Меллиэль с любопытством подумала, что за плод взбесил их отца-императора, когда непонятно каким способом обнаружился у основания его ложа. Какой-то из тех, что они сейчас жуют, или нет?
На ее крик никто не отозвался, поэтому она заколотила вновь.
– Эй! Кто-нибудь!
На сей раз она добавила жалобное «пожалуйста!». И с раздражением поняла, что Эйдолон – ну конечно, то была Эйдолон – стояла все это время под дверью, только и ожидая униженной просьбы.
Стелианка была, как обычно, без сопровождающих и без оружия. Простое белое одеяние, ниспадающее складками и застегнутое на коричневом плече, черные заплетенные приподнятые волосы, босые ноги… Уязвимая. Конечно, эта уязвимость была иллюзией.
Ничего во внешности Эйдолон не намекало, что она воин – как любой стелианец – и военачальник. И все же именно эта молодая женщина, без сомнения, отдавала распоряжения, когда отряд… захватили. Меллиэль все еще не могла привести мысли в порядок. Она не все помнила, но… Одна изящная девушка справилась с двенадцатью бойцами – нет, Меллиэль даже и не мечтала о побеге.
Было в Эйдолон – да и во всех Дальних островах – нечто большее, нежели красота.
– Как дела? – спросила изящная девушка со стелианским акцентом, который смягчал даже самые неприятные слова. У нее была теплая улыбка; когда она сложила ладони ковшиком и протянула их вперед – стелианский приветственный жест, – ее огненные глаза вспыхнули.
Солдаты невольно ответили на приветствие. И на мужчин, и на женщин в той или иной степени подействовала чарующая загадочность мерцающих глаз Эйдолон, но Меллиэль воспринимала жест с подозрением. Ей приходилось видеть, как стелианцы, не утратив грации, творили… непостижимые вещи, так что лучше бы стелианка держала руки по бокам.
– Дела неплохо, – сказала она. – Для заключенных.
Собственный выговор даже ей самой показался простонародным, а голос – грубым и хриплым. Нескладная неловкая старуха, простая, как железный меч.
– Что там творится снаружи?
Эйдолон небрежно ответила:
– То, чему лучше бы не происходить.
Необычная словоохотливость.
– А что именно? Что там такое с небом?
– Оно устало, – ответила девушка с мерцающими глазами.
В них пляшут искорки пламени, подумала Меллиэль. Как у Акивы. И как у любого стелианца.
– Ему больно, – добавила Эйдолон. – Вы ведь знаете, оно очень старое.
Старое усталое небо?! Бред! Она просто насмехается.
– Это как-то связано с Ветром?
Меллиэль постаралась тоном выделить последнее слово.
Действительно, назвать это ветром все равно что назвать буреловов птичками. Однажды отряд Меллиэль оказался под Калифом и попал под удар Ветра. Их смело, как солому с крыши, и отволокло назад – вместе с другими крылатыми: птицами, бабочками, облаками и – да, даже буреловами. С места сорвало все, что не вросло в землю корнями, как деревья: даже завязи плодов, даже морскую пену.
Беспомощные, они летели, влекомые неведомо куда. Их подхватило и понесло – сначала на восток, и ангелы тщетно били крыльями, пытаясь совладать с собственным непослушным телом, – а потом… отпустило. И они, задыхаясь, мчали обратно на запад, чтобы успеть к Калифу вовремя. Такая силища! Чудилось, сам небесный эфир глубоко вздохнул. Все эти явления наверняка связаны, подумала Меллиэль. Покрытое синяками небо, Ветер, гигантские стаи буреловов… Не природа же их, в самом деле, породила.
Вся миловидность и мягкость слетела с Эйдолон: лицо закаменело, глаза утратили блеск.
– Это не ветер.
Меллиэль продолжала допытываться, надеясь воспользоваться неожиданной разговорчивостью стелианки и получить информацию.
– А что же тогда?
– Кража, – ответила Эйдолон, явно не желая длить разговор. – Простите. Что-нибудь еще?
– Да, – сказала Меллиэль. – Что с нами сделают?
Эйдолон по-змеиному стремительно развернулась к Меллиэль.
– Ты так жаждешь, чтобы с вами что-либо сделали?
Меллиэль моргнула:
– Я просто хочу знать…
– Это еще не решено. Здесь слишком редко бывают чужаки. Я думаю, вас стоит показать детям. Синие глаза. Такая редкость.
Она восторженно посмотрела на Иава, самого молодого из отряда и самого светловолосого. Тот покраснел до корней своих светлых волос. Эйдолон задумчиво повернулась к Меллиэль.
– С другой стороны, Дух попросил, чтобы вас отдали послушникам. Попрактиковаться.
Попрактиковаться? В чем? Меллиэль не стала спрашивать: народ стелианцев умел такое, что можно было объяснить лишь магией, искусством в Империи давно утраченным. Ее душа наполнилась ужасом. Однако глаза Эйдолон смеялись. Она шутила? Это почему-то не утешало. Редко бывают чужаки, сказала стелианка.
Меллиэль спросила:
– А где другие?
– Другие?
Меллиэль, в общем-то, не хотела обострять ситуацию, но все же ответила утвердительно, стараясь, чтобы голос звучал уверенно. В конце концов, это ее долг, все выяснить. Отряд был отправлен с приказом отыскать следы исчезнувших эмиссаров Императора. Когда Иорам объявил войну стелианцам, те прислали корзину фруктов. Из чего следовало, что эмиссары до места назначения добрались. И не вернулись. Были отправлены поисковые отряды. И тоже исчезли. За проведенные здесь дни никто из отряда Меллиэль не видел и не слышал ни намека на существование других заключенных.
– Посланцы Императора, – пояснила она стелианке. – Они пропали.
Эйдолон переспросила:
– Вы уверены?
Дружелюбно. Слишком дружелюбно. Тон был сладким, будто мед, маскирующий горечь яда.
А затем, не отводя взора от Меллиэль, она неторопливо нагнулась и достала плод из стоящей у двери корзины. Один из розовых шаров, которые Незаконнорожденные не ели. Мясистые мешочки, истекающие красным теплым соком.
Эйдолон откусила от шара, и на миг Меллиэль готова была поклясться, что ее зубы превратились в иглы. Как будто слетело покрывало и за ним открылась совсем иная картина: Эйдолон с очами, в которых плясало пламя, превратилась в дикаря. Ее изысканность куда-то делась; сейчас она казалась… мерзкой. Кожура лопнула, и она закинула голову, высасывая мякоть и слизывая густой сок. Горло теперь было облито потеками сока и стало красным, как губы. Красное лилось по белоснежным складкам ее платья, расцветало пятнами крови – крови! – а она продолжала пиршество. Солдаты отпрянули от нее; Эйдолон обратила к Меллиэль измазанное красным лицо.
Словно хищник поднял голову от теплой туши.
– Явившись сюда с войной, вы принесли вместе с ней свою плоть и кровь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
