— По крайней мере, она может дать хотя бы намек на то, где хранятся архивы Бомберга, — сказал я.
— А как же ты ее собираешься расколоть? — спросил Седой. — Ты хочешь, чтобы она призналась тебе в любовной связи ни с того ни с сего?
— Я сам не знаю как, — признался я. — Но нужно ее убедить.
— Он прав, — категорично заявил Дынин. — Нужно щемить эту мокрощелку. Она нам все расскажет…
— Во-первых, все нам не надо, а во-вторых, ей тридцать семь лет. Она солидная женщина, а не мокрощелка, — возразил Седой.
— Какая разница! Мы эту старую корову так в оборот возьмем!.. — не сдавался Дынин.
— Ну, в общем, это надо делать как можно скорее, — сказал я.
Седой подумал, посмотрел на часы и сказал:
— Время уже позднее, но сейчас узнаем…
Он набрал номер внутреннего телефона и немного погодя сказал в трубку:
— Томка? Это Леонид. Ты еще долго на работе будешь?.. Погоди пока, не уходи, мне с тобой переговорить надо…
Борисов положил трубку, мотнул седой головой и сказал:
— Ну пошли, гестаповцы!
Мы вереницей прошли по коридору и один за другим вошли в комнату, где одиноко сидела Тамара Тарасова. Эта достойная дама наводила марафет на своем лице, держа в одной руке помаду, в другой — зеркальце. Наконец, когда шедший последним Дынин закрыл дверь, она отложила свои аксессуары, скрестила руки на столе и произнесла:
— Боже мой, какие мальчики! У вас такой вид, как будто вы меня насиловать пришли…
— Ты почти угадала, — сказал Седой и, подойдя к двери, защелкнул замок.
— Это что еще за фокусы? — всерьез насторожилась начальница службы информации.
— Тамара, у этих двух господ, — Седой указал на меня и Дынина, — к тебе имеется ряд вопросов. Они сами тебе все объяснят.
— Я вас внимательно слушаю, — холодно произнесла Тамара, окидывая нас с Дыниным еще более холодным взглядом.
Я только раскрыл рот, думая, с чего бы лучше начать, как меня опередил Дынин. Он подошел к столу и оперся о него сжатыми в кулаки руками.
— В общем, так, — костяшки его пальцев побелели. — В общем, мне надо, чтобы вы все подробно рассказали о вашей связи с убитым Бомбергом. И чем откровеннее вы будете, тем лучше вам будет в дальнейшем.
Глаза Тамары округлились от удивления, а рот раскрылся. Она откинулась на стул, посмотрела на Седого и спросила:
— Он что, дурак? Может быть, вам еще рассказать о своем первом сексуальном опыте? Милый, не красней так… А то у тебя на лысине скоро можно будет яичницу жарить. Если у тебя проблемы с сексом, то купи литературу, а лучше всего сними девочку, она тебе все расскажет.
— Гр-ражданка Тар-расова, что вы себе позволяете?! — грохнул по столу кулаком Дынин. — С капитаном милиции!
— Нет, ну я не могу! — всплеснула руками Тарасова. — Этот идиот с таким апломбом произносит свое звание, как будто он генерал…
— Тома, он действительно мент и занимается этим делом, — попытался снизить накал страстей Седой.
Однако это только подхлестнуло Тарасову.
— А ты-то что поддакиваешь ему?! Сволочь ты, Ленька, не ожидала я от тебя такого!
— А я что?.. — начал было Седой.
— Как что?! Припер ко мне каких-то идиотов, которые задают вопросы, как будто они из сумасшедшего дома сбежали.
— Сейчас не скажешь, так у меня в отделе как миленькая соловьем запоешь… — снова грохнул кулаком по столу Дынин.
— Нет, ну вы посмотрите на него!! Этот лысый сейчас мне здесь всю мебель на куски покрошит…
Я понял, что мне пора вмешаться.
— Тамара, все дело в том, что я и капитан милиции Дынин действительно занимаемся расследованием убийства Бомберга, — спокойно сказал я. — Разница между нами лишь в том, что он занимается этим официально, я же — как частное лицо. Именно это и является целью моего пребывания в редакции. Все остальное — не более чем прикрытие. Поскольку ваша связь с Бомбергом является очевиднейшим фактом…
— Да кто вам сказал?! — возмущенно перебила меня Тарасова. — Никогда в жизни не имела с ним ничего, кроме служебных отношений.
Нервное напряжение явно сказывалось на Тамаре, она вся задергалась, на лбу выступили капельки пота. Она ухватилась за блузку двумя руками и активно затрясла ей, чтобы хоть как-то охладить свое дородное тело. Ей стало явно жарко в этом помещении.
