— Отличненько, благодарю, Джабраил, — вытерев руку салфеткой, протянул её для пожатия Хрюнов, — бабе тоже надо гостинчика принести, сам понимаешь…
— Вай, конечно, уважаемый! — похлопал его по плечам Джабраил. — Долгой жизни и благополучия твоей уважаемой супруге, Анатолий Михайлович!
— Ну, бывай, Джабраил, будет информация — сообщу!
— До свиданья, дорогой, буду ждать известий от тебя!
Дверь за полковником захлопнулась.
— Чтоб ты сдох, жадная скотина! — выругался кавказец, набирая номер на мобильнике. — Алло, Валентин! Здравствуй, дорогой! Мурад там ещё не уехал?
ГЛАВА 11. ЯБЛОКИ
— Ты здесь живёшь? — удивлённо-радостно воскликнула Даша, когда Серёгина машина въехала в ворота его новопеределкинского «поместья».
— Да, уже полтора года! — откликнулся Сергей, заводя внедорожник под лёгкий навес из поликарбоната, сделанный им своими руками в углу двора.
— Так здорово! — не переставала восхищаться девушка. — Это яблони такие старые? А яблоки на них бывают?
— Полно! — ответил Серёга, глуша двигатель. — Несколько корзин, с верхом насыпанных, на веранде стоят. А ты что, яблоки любишь?
— Очень! — девушка улыбнулась. — Меня даже Танюшка Гришина «яблочным грызуном» дразнила! Я, когда нам яблоки в столовой давали, даже выменивала их на второе или на печенье у тех, кому яблоки меньше нравились!
— Ну вот и хорошо, — Сергей посмотрел на этого ещё, по сути, большого ребёнка, столь неожиданно вторгшегося в его жизнь. — Будет теперь, кому грызть эти корзины, чтоб не пришлось их в компостную кучу высыпать, когда испортятся, как в прошлом году!
— Яблоки — высыпать?! — ужаснулась Даша. — Несколько корзин!
— Вылезай, яблочный грызун, помоги разгрузиться, и пойдём антоновку грызть с белым наливом и китайками!
Они вылезли из машины, открыв багажник, вытащили оттуда побросанные впопыхах вещи, разобрали и сложили в чехлы палатку и спальник, повесили досушиваться на верёвке под навесом всё ещё влажные Дашины вещи, перенесли ящик с рыболовными принадлежностями вместе с палаткой в стоявший рядом с навесом сарайчик.
Затем вошли в дом.
— Вон, грызун, твой продуктовый склад, вставай на довольствие, — указал Серёга на стоявшие в углу веранды несколько больших плетёных корзин с разложенными в них по сортам спелыми яблоками, — а я пойду в холодильнике пошарю, что-то надо и посерьёзней, чем яблоки, проглотить, после всех сегодняшних мероприятий…
— А несколько разных взять можно? — спросила девушка, с восторгом разглядывая свалившееся на неё яблочное изобилие.
— Да хоть все сразу сгрызи! — отозвался Сергей. — И не спрашивай у меня здесь «можно — не можно», тебе здесь всё можно, будь как дома!
— Спасибо, Серёжа! Просто я никогда раньше не жила в доме, где не нужно спрашивать разрешения…
— Ну!.. — не зная, что ответить, Серёга просто махнул рукой. — Набирай, сколько унесёшь, и проходи в дом на кухню, в эту дверь и налево!
Сам он вошёл в дом и, открыв шкафчик в прихожей, достал с верхней полки оставленный ему в госпитале Михой мобильный телефон. Он был разряжен. Сергей воткнул в телефон и в розетку зарядочный шнур и отправился на кухню.
Холодильник был пуст, пятидневной давности открытый пакет с творогом составлял единственное его содержимое, если не считать банку горчицы и пяток яиц на дверце. Сергей понюхал творог, поморщился — соседским курам еще, наверное, сойдёт…
Достал из шкафа пачку спагетти, банку томатной пасты, консервы «Кальмар в собственном соку». Поставил на плиту кастрюлю с водой для макарон, сковородку с налитым в неё растительным маслом, по-армейски быстро почистил и покрошил в сковороду крупную луковицу. С плиты раздалось шкварчанье и потёк сладковатый запах жареного лука.
— Так, а куда мой яблочный грызун запропастился? — вдруг вспомнил о Даше Серёга. — Неужели и впрямь последнюю корзину приканчивает?
Он вышел на веранду и остановился, созерцая открывшееся его глазам зрелище — девушка спала, свернувшись калачиком в большом старом «сталинском» кожаном кресле, сжав в тонких пальцах надкусанное яблоко.
