Я сжала кулаки. Кажется, сейчас я перестану быть доброй и милой – мечтой любого мужика, и просто выскажусь от души. А что? Это я умею, от отца и других солдатиков таких выражансов нахваталась – у Антона уши в трубочку свернутся.
– Брат, не пыли, и девочку мою не обижай. Ну да, поладили мы, пока вы с Ленкой перегавкивались. А если Махач куда и ляжет, то перед ее батей я сам отвечу, – легкомысленно отмахнулся Андрей. – Давай, расчехляйся и скачи к Ленке, а мы тут сами. Не мешай, не детки уже. По крайней мере, я – давно.
Махач? Я теперь Махач?
Р-р-р-р, что-то меня оба эти брата бесят!
Антон глубоко вдохнул, выдохнул, и взглянул на меня. Прямо в глаза. И это про него Андрей говорил, что он хладнокровный и чуть ли не робот? В глазах бешенство плещется высокими волнами, чуть ли не проливается на меня.
И мне это чер-р-ртовски нравится. Чисто по-женски.
– Маша, ты же не станешь совершать глупости? – глухим от ярости голосом поинтересовался Антон.
– Глупости? Нет, не стану, – мило улыбнулась я ему.
– А разница в возрасте тебя не смущает? Андрюхе восемнадцать только исполнилось, тебе двадцать, – он приподнял бровь, и я весьма артистично ахнула. Даже ладошки к щекам прижала в показном ужасе.
– Целых два года? Кошмар и ужас… А если серьезно, то нет, не смущает. Меня никакая разница в возрасте не смущает, – с нажимом произнесла я.
Хм, ну не любая, конечно, а в рамках законодательства, но я не сильно против истины погрешила.
– Андрей, – Антон сузил глаза, уставившись на младшего дурного брата, и тот махнул рукой.
– Иди уже. Мы в трезвом уме и твердой памяти оба. Тебе романтику не портим, и ты нам не мешай.
Антон весь напряжен, как перед прыжком. Застыл, не двигается, только ноздри гневно раздуваются. Я даже к Андрею прижалась, в ответ его приобняла, а то очень уж не по себе стало. У Андрея спина подрагивает. Взглянула на парня – нет, не от страха, он еле смех сдерживает.
Ужас. Где я вообще поселилась?!
– Делайте что хотите, – наконец бросил Антон, развернулся, и вышел из кухни.
Мы с Андреем чуть разъединились, но так и продолжили стоять, пока не хлопнула входная дверь.
Значит, уехал все же. К Лене. Кажется, я уверяла себя, что это не измена, и я не собираюсь с ума сходить. Вроде бы здравые мысли, но как только дверь захлопнулась – больно стало просто невыносимо. Горячей, жгучей, острой болью, которая кольцом сжала меня в своих объятиях – так, что в глазах потемнело.
– Баран, – емко высказался Андрей. – Машулёк, давай пожрем. Че, зря я посуду драил?
Голос не расстроенный. Как обычно Андрей – веселая язва.
– Д-давай, – а вот мой голос дрожит, как и руки, которыми я двигаю по столу тарелки.
– Эй, не расстраивайся. Ну покувыркается, так домой все равно вернется. Мужикам надо иногда… ну, сама понимаешь. Природа такая, – Андрей говорил смущенно, и успевал наполнять наши тарелки. – А потом, как ты его окончательно обработаешь, у тебя повод будет ему мозг повыносить. Все, как вы, телки, любите.
– Фиговая шутка, – приглушенно парировала я.
– Согласен, облажался. Но ты все равно не кисни. Вон, поляна какая накрыта, а у тебя любовь-морковь в башке… пффф! Получишь ты Тоху, не парься, он впервые на меня смотрел не как на непутевого младшего брата, а как на врага. Чуть не въе… не врезал мне, – Андрей поставил передо мной тарелку, а еды там на нескольких мужиков бы хватило.
Еще и хлебушек на салфетку опустил рядом со мной, а затем по руке погладил. Надо же, утешить пытается.
– Ты прав, – я расправила плечи, и заставила себя улыбнуться. – Не буду раскисать!
– Наш человек! – пробубнил Андрей с набитым ртом. – В общем, план такой: сейчас поедим, потом я еще раз поем, и еще раз. Потом пойдем погуляем, я тебе город покажу. У нас офигенные места есть в Екб, хоть и не столица. В киношку завалимся на ночной сеанс, можем к друзьям моим заскочить… в общем, развлеку и отвлеку по высшему разряду, – парень ухмыльнулся. – Кстати, если Тоху разлюбишь – я готов.