— Это ложь! Наглая ложь! — выкрикнула она.
Однако по ее виду можно было судить, что это далеко не так.
— Тамара, — терпеливо продолжил я. — Дайте мне пять минут, я вам все объясню… Убийство Александра Бомберга получило немалый резонанс в городе. На расследование брошены крупные силы. Не мне вам объяснять, что милиция роет сразу по нескольким направлениям, цепляясь за любую мелочь. Один человек уже арестован. Уверяю вас, что это не последний арест. Любой, кто будет препятствовать следствию или что-то скрывать, рискует получить огромные неприятности. То, о чем мы с вами говорим, станет рано или поздно очевидно для следствия. И тогда за вас возьмутся вполне официально, и огласки уже точно не избежать. Мы же предлагаем вам вариант добровольной помощи следствию. Все, что вы расскажете, останется между нами. Нам нужна всего лишь информация…
— А я говорю, что мне нечего бояться! — продолжала упорствовать Тарасова.
Она снова оттопырила пальцами блузку от своей пышной груди и стала задувать туда воздух.
— Слушай, ты тоже не хорохорься! Один твой муженек Костенька, еще тот блюститель нравственности, устраивал здесь, как минимум, пару скандалов, — заметил Седой.
— Не трогай Костю! — прекратила бурю за пазухой Тамара.
— Я думаю, что, когда он обо всем узнает, он сам тебя тронет!.. Господа! — патетически воскликнул Седой, обращаясь к нам с Дыниным. — Традиция замерять ноги сотрудницам нашей редакции под Новый год закончилась потому, что победительница конкурса Тамара Тарасова поделилась с мужем своими успехами, сообщив, что третий год подряд у нее самые длинные ноги в редакции. По крайней мере, швабра нашей уборщицы, с помощью которой производили эти замеры, показала именно такие результаты. Костя настолько был вдохновлен этой информацией, что чуть не набил морду тогдашнему редактору, после чего эту народную забаву прекратили.
— Да пошел ты… — огрызнулась Тарасова. — Еще раз говорю, чтобы ты не привлекал к этому делу Костю.
— Мы бы рады, но менты сами его притянут, когда узнают о вашей связи с Бомбергом, — сказал Седой.
— Да, он будет одним из подозреваемых, — согласился я. — Окажите помощь следствию, и я уверяю вас, что забытым это не останется.
— В чем, черт возьми, я могу вам помочь? Сообщить, что мы трахались с Сашкой Бомбергом? Да пожалуйста, если вам это нужно… — нервно сказала Тамара.
— Не только, — возразил я. — Этот факт и так был ясен. Нас интересует прежде всего место, где Бомберг хранил свой архив. В его существовании мы практически не сомневаемся. Я думаю, что вы, как человек наиболее близкий к нему в последнее время, можете пролить на это хоть какой-то свет.
— Вы что, рехнулись совсем, что ли? — вытаращилась на нас Тарасова. — Откуда я могу это знать? Александр был таким человеком, который своей родной маме не доверял. Как же, рассказал бы он мне!
— Но какие-то предположения вы можете сделать? Где это может быть: дом, гараж, тайная квартира, погреб в конце концов?
— Не знаю, не было у него ни гаража, ни погреба. Машину он на стоянке всегда ставил.
— А дома такие вещи он мог хранить?
— Не знаю.
Тамара достала платок и начала вытирать пот со лба. Я помолчал несколько секунд и спросил:
— Где проходили ваши свидания?
— А это еще зачем? Вы что, как юные следопыты, пойдете по местам сексуальной славы?
— Отвечать на поставленный вопрос! — треснул по столу Дынин.
— Послушайте, уберите отсюда этого зверобоя! Он совсем обнаглел! — вскрикнула Тамара.
— Вы совершенно напрасно говорите так о капитане Дынине. В конечном итоге этот милиционер может помочь решить вам ваши проблемы в ходе следствия, если вы в свою очередь поможете нам, — заметил я.
— Господи, какая разница, где?! — раздраженно проговорила после небольшой паузы Тарасова. — Когда у меня, когда у него, иногда у знакомых…
— Каких знакомых?
— Иногда у моих, иногда у его… У меня есть подружка, которая дает мне ключи от своей квартиры, несколько раз Бомберг водил меня к какому-то своему приятелю.
— Какому приятелю? Вы его видели?
— Естественно нет. Он уезжал в командировки, и Александр брал у него ключи.
— Что у него за квартира? Расскажите подробнее об обстановке…
— Обычная однокомнатная квартира холостяка. Старенькая мебель, старенький телевизор, полки с книгами, бумаги какие-то… Компьютер на столе «двести восемьдесят шестой»… Приятель, похоже, какой-то ученый.
— Адрес помните?
