появилось в разное время). Сейчас по стандарту органов здравоохранения РФ всем встающим на учет женщинам проводят минимум три плановых ультразвуковых исследования за беременность:
• В первом триместре (5–12 недель) – для того, чтобы определить, где находится плодное яйцо, и исключить внематочную беременность; у эмбриона оценивается сердцебиение, подвижность, наличие ручек-ножек; на сроке 11–12 недель могут быть диагностированы аномалии развития эмбриона.
• Следующее исследование (при нормально протекающей беременности) проводится на сроке 18–22 недели. К этому времени все органы и структуры плода уже полностью сформированы и имеют достаточно большие размеры, чтобы врач мог оценить правильность их развития и выявить возможные патологии (в частности, признаки синдрома Дауна).
• Если у врача нет вопросов, а у мамы – сомнений, то последнее перед родами ультразвуковое исследование проводят на сроке 33–34 недели; его можно счесть уточняющим – принципиально новых сведений о формировании ребенка оно уже не дает и лишь помогает определить его положение и предлежание плаценты.
Подчеркнем, что это – схема, применяемая сегодня во всех женских консультациях России. А сейчас важно сделать небольшое отступление в область этики.
Если третье УЗИ делают лишь для того, чтобы удостовериться в том, что ребенок в матке занял правильное положение, а плацента справляется со своими функциями, то с первыми двумя исследованиями, проводимыми на более ранних сроках, ситуация иная.
Отправляясь на очередное УЗИ, надо отдавать себе отчет в том, что истинная цель первых двух ультразвуковых исследований – выявление пороков и, в конечном итоге (если наличие пороков подтвердится), прерывание беременности.
Не хотелось бы пугать беременных мамочек: если у врача возникают подозрения, стандартная медицинская схема обследования предполагает в первую очередь назначение дополнительных анализов (в частности, анализов крови матери и анализов пуповинной крови) для подтверждения или опровержения диагноза. В большинстве случаев он не подтверждается: случаи выявления несовместимых с жизнью патологий плода крайне редки. Лишь когда диагноз подтверждается несколькими исследованиями, врачи рекомендуют прерывание беременности.
Конечно, не ошибается тот, кто ничего не делает. Но зачастую имеют место случаи врачебной оплошности, причем как в ту, так и в другую сторону.
По статистике ВОЗ, ежегодно в мире каждый 700-й ребенок рождается с синдромом Дауна. В том числе и у тех матерей, которые регулярно проходили назначенное врачом ультразвуковое обследование. Известен следующий факт: в 2006 году в одном из роддомов Санкт-Петербурга за год родилось 6 детишек с болезнью Дауна. И хотя все мамы наблюдались во время беременности, ни одной из них не был поставлен этот диагноз.
И здесь встает вопрос: если бы этим мамам врачи сообщили о своей уверенности в болезни малыша, дали бы эти женщины свое согласие на искусственное прерывание беременности? Или все же приняли решение – вопреки советам врачей – родить ребенка, каким бы он ни был, и дать ему свою материнскую любовь, независимо от состояния его здоровья?..
Еще один аспект, который нельзя обойти стороной, говоря об ультразвуковых исследованиях, – сомнения в безопасности этого метода для развивающегося ребенка. Такую точку зрения высказывают разные ученые. Один из них – старший научный сотрудник Отдела теоретических проблем Российской академии наук Петр Гаряев. Обрабатывая ультразвуком молекулы ДНК, он пришел к выводу, что ультразвуковое облучение повреждает генетический аппарат. Особенно опасно УЗИ, по мнению исследователя, на этапе формирования плода, во время закладки основных его органов и тканей. «Работу ДНК, – объясняет Гаряев, – можно сравнить с быстродействующим компьютером, который мгновенно принимает огромное количество решений. Но представьте себе, что по компьютеру ударили кувалдой, и в результате на все-все вопросы он выдает один и тот же ответ. Нечто подобное произошло в волновом геноме, когда мы оглушили его ультразвуком. Его волновые матрицы так исказились, что в них резко усилилась одна частота».[12]
Можно с разной долей скептицизма относиться к сообщениям о научной доказанности вредоносности ультразвука. Но если часть специалистов убеждена, что на состояние и развитие плода оказывают непосредственное влияние мысли и чувства его матери, то почему не согласиться и с тем, что ультразвуковые волны тоже способны оказывать влияние на формирующееся тело и сознание ребенка? В конце концов, и рентгеновское излучение долгое время считалось безвредным – до тех пор, пока не было доказано обратное…
Именно на этом – на отсутствии научных данных, достоверно подтверждающих безопасность ультразвука для ребенка, – основаны доводы и других авторов.
Уильям и Марта Серз: «В Европе и Скандинавии ультразвук стал частью стандартной процедуры наблюдения беременных, однако в США практически все родовспомогательные организации выступают против использования ультразвука без имеющихся к тому показаний. Некоторые врачи считают, что во время беременности следует сделать, по крайней мере, один ультразвук, чтобы избежать неприятных сюрпризов. Другие специалисты предпочитают назначать ультразвук при наличии признаков осложнения, например кровотечения или аномальной формы матки. Мы считаем, что делать ультразвук только для того, чтобы узнать пол ребенка или похвастать его внутриутробной фотографией, неразумно…»[13]
Aleshanee Akin и Дарья Стрельцова: «Хотя утверждается, что человек не воспринимает звук используемой частоты, но до сих пор не объяснен тот факт, что дети, находящиеся в утробе матери, бурно реагируют на это обследование, отвечая на него интенсивным движением. Эта особенность даже используется как тест во время беременности, когда мама вдруг пугается, что ее ребенок долго не шевелится. УЗИ стимулирует движение плода и вызывает ускорение его сердцебиения, что также необъяснимо.<...> Для проведения УЗИ должны быть четкие медицинские показания, а количество процедур и их длительность должны быть минимальными»[14].
ИСТОРИЯ ИЗ ЖИЗНИ: «ГЛЯДЯ В МОНИТОР УЗИ, Я ГАДАЮ НА КОФЕЙНОЙ ГУЩЕ»…
Мне самой не удалось избежать процедуры ультразвукового исследования со всеми четырьмя детьми. И, собственно говоря, винить здесь некого – каждый раз это был мой собственный выбор. Но в конце 1990-х – начале 2000-х у меня не было достаточной уверенности в том, что ультразвук может быть опасен. Да и в целом я была лояльно настроена по отношению к назначаемым обследованиям.
Позже, уже с третьим ребенком (когда я лишь начала задумываться о вреде ультразвука), любопытство пересилило здравый смысл, и очень уж захотелось знать, кто будет: девочка или снова мальчик?
Признаюсь, и с четвертым ребенком нас с мужем не меньше интересовал вопрос о поле ребенка. На сроке 23 недели мы вместе отправились в кабинет ультразвуковой диагностики, где врач, проводившая исследование, сделала любопытное признание.
На вопрос смотрящего в монитор мужа: «И что вы можете определить по этим неясным силуэтам?» она ответила: «Действительно, нам, узистам, о многом приходится лишь догадываться. К тому же и аппарат этот – не самый современный, картинка очень нечеткая. Глядя на нее, я гадаю, как на кофейной гуще».
Неудивительно, что пол ребенка на этом обследовании мы так и не узнали. Ребенок, по словам врача, «отказался показываться» – а по моим ощущениям, всеми силами отпинывался от датчика.
