И в самом деле, со временем Лена чем дальше, тем больше начала утверждаться в мысли, что в словах, сказанных Эльвирой о мужчинах и о браке, есть какая-то ошибка. Как могла мать убеждать ее, что все мужчины одинаковы, если она, Лена, испытывает отвращение к Тоньино и влечение к Спартаку? Если бы в тот воскресный день Спартак попытался ее соблазнить, она отдалась бы ему без сопротивления. В этом она не сомневалась.
В следующее после смерти Эльвиры воскресенье, когда семья вновь собралась за столом, ей кусок в горло не шел при мысли о том, что Спартак ждет ее у реки. И тогда Лена сказала:
— Можете передать Тоньино, чтобы зашел меня навестить. Я с ним поговорю, как обещала маме.
Она говорила отрывисто и резко, как всегда, не поднимая глаз от миски с похлебкой.
По окончании обеда, когда женщины вымыли посуду и кухня опустела, Лена села за прялку. За работой она горько плакала. Никто на свете не мог бы ненавидеть ее сильнее, чем она сама: ведь ее счастье было так близко, совсем рядом, стоило только протянуть руку, чтобы ухватить его, но ей недоставало смелости взбунтоваться и отстаивать собственное счастье.
Она остановила колесо прялки и вышла во двор.
Ее отец сидел в тени фигового дерева в обществе нескольких крестьян, пришедших составить ему компанию, поскольку свежая утрата не позволяла ему заглянуть в сельский кабачок. Они пили скверное, неперебродившее вино, сидя верхом на колченогих стульях и сдвинув шляпы на затылок. Все толковали о местных делах и о мировой политике с шумной развязностью людей, хлебнувших лишнего.
— Мужчина без женщины — все равно что калека одноногий, — говорил Пьетро, удрученно качая головой.
— Да уж, конечно, хозяйка в доме что король в замке, — подхватил один из гостей.
— Когда в дом входит красавица новобрачная, это праздник для всех! — воскликнул старый Помпео Мизерокки, завидев направлявшуюся к ним Лену. — Вот она, невеста! — радостно приветствовал он девушку. Ему, видимо, уже сообщили о ее согласии.
Не удостаивая его ответом, Лена накинулась на отца чуть ли не с кулаками.
— Это неправда, что я не умею определить время на часах колокольни! — с вызовом сказала она. — А правда в том, что я ничего не вижу на расстоянии, потому что я близорукая!
— Что за бес в тебя вселился? — спросил Пьетро, вздрогнув от неожиданности и недоуменно оглядываясь на своих друзей, словно в поисках поддержки.
— Вы должны купить мне очки, вот что! — ответила Лена, топнув по земле деревянным башмаком.
Совершенно растерянный, отец сунул руку под шляпу и начал чесать в затылке.
— А ты другого времени не нашла, чтобы мне об этом сказать? Кто забивает тебе голову таким вздором? — взревел Пьетро, вскочив на ноги и глядя ей прямо в глаза.
В жизни такого не бывало, чтобы Лена обращалась к отцу подобным тоном, да еще в присутствии посторонних. Бог знает что подумают о нем люди, если он не заставит эту полоумную уважать себя.
Первым побуждением Пьетро было закатить дочери хорошую оплеуху, но что-то удержало его. В лице девушки сквозила такая отчаянная решимость, что Пьетро побоялся поднять на нее руку.
— Это я подал ей мысль насчет очков, и это вовсе не вздор, — произнес молодой человек, внезапно появившийся во дворе, почтительно снимая шляпу в знак приветствия.
Лена взглянула на него в замешательстве, все остальные сделали то же самое. Пьетро вновь принялся чесать в затылке, как и всегда в трудные минуты.
— Кто такой? — спросил он, обращаясь скорее к друзьям, чем к светловолосому незнакомцу, пришедшему незваным к нему на двор.
— Меня зовут Спартак Рангони. Я из Луго, синьор Бальдини. Покорнейше прошу разрешения с вами переговорить, — ответил юноша с непривычной для Пьетро церемонной вежливостью.
Лена попятилась назад, к порогу дома. Ее сердце пело от радости. Она была уверена, что Спартак пришел, чтобы просить ее руки. Теперь все изменится, думала она, надеясь, что ее белокурый поклонник представит достаточно солидные рекомендации, чтобы убедить отца взять назад слово, данное Антонио Мизерокки.
Глава 6
Для Пьетро Лена была постоянной головной болью. Безрассудные выходки младшей дочери подрывали его веру в незыблемое.
Пока жива была Эльвира, именно ей приходилось принимать решения обо всем, что касалось семьи. Теперь, когда господь призвал ее к себе, тяжкое бремя ответственности легло на его непривычные к такому грузу плечи.
Взбалмошная и строптивая Лена, гибкая и сильная, как ивовый прут, обзавелась женихом только по милости божьей, да еще благодаря неустанным хлопотам своей покойной матери, и вот — на тебе! Откуда ни возьмись у нее объявляется еще один поклонник!
Пьетро решил, что, раз уж мир сошел с ума, сам он должен руководствоваться исключительно и только здравым смыслом. Этой девчонке надо преподать хороший урок.
Представший его взору молодой человек был привлекательным, сообразительным, хорошо воспитанным и острым на язык. Но Пьетро Бальдини был не из тех, кто верит первому впечатлению.
— Меня, молодой человек, интересуют факты, — угрюмо заметил он, выслушав гостя. — Словами сыт не будешь, с воды не захмелеешь.
Спартак Рангони усмехнулся, услыхав этот перл премудрости, неизменным припевом звучавший в разговорах крестьян с тех пор, как он себя помнил. Просторная кухня, прохладная и уютная, располагала к деловой беседе.
— Вы из Луго, — продолжал Пьетро. — Стало быть, вы горожанин. А у нас тут, в Котиньоле, свои обычаи.
— И что же из этого следует? — спросил юноша.
— А то и следует, что, раз уж вы представляетесь человеком благородным, я, стало быть, имею право знать, далеко ли вы зашли с моей полоумной дочкой.
Улыбка сошла с лица Спартака.
— Никуда я не зашел. И ни за что на свете не позволил бы себе вольностей с девушкой, которую, с вашего позволения, хочу взять в жены. — Лицо Спартака вспыхнуло от негодования.
— Навряд ли Лена станет вашей женой, — ответил Пьетро, с облегчением переводя дух после только что услышанного признания. — Моя дочь, да будет вам известно, уже обручена. И даже если бы это было не так…
— Если бы это было не так? — переспросил молодой человек.
— Мне о вас ничего не известно. Скажу вам больше, это ваше внезапное вторжение в мой дом принесет мне кучу неприятностей и не понравится семье жениха. Они люди порядочные. Они и так уже проявили даже слишком много понимания и терпения.
В течение всего разговора со Спартаком Пьетро косился на стоявший на кухонной полке портрет покойницы Эльвиры, словно ожидая знака одобрения.