– Что ты готов? – с подозрением спросила я.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Встречаться. Готовишь ты шикарно, – Андрей замурлыкал как большой котяра, и подмигнул мне. – А я люблю поесть.
Я не выдержала, и рассмеялась вполне искренне. Сначала Андрей мне полным психом показался, а сейчас – милота. Хотя я вижу, что сдерживает он свой характер при мне, и словечки рвутся непечатные, но тоже фильтрует. Шутит, отвлекает. Эх, вот почему я на него не повелась-то? Тоже ведь красавчик, с виду не малолетка, выглядит старше меня. А мне Антона подавай…
Я вздохнула, и закусила щеку, разозлившись на саму себя. Ревнивица, блин!
Антон нам с Андреем разрешил делать что угодно, вот и я ему мысленно должна это разрешить. И простить. И пожелать… самой поганой ночи на свете! Да!
Андрей насторожился, мне показалось, что он даже носом повел по-охотничьи, а затем ухмыльнулся, и откинулся на спинку стула. Одновременно с этим я услышала, как резко открылась дверь. С тяжелым стуком упали ботинки, и раздались шаги.
– Антон, – одними губами произнес Андрей. И напомнил: – Должна будешь, Маха. Дофига должна!
– Свидание отменяется, – рявкнул Антон, когда вошел на кухню.
Подозрительно осмотрел нас – не обнимающихся, и сидящих друг от друга на целомудренном расстоянии, сел между мной и Андреем, и скомандовал:
– Сейчас поужинаем. Маш, организуй, – нагло кивнул он мне. – Затем съездим в вашу квартиру, посмотрим, как ремонт продвигается. Потом…
– Я Маше город обещал показать, – возмутился Андрей.
– Я покажу, – надавил Антон голосом. – Сам.
***
Я еле сдержала улыбку. Счастье пропитало меня насквозь, и плевать на грубый тон Антона. И на его команды «принеси-подай» – это еще больше остроты добавило. Хотя раньше мужланов не любила, но Антону идет.
Не уехал к Лене, вернулся…
… ко мне.
– С чего это ты сам? – возмутился Андрей. – Может, свалишь туда, откуда приехал, а, братэлло? Видишь, тут я, горячая девочка, поляна накрыта и планы есть на ночь. Малину не порти мне, бумер.
Я раздула ноздри, и гневно взглянула на распоясавшегося Андрея, но он даже бровью не повел, гаденыш. Продолжил распалять Антона:
– Слышь…
– Слышу, – рыкнул Антон. – Только не понимаю, что ты несешь. И ты явно нарываешься, – с угрозой добавил он.
– Я ж говорю – бумер, – закатил глаза Андрей. – Приперся, блин, будто я тебе, Машуня, уже тройню сделал. В общем, Тоха, по-братски вали, а!
Я правда хотела есть, почти весь день голодная, но мне не дали. Антон схватил меня за руку, и настойчиво потащил в коридор.
– Дома сиди, мелкий. Остынь, душ прими, мозоль на руке обнови. А куда не надо руки не тяни, – рявкнул Антон напоследок, силком одел меня – криво и косо, и растерянную и голодную буквально выволок из квартиры.
Вот это робот, вот это хладнокровие! Меня аж проняло.
В машину меня затолкали, я лишь глазами хлопала. И даже ремень безопасности Антон на мне сам застегнул. А затем завел машину, и выехал с паркинга. И все молча, зло, рваными движениями.
– Ты чего такой? – рискнула я спросить минут через пять.
– Помолчи.
Я вспыхнула. Это грубо было и обидно. Раскомандовался, блин! Но обида утихла, когда Антон на секунду обернулся ко мне, и тихо добавил:
– Извини. Сейчас лучше помолчать, иначе я скажу те слова, которые тебе не понравятся. Обижать тебя я не хочу.
Я кивнула, и задумалась.
Антон с Леной давно не виделись, она прилетела, у них свидание было назначено, но Антон сорвался обратно. И все, чтобы нам с Андреем «свидание» сорвать. Ревность ведь? Но тогда к чему эта фраза про слова, которые мне не понравятся? Может, он меня из дома увез не из-за ревности, а потому что… ну, не знаю, считает меня гулящей и не хочет, чтобы я с его братом крутила?
Я побледнела, съежилась и обняла себя руками. Черт, ну почему так сложно-то все? Раньше как все просто было – дернул мальчик за косичку, значит – любовь. Подарил валентинку – серьезные отношения. Пошли вместе на школьную дискотеку – можно примерять его фамилию и тренировать новую подпись. А тут…