— Ребёнка сморило! — отметил про себя Сергей. — Очевидно, защитная реакция организма — не хилую нагрузку получила её психика за последние сутки! Ладно, пусть спит, пока…
Он, стараясь не шуметь, тихонько вышел обратно на кухню, осторожно прикрыв за собою дверь. Лук уже начал подрумяниваться. Сергей открыл банку консервированных кальмаров, вывалил содержимое на пластиковую разделочную доску, мелко пошинковал и сгрёб в сковороду нарезанные кусочки. Шкварчанье усилилось. Сергей прикрыл сковородку крышкой, вывалил в миску несколько ложек томатной пасты, залил парой стаканов воды, посыпал сверху приправой из пакетика и начал вилкой размешивать содержимое миски в однородную массу. Когда консистенция жидкости показалась ему удовлетворительной, Сергей вылил содержимое миски в шкварчащую сковороду и, размешав, вновь закрыл крышкой и уменьшил высоту пламени в конфорке. Вода в кастрюле уже закипела, пора было бросать макароны. Сергей вскрыл прозрачную упаковку, высыпал в кипящую воду чайную ложку соли, затем, помешав воду шумовкой, ссыпал в неё длинные тонкие соломинки спагетти. Присев на табуретку, он дождался, пока макароны сварятся. Время пролетело незаметно, без мыслей, без ожидания чего бы то ни было. Серёга просто сидел и молча ощущал за стеной присутствие в глубине помнящего ещё «апокалипсис» ХХ съезда компартии кресла этого свернувшегося котёнком в клубочек хрупкого беззащитного существа, непонятным образом влетевшего в его жизнь, словно тополиная пушинка в открытую настежь форточку.
— Ну ладно, хавчик почти готов, пора будить грызуна! — Сергей слил сквозь дуршлаг спагетти, выключил конфорку под сковородой с уже готовым соусом, затем вышел на веранду, подошёл к безмятежно спящей девушке, присел рядом с ней на корточки и прислушался к её ровному, тёплому дыханию.
Веки девушки периодически чуть-чуть вздрагивали, губы слегка приоткрылись во сне, прядь её густых, несколько спутанных белокурых волос распушилась по щеке, ниспадая к тонкой, с почти прозрачной белой кожей, шее.
Сергею вдруг мучительно захотелось поцеловать Дашу — не страстно, не вожделенно, не плотски, а как-то особенно целомудренно, нежно, словно родного, вернувшегося после долгой разлуки дитёнка — хрупкую радость стосковавшегося без любви одинокого солдатского сердца. Сергей понял, что он не сумеет так поцеловать, не сможет не разбудить и не испугать своим непрошенным проявлением сердечного чувства и без того измученную пережитыми страхами девушку. Он неглубоко, осторожно вздохнул.
— Дашонок, подъём! — Сергей тихонько пощекотал девичий нос её же собственной прядью волос.
Девушка поморщилась, чихнула, встряхнув головой, открыла глаза и, увидев напротив своего лица улыбающееся лицо Серёги, также улыбнулась в ответ.
— Привет! С пробуждением!
— Спасибо! — несколько смутилась Даша. — Я как-то случайно заснула… Ой! Это чем таким вкусным пахнет? — девушка приподнялась, принюхиваясь к проникшему сквозь открытую дверь из кухни запаху Серёгиной стряпни.
— Это блюдо называется «Итальянский отдых», типа, итальянцы отдыхают –засмеялся Серёга, одновременно отметив про себя, что он уже забыл, когда смеялся так радостно и непринуждённо. — Пошли, синьора с надкушенным яблоком, лопать произведение спецназовской кулинарии!
— Пошли-пошли! — соскочила девушка с кресла, уцепившись за протянутую Сергеем руку. — Ой, Серёжа, я, оказывается, так проголодалась!
Они вошли в кухню, по советской традиции совмещающую в себе обязанности и столовой и кают-компании.
— Как у тебя тут уютно-о! — протянула Даша, с восторгом оглядывая продизайнированное ещё покойной тёткой в деревенском стиле просторное помещение. — Красиво, как в кино!
— Это ещё тетя Лиля украшала, — отозвался Сергей, — она любила все эти народные рушники, корзинки, туески берестяные, собирала их долгие годы. Теперь, вот, я в этом всём здесь живу…
— Серёжа! А давай я подежурю! Где у тебя тарелки, вилки с ложками?
— Да ладно! Садись за стол, почувствуй себя настоящей гостьей, мне быстрей самому всё поставить, чем показывать, где всё лежит, — улыбнулся Серёга, — а ты в следующий раз подежуришь!
— Хорошо! Только, чур, я посуду помою!
— О’кей! Договорились, посуда твоя, — согласился Сергей, ловко расставляя на столе тарелки, кастрюлю и сковородку с кальмарным соусом, раскладывая вилки и ложки.
— Серёжа! — осторожно промолвила девушка. — Ты не будешь против, если я перед едой молитовку коротенькую прочитаю?
— Читай на здоровье! — согласился Сергей. — Вон в углу тёткина икона висит, кажется, «Несгораемая ветвь» называется… Вроде, от пожара, что ли!
— «Неопалимая купина», Серёжа, — осторожно поправила его Даша. — Так Матерь Божью называют, потому что Она вместила в себя огонь Божества и осталась неповреждённой из-за своей святости и чистоты. А сама «неопалимая купина» переводится как «несгораемый куст», этот куст пророк Моисей в пустыне видел, и с ним Сам Бог из пламени того куста разговаривал! А куст горел, но не сгорал! Потому и — «неопалимая купина»!
